Цена наслаждения - Коул Кресли

– В той бухточке по соседству есть несколько купальных домиков, – сказал Грант. – Пожалуй, мы пока побудем там.

Виктория облегченно вздохнула.

– Спасибо вам! Не хотелось стирать в пузыри ноги. – Голос у нее был такой жизнерадостный, и она выглядела такой возбужденной, что Грант невольно задумался и прищурил глаза. Не она ли отвязала проклятую лошадь? Что ж, откровенно говоря, Виктория вполне могла это сделать...

Грант подобрал корзину, и они пошли мимо скалистой стены, разделяющей два пляжа. Так как прилив нарастал, им пришлось пробираться вброд. Виктория упорно шла вперед, не обращая внимания на волны, подбирающиеся к ее бедрам.

В ряду ярко выкрашенных хижин первые три оказались запертыми, зато в четвертой дверь была открыта. Когда Грант ввел Викторию внутрь, она споткнулась, запутавшись в своих намокших юбках.

– С вами все в порядке? – спросил он.

– Да, но вот вам одна из причин, почему женщины не должны носить все это, – сказала она бодрым тоном.

– Вы намекаете на то, что вам нужно избавиться от этого? – Грант заметил, что его голос, когда он озвучил это предложение, был отнюдь не радостным.

– Ну да, конечно! Ну же, мистер Сазерленд... – подбодрила его Виктория.

Он тяжело вздохнул.

– Ладно, так и быть. Повернитесь спиной, я расстегну пуговицы.

Виктория проворно повернулась и убрала наверх волосы. С каждой высвобожденной им петлей обнаруживалось все больше кремовой кожи, слегка окропленной водой. Под конец руки Гранта стали слегка дрожать.

– Готово! – низким голосом произнес он. Виктория распрямилась, и платье соскользнуло с ее тела.

На этот раз Грант не отвернулся: вероятно, так поступил бы любой мужчина на земле, столкнувшись с очаровательной женщиной, раздевающейся в его присутствии. Он восхищался ею, желая ее сейчас, когда на ней не было ничего, кроме легкой сорочки... и все же в конце концов заставил себя отвести взгляд и поискать, чем бы ей накрыться. Лучшим, что ему попалось на глаза, оказалась стопка сложенных полотенец, и он протянул их Виктории:

– Прошу вас, оботритесь.

Она кивнула и, взяв полотенца, принялась вытирать живот и ноги. Пока она справлялась со своей задачей, Грант с усилием стягивал с себя сапоги, ни на миг не сводя с нее глаз. Покончив с этим, он отбросил сапоги в угол и, стянув намокшую рубашку, принялся вытирать грудь. Брюки он решил оставить, несмотря на грозящий дискомфорт, и, усевшись на пол и положив руки на колени, постарался не думать о том, что он здесь один на один с Викторией и что она почти раздета.

Тори обернула полотенце вокруг плеч и расстелила на полу одеяло, потом порылась в корзине и достала одну бутылку.

Грант взглянул на нее с укоризной, но, видя безуспешные попытки Виктории откупорить бутылку, все же помог ей и даже решил немного выпить. Они сидели плечо к плечу, передавая бутылку друг другу. Прямо как те горькие пьяницы, подумал Грант, имея в виду людей, во избежание встречи с которыми он остался здесь.

Когда он в последний раз возвратил бутылку Виктории, она отставила ее в сторону и нырнула головой к нему под мышку, приведя его в полное замешательство. Черт побери, что происходит? Как получилось, что она устроилась там?

Грант оцепенел, но его рука осталась на месте, обнимая Викторию. Она положила голову ему на грудь, и это показалось ему таким естественным и правильным...

– Мне нравится слушать, как бьется ваше сердце – так сильно, ровно... и вот теперь быстрее... – Она подняла голову и улыбнулась.

У Гранта мороз пробежал по коже. Они здесь одни, отделенные от остального мира. Неужели судьбой назначено, чтобы они оказались вместе в этой уединенной хижине? Или все это подстроила Виктория? Но он так устал сопротивляться, что сейчас и это воспринимал как неизбежность.

– Неужели вы не поцелуете меня? – прошептала Виктория совсем близко.

Какой мужчина на земле отказался бы от этого? И почему не попробовать? Йен его спрашивал о том же, и тогда ответ был отрицательным, но теперь, когда мягкое дыхание Виктории обдуло ему грудь... черта с два он вспомнит об этом!

Опустившись перед ним на колени, Виктория встретилась с ним глазами. Грант, словно не осознавая, что делает, протянул руку и погладил изящный изгиб ее щеки. От этого легкого прикосновения, слабого, как шепот, губы ее приоткрылись, глаза закрылись... Она задрожала, и грудь ее выгнулась вперед, к нему, упершись тугими сосками в его влажную сорочку.

Грант тихо простонал и коснулся большим пальцем ее губ – они были такие мягкие и влажные... Преклонив колени, он припал к ним своими губами. Она вздохнула.

Этот тихий звук вместе с внезапным притоком тепла заставил вздыбиться его мужскую сущность, обретшую крепость стали. Прижатый живот Виктории продолжал дразнить его.

И тут Грант решил наказать ее за то, что она возбуждает в нем такое неукротимое желание. Он переместил руки к ней на затылок и завладел ее ртом, настоятельно, неистово двигая языком внутри. Потом не задумываясь через ткань сорочки он захватил в ладонь ее сосок. Виктория тихо застонала. Грант спустил бретельки, оголив ее плечи. Когда он забрал обеими ладонями ее грудь, Виктория отыскала ртом его язык. Она снова застонала, и ее пальцы легонько пробежали по его груди, прокладывая путь вниз.

– Научите меня, пожалуйста, – прошептала Виктория. Проникнув к нему в брюки, она отыскала его набрякшую плоть и забрала ее в руку.

Только теперь он понял, постиг каким-то глубинным чувством, что, по сути, никогда не хотел с этим бороться.

Что-то вдруг разомкнулось в нем, точно щелкнувший замок. С протяжным стоном Грант отвел ее жаждущую руку и опустил вниз, потом притянул к себе ее ноги, осторожно разводя их в стороны.

– О, Грант... – прошептала Виктория.

Он слегка приподнял ее ноги, сминая ей бедра и склоняясь над ней.

– Ты хочешь, чтобы я научил тебя? Я покажу тебе кое-что. Думаю, тебе это понравится.

– Я не знаю...

– Зато я знаю. – Грант чувствовал, что она все еще колеблется. – Ты ведь доверяешь мне, Виктория?

– Но я думала, что ты будешь... – Она осеклась, но тотчас же прошептала: – Да. Доверяю.

– Тогда позволь мне поцеловать тебя там, – хрипло сказал Грант.

Ее руки перестали удерживать его и вплелись ему в волосы. Со стоном облегчения, словно избавившись от фантазий, неделями не дававших ему покоя, Грант поцеловал светлые завитки. Он вкушал ее нежную плоть, медленно выводя круги языком. Вскрикнув от удовольствия, Виктория задышала тяжело и часто. Сладкие ощущения повергли Гранта в бездумное состояние. Он изо всех сил боролся со своим желанием, чтобы не наброситься на нее, как оголодавший зверь. Используя большие пальцы, чтобы приблизить влажные лепестки ее к своему жадному рту, он быстро продвинулся языком вглубь и на мгновение замер.

Смутно чувствуя, как она все теснее прижимает к себе его голову, Грант продолжал вкушать ее, но Виктория по-прежнему оставалась недостаточно открыта для него. В отчаянии он отдернул к талии ее сорочку и шире развел ей ноги. Она судорожно глотнула воздух.

– Пожалуйста, Грант...

– Доверься мне, – прошептал он, стиснув ее бедро и положив себе на плечо ее ногу.

Теперь между ними не было барьеров. Ощущая ее вкус, Грант крепко ухватил Викторию за ягодицы, чтобы приподнять выше. Он столько времени мечтал о них, упругих и соблазнительных в своем совершенстве, – и вот сейчас они в его руках.

Виктория обхватила его плечи, делаясь все влажнее под его губами. Она начала содрогаться. Потом ее затрясло сильнее, и она сомкнула ноги вокруг его лица, приближаясь к пику наслаждения.

– О Боже! – вырвалось у нее. – Грант, не останавливайся, – просила она, тяжело дыша. – Пожалуйста...

В эту минуту ее охватило неизъяснимое блаженство. Биение внутри ее достигло такой частоты и силы, что Грант пришел в благоговение. Она выгнулась и задвигала бедрами, проталкиваясь ближе к его губам. Тогда он с еще большей жадностью завращал языком и делал это до тех пор, пока ее обессилевшее тело не поникло наконец на одеяле, расстеленном под ними.