Очаровательная авантюристка - Хейер Джорджетт

– Вы просчитались, мисс Грентем. Я не ношу бумаг с собой.

– Нет? Ну что ж – напишите слугам, чтобы они отдали бумаги моему человеку.

Равенскар поглядел сверху на ее склоненную к его ногам голову.

– Дорогая, вы меня не за того принимаете. Можете вздернуть меня на дыбу – и все равно ничего от меня не добьетесь.

Дебора все еще возилась с узлами.

– Я не собираюсь причинять вам боли. И никто в этом доме не собирается. Но вы отсюда не уйдете, пока бумаги не будут у меня в руках.

– Тогда мне, видно, придется пробыть у вас в подвале неопределенно долгое время.

– Не думаю, – сказала она, сверкнув глазами. – Вы, кажется, забыли, что на завтра у вас назначена очень важная гонка.

Равенскар выпрямился. На скулах его выступили желваки. Дебора развязала последний узел и поднялась.

– Надеюсь, вам теперь будет легче, сэр, – заботливо сказала она. – Но я убеждена, что вы не захотите томиться в этом жутком подвале чересчур долго. Неужели знаменитый своими лошадьми мистер Равенскар допустит, чтобы о нем говорили, будто он увильнул от состязания с новой упряжкой сэра Джеймса Файли? Да еще заключив такое невероятное пари!

– Ну и стерва же вы! – бросил он ей в лицо.

Дебора вспыхнула, но пожала плечами:

– Ругательства вам не помогут, мистер Равенскар. Если вы не явитесь завтра на гонку, то потеряете двадцать пять тысяч.

– Плевал я на двадцать пять тысяч! – рявкнул он.

– Может быть, двадцать пять тысяч для вас и не так много значат, но своей репутацией-то вы дорожите и не захотите, чтобы вам засчитали поражение за неявку.

– Катитесь вы к чертовой матери!

– Вы, видимо, не совсем понимаете свое положение, мистер Равенскар. Кроме меня, Люция Кеннета и Сайласа, никто не знает, где вы. Вас никто не придет спасать. Вам ничего не остается, как согласиться на мои условия.

– Вы получите эти расписки только тогда, когда я буду уверен, что мой кузен больше не собирается на вас жениться. Я ни за что на свете не поддамся на ваш подлый шантаж.

– А я убеждена, что, посидев в подвале несколько часов, вы передумаете, сэр. Только представьте себе, как будет хорохориться сэр Джеймс, если вы завтра не явитесь на гонку. Неужели такой гордый человек, как вы, может это вынести?

– Мне легче вынести это, чем поддаться подлой бабе, сударыня, – ответил Равенскар, вытягивая вперед ноги и закидывая одну на другую. – Не очень-то вам будет удобно долго здесь меня держать. Предупреждаю вас, что я выйду отсюда только на своих собственных условиях.

– И махнете рукой на пари? – обомлела Дебора.

– А вы что, поставили на меня? – насмешливо спросил Равенскар. – Вам же хуже, моя прелесть!

– Ничего я на вас не ставила, и мне совершенно безразлично, выиграете вы или проиграете! Я вас бесконечно презираю. Но вы сами знаете, что поступаете глупо.

– Я вижу, что моя глупость вам весьма невыгодна, – хладнокровно ответил Равенскар.

Дебора топнула ногой:

– Над вами будет смеяться весь Лондон!

– Это я как-нибудь перенесу. Зато с наслаждением упеку вас в тюрьму.

– Никуда вы меня не упечете! Я все рассчитала! Грозить женщине разорением – на это у вас подлости хватает, но самолюбие не позволит вам публично признаться, что эта женщина вас перехитрила и заперла у себя в подвале!

– Воображаете, что так хорошо меня знаете?

Дебора сдержала рвущиеся с языка слова и взяла в руки подсвечник.

– Я вас оставлю здесь подумать на досуге, – холодно сказала она. – Убеждена, что, поразмыслив, вы увидите все в ином свете.

– Не очень-то на это надейтесь, сударыня! Упрямства у меня не меньше вашего.

Он иронически посмотрел ей вслед и вдруг резко спросил:

– Почему вы отвергли мое первое предложение?

Дебора бросила на него взгляд, полный высокомерного презрения:

– А вы воображали, что меня можно купить, мистер Равенскар? Думали, что меня стоит только поманить кошельком с деньгами? Так вот нет же! Я у вас и фартинга не возьму!

– Если так, то почему я здесь?

– Закладная на дом и долговые расписки – это совсем другое дело.

Равенскар ухмыльнулся:

– Оно и видно.

– Кроме того, они принадлежат не мне, а моей тетке, – Тогда почему вы о них так печетесь?

– Хорошо же вы обо мне думаете! – воскликнула Дебора. – Мало того что я способна самым бессовестным образом заманить юношу… – Тут она в смущении запнулась, затем торопливо договорила: – Да какой толк с вами разговаривать! Я выйду замуж за вашего кузена, когда мне вздумается, и закладную я тоже получу, а вы можете называть меня последними словами – мне это совершенно безразлично!

Равенскар, который заметил ее оговорку, нахмурился:

– Слушайте, мисс Грентем, что это за игрушки? Значит, вы не способны заманить юношу к алтарю? Тогда какого же черта…

– Разумеется, нет! – заявила Дебора, пытаясь поправить вырвавшиеся у нее слова. – Никто Адриана не заманивает! Он меня искренне любит! Попробуйте его уговорить от меня отказаться!

– И не собираюсь, – отозвался Равенскар. – Я предоставлю это вам.

– А я этого ни за что не сделаю. Мне очень даже хочется стать леди Мейблторп.

– И именно с этой целью вы и вели себя в Воксхолле, как последняя потаскуха?

Дебора прикусила губу.

– Мне просто хотелось вас позлить. Пусть, думаю, полюбуется, что такое настоящая вымогательница!

– Что, заело? – мрачно улыбнулся Равенскар. – А я еще раз повторю, что вы вымогательница, мисс Грентем.

– Если бы я была вымогательницей, я ухватилась бы за ваше щедрое предложение.

– Надеялись, видно, выторговать побольше, чем двадцать тысяч. Разве не для того вы так вырядились и так вели себя в Воксхолле, чтобы убедить меня уплатить любую сумму за вызволение кузена от подобной твари?

На бледном лице Деборы глаза горели бешенством.

– Если бы я была мужчиной, – с трудом выговорила она, – я проткнула бы вас шпагой.

– Вам ничто не мешает сделать это сейчас. Займите у кого-нибудь шпагу.

Дебора, потеряв дар речи от гнева, вылетела за дверь и заперла ее за собой на ключ.

Беседа с пленником не дала ожидаемых результатов, и, хотя она говорила себе, что, поразмыслив, Равенскар образумится, ее глодали сомнения. Стальной блеск его глаз и упрямо сжатый рот не обещали скорой сдачи. Если же он откажется капитулировать, Дебора окажется в затруднительном положении: мало того что невозможно бесконечно долго держать его в подвале, все в ней восставало против того, чтобы помешать его участию в гонке. Она сама была игроком, и ей претила такая подлость – лишить человека шанса на выигрыш.

Дебора поднялась в прихожую, где, как назло, встретила тетку, которая только что спустилась из желтой залы посмотреть, скоро ли будет подан ужин.

– Бог мой, Дебора, где это ты была? – воскликнула она. – Зачем ты ходила в подвал? Смотри, и платье испачкала! Как это тебя угораздило?

Дебора увидела пятно на своем парчовом платье и попыталась его оттереть.

– Пустяки, тетя Лиззи. Мне надо было спуститься в подвал, и там я на минуту встала на колени. Да пятна совсем и не видно.

Леди Беллингем смотрела на нее с тревогой.

– Ты опять взялась за свои штучки, Дебора? – испуганно проговорила она. – Сейчас же скажи мне, что все это значит! Зачем ты спускалась в подвал? Сколько я тебя помню, ты туда ни разу не ходила!

– Дорогая тетя, лучше не расспрашивайте! – сказала Дебора, с трудом сдерживая улыбку. – У вас опять начнутся сердечные спазмы.

Леди Беллингем взвизгнула и потащила ее в столовую.

– Дебора, умоляю, не шути так надо мной! Я чувствую, что ты сделала что-то ужасное! Это ясно как божий день! Неужели убила кого-нибудь?

Дебора рассмеялась:

– Нет-нет, ничего подобного. Вот увидите, все будет хорошо. А кто там наверху?

– Не важно, кто там наверху! Я не успокоюсь, пока не узнаю, что еще ты натворила!

– Я просто занимаюсь нашими долговыми расписками и закладной на дом.

Эти слова нисколько не успокоили леди Беллингем. Ее лицо под румянами смертельно побледнело.