Наслаждения герцога - Уоррен Трейси Энн

— Я знаю, что принято. А еще я знаю, что вы можете рассылать сколько угодно записок, но этим не отменить моего состязания с лордом Блевинсом, даже если у него вдруг наступит острый приступ джентльменской забывчивости. В парке была масса народа. Они все видели мою победу!

Тихо зарычав, он заставил своего коня отойти на несколько шагов и спешился. Улыбка Клер мгновенно погасла.

— Что вы делаете?

— Отправляю вас домой.

Взяв уздечку, он подвел своего жеребца к экипажу сзади и, пробормотав что-то успокаивающее и потрепав его по холке, надежно привязал. Конь вздернул свою гордую голову и несколько раз топнул ногой, но потом смирился с тем, что ему придется идти за двуколкой. А Эдвард подошел к ней:

— Подвиньтесь. Править буду я.

Она напряженно выпрямилась и крепче сжала вожжи.

— Я вполне в состоянии править сама.

Вместо ответа он только махнул рукой, требуя, чтобы она отодвинулась, и вспрыгнул на край коляски. Опустившись на освободившееся место, Эдвард устроился рядом с ней и потянулся за вожжами.

Пара чуть передвинулась, почувствовав, что вожжи оказались в других руках.

Эдвард бросил на нее взгляд, опасно сверкнув глазами:

— С этого момента, миледи, ваши дни управления экипажем закончились.

— Что?!

— Совершенно верно, — подтвердил он, чуть тряхнув вожжами и пустив лошадей неспешным Шагом. — Отныне вам запрещено управлять этим или любым другим экипажем без моего особого разрешения, а я могу с уверенностью обещать вам, что вы его не получите.

— Но, Эдвард…

— О, так теперь я Эдвард, вот как? Не «ваша светлость»? И не «герцог»?

Заставив себя успокоиться, она проглотила резкий ответ, который так и рвался с ее губ.

— Но, Эдвард, я ведь очень хорошо управляю. Вы сами это говорили.

— В ваших способностях никаких сомнений нет. Вам не хватает здравого смысла, и поскольку я не могу быть уверен в том, что вы не устроите новых состязаний в парке или каких-либо других неразумных поездок, то самым простым решением будет лишить вас права вообще получать экипаж.

Ее руки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки, а зубами она даже скрипнула от досады.

— Это чудовищная несправедливость!

— Я не вижу здесь никакой несправедливости. Если принять во внимание ваши последние выходки, то я бы сказал, что я проявил невероятную снисходительность. Я не сказал ни слово относительно вашей стрельбы у Мэнтона или игры в кости с пьяными идиотами во время маскарада. А что до Карстэрса и Окснарда, которые дали вам покурить сигару на том пикнике, то я счел, что последствия станут для вас достаточным наказанием. Вы потом несколько часов были совершенно зеленая, так что я сомневаюсь, чтобы вы повторили эту попытку.

Тут он был прав. Она никогда не станет больше курить, помня, как ей было плохо.

— Однако вашей склонности к гонкам необходимо положить конец. И на тот случай, если вы уже пытаетесь придумать, как обойти мое решение относительно запрета на управление экипажем, я посоветую вам этого не делать.

Она скрестила руки на груди.

— Вот как? И что вы собираетесь делать, если я не послушаюсь?

— С вами — ничего. А что до слуг, то если кто-то из них позволит вам меня ослушаться, то будет немедленно уволен.

Она судорожно вздохнула:

— Н…но это ужасно! Слуг нельзя так выбрасывать на улицу! Это же их средство к существованию. Нельзя их так бесцеремонно увольнять.

— Я никого из них не стану увольнять, если вы не уговорите их нарушить мои указания. Если кто-то лишится своего места, то в их увольнении будете виноваты вы.

— Я раньше не знала, что вы жестокий тиран, ваша светлость.

— Если я жестокий тиран, то это вы меня таким сделали. Заканчивайте вашу бесполезную кампанию, Клер. Вы осуществили ваши бунтарские планы, но они не приносят вам успеха и не принесут в будущем. Я не намерен порывать с вами, и единственный результат ваших действий — это то, что вас стали считать необузданной. Даже мой неугомонный братец Джек был бы впечатлен вашей бесшабашностью, но вам пора сдаться.

Она решительно покачала головой и ответила:

— Ни за что, если вы меня не освободите. Выбор за вами.

Посмотрев вперед, она поняла, что их поездка почти закончилась. Клайборн-Хаус во всем его величии был уже совсем близко.

— Мой ответ не изменился. Я по-прежнему говорю вам «нет».

Долгие секунды она смотрела на него, стараясь понять причину его несгибаемости.

Она почувствовала, что больше не в силах вести этот спор, и спрыгнула на землю. Обойдя двуколку, она приподняла подол и заспешила по лестнице, едва кивнув в ответ на приветствие открывшего двери дворецкого.

Заведя коня в денник, Эдвард принялся расседлывать его спокойно и привычно. Сняв уздечку, он взялся за скребницу и начал чистить коня плавными размеренными движениями.

«Значит, она считает меня жестоким тираном? — думал он, сурово сжимая губы. — Будь это правдой, я не ограничился бы выговором и запретом на управление экипажем!».

Если вспомнить обо всех ее выходках за эти четыре недели, у него есть все основания испытывать раздражение. И не только раздражение: большинство мужчин немедленно и решительно положили бы конец ее причудам. Судя по разговорам, его считают на удивление терпеливым, а в клубах постоянно заключают пари относительно того, в какое возмутительное приключение пустится Клер в следующий раз и как он на это отреагирует.

Он не представлял, насколько далеко она готова зайти. Она вызвала столько скандалов и шума, сколько, казалось бы, должно быть не по силам хрупкой девушке.

И, надо признать, она изобретательная плутовка. И к тому же поразительно отважная. Теперь он и сам не мог понять, почему счел ее послушной. У этой женщины стальная воля, а нахальства хватит на то, чтобы пойти наперекор даже королю.

К счастью, бедняга Георг сейчас болен, а принц-регент слишком занят подготовкой пышного празднества, так что им не до Клер. Однако Эдвард нисколько не сомневался, что принцу уже рассказали о «буйной невесте Клайборна». Оставалось только надеяться, что принцу не взбредет в голову познакомиться с Клер на каком-нибудь балу, потому что в этом случае он даже не представляет себе, какие проблемы могут возникнуть.

Он закатил глаза при мысли о таком развитии событий, а потом выпрямился и сменил щетку. Юпитер переступил с ноги на ногу и тихо фыркнул от удовольствия.

«Она скоро признает себя побежденной, — сказал себе Эдвард, — несмотря на то что сегодня снова демонстрировала свою неуступчивость». Он запретил ей прогулки в парке, а теперь еще и поездки в экипаже. Благодаря этим ограничениям у нее станет гораздо меньше возможностей продолжать свою кампанию. Ему очень хотелось, чтобы она сдалась и признала их помолвку. Ему неприятно было враждовать с ней. Эта война с Клер не доставляла ему удовольствия, хоть он и не сомневался в собственной победе.

«Проклятие! Она превращает меня в чопорного педанта. Что еще хуже, она просто сводит меня с ума». Часто он не знал, чего ему больше хочется: поцеловать ее или хорошенько отшлепать.

Наверху, у себя в спальне, Клер стояла и ждала, чтобы горничная помогла ей надеть дневное платье с короткими рукавами из прозрачного газа в белую крапинку.

Застегнув последние пуговички, служанка отступила на пару шагов и внимательно осмотрела ее.

— Вы просто картинка, мисс, хоть мне и не пристало это говорить! — заявила она, широко улыбаясь.

«Если бы я еще и так себя ощущала!» — подумала Клер, с улыбкой поблагодарив горничную.

Прошел почти час, а она все еще кипела после своей стычки с Эдвардом.

Клер попыталась придумать, как именно обойти его запреты и какие еще нарушения правил она сможет допустить, когда в дверь постучали.

— Я пришла узнать, готова ли ты отправляться на пикник, — сказала Мэллори.

На ней было платье из голубой шелковой тафты такого чудесного оттенка, благодаря которому ее глаза становились похожи на драгоценные камни.