Волшебство любви - Хауэлл Ханна

Кеннет мысленно застонал, почувствовав, как дрогнула его плоть. Несмотря на боль и слабость, он вполне был способен возбудиться от прикосновения этой женщины и ее сладостной улыбки. Пришлось строго напомнить себе, что она спасла ему жизнь и что вожделеть ее – плохой способ поблагодарить за это. Но никакие увещания не помогали. Кеннету было стыдно за себя, но он знал, что попытается уложить ее в постель, прежде чем отправится в свои фамильные земли.

Вскоре вернулась улыбающаяся Избел. Присев на край кровати, она поставила перед ним поднос с едой. Морщась и знаком отказываясь от ее попыток помочь ему, Кеннет приподнялся и облокотился на подушки. Не хватало ему еще и прикосновений ее нежных ручек… Ведь он и без того слишком возбужден.

– Ты здесь живешь одна? – спросил Кеннет, когда Избел поднесла к его рту ложку теплого вкусного бульона.

Она немного помедлила, прежде чем кивнуть. Рыцарь был еще слишком слаб и не мог причинить ей зла. Да Избел и не верила, что судьба свела их лишь затем, чтобы он причинил ей зло. Она уже вытерпела жестокого супруга. Едва ли судьба была столь бесчеловечна, чтобы толкнуть ее в объятия второго Патрика.

– Это земли моего мужа, – пояснила она.

– Ты замужем? – спросил Кеннет, не в силах скрыть разочарование.

– Была однажды. Почти год назад. Я – Маклахан из Лох-Файна, и я вышла за Граммера и переехала сюда. Но через несколько месяцев после того, как Патрик привез меня сюда, он утонул в реке, в миле к северу отсюда.

– Почему ты не вернулась к родичам?

– Хотела остаться здесь. Теперь это мои земли, пусть их и немного. Кроме того, в Лох-Файне было то, от чего мне хотелось сбежать. Мне не удалось полностью избавиться от своего наследия, но я все равно предпочитаю жить одна.

– Кажется, я слышал о Маклаханах из Лох-Файна, и они…

Тут Избел заткнула ему рот большим куском хлеба, и Кеннет задался вопросом: «Уж не хочет ли она отвлечь меня от этой темы?»

– Они довольно влиятельны и богаты. Но я не слышала о Дэвидсонах из Гленмора.

– И не услышишь, если будешь затыкать мне рот едой. – Кеннет попытался улыбнуться и, повернув голову в другую сторону, дал понять, что отказывается от очередной ложки бульона.

– Вижу, ты наелся. Съел не слишком много, но для начала этого достаточно.

Кеннет уже собрался поблагодарить хозяйку, но тут вдруг насторожился – ему показалось, что увидел в углу комнаты какую-то пожилую женщину в грязном сером платье, покрытом пятнами. В следующее мгновение женщина превратилась в отблеск света.

– Это немного странно, – пробормотал рыцарь, покорно позволив Избел снова уложить его.

– Что странного, сэр Кеннет? – спросила она, прикрывая его одеялом.

– Мне показалось, что в углу стоит женщина. Вон там, около сундука.

– В Бандале никого нет, кроме меня, Пульхера и Слейера.

– Но я уверен…

– Это просто игра света, – заверила Избел, собирая остатки недоеденного обеда.

– Полагаю, что так, – кивнул Кеннет и нахмурился, глядя вслед Избел, поспешившей к выходу. Причем ее уход очень уж походил на бегство.

Он оглядел комнату, но ничего не увидел. Вздохнув, расслабился и закрыл глаза. Ему хотелось верить услышанным объяснениям, но внутренний голос твердил, что Избел Маклахан Граммер многое от него скрывает. И Кеннет поклялся, что, как только восстановит силы, непременно узнает, что именно от него скрывают.

– Будь проклята эта женщина, – пробормотала Избел, моя миску, в которую наливала бульон для Кеннета.

– Какая женщина? – спросил Пульхер, сбрасывая охапку дров у кухонного очага.

– Мэри. Кормилица моего вовремя убравшегося покойного мужа.

– Что она еще сотворила?

– Появилась перед сэром Кеннетом. Он увидел женщину в углу своей спальни.

– Полагаю, она всего-навсего хотела посмотреть на мужчину, который скоро заменит ее милого Патрика.

Пульхер сел на табурет перед огромным каменным очагом и уставился на Избел.

– В Патрике не было ничего милого, – буркнула та, усаживаясь на коврик у огня. – Мэри была слишком слепа, чтобы разглядеть в нем зло и пороки. Думаю, она видела в нем маленького мальчика, которого когда-то выкормила и вынянчила. И не видела, каким озлобленным и несчастным он стал.

Пульхер кивнул и поворошил угли большой палкой.

– Он плохо обращался со старухой в ее последние годы, но она никогда не переставала любить его. Может, боялась, что если приглядится, то обнаружит, что это она приложила руку к тому, чтобы он стал таким злосчастным глупцом.

– Когда в следующий раз увижу ее, как следует отругаю, – заявила Избел.

– Вряд ли это что-то даст. Она делает все, что ей в голову взбредет. Но странно, что Кеннет ее увидел…

Избел со вздохом кивнула.

– Да, он видит. И слишком уж отчетливо. Скоро начнет верить в то, что видит. Даже если я завяжу язык узлами, – все равно не смогу убедить его не верить собственным глазам. Хорошо, что догадалась объяснить появление Мэри игрой света.

– Но он недолго будет верить подобным объяснениям.

– Понимаю.

Избел встала и принялась скрести тяжелый деревянный стол, стоявший посреди кухни. Тяжелая работа помогала ей немного успокоиться.

– Я всегда считала, что было бы неплохо иметь мужа, который понимал бы происходящее так же хорошо, как я, и видел хотя бы часть того, что вижу я. Тогда мне не нужны были бы такие предосторожности. Однако предвижу трудности, которые может вызвать исполнение моего желания. Если он рожден с такими же дарами, как у меня, это послужило бы мне на пользу, но такого просто быть не может. Хотя возможно, что его дары до сих пор ничем не давали о себе знать. И тогда… Ох, если он вдруг обнаружит подобные дары, то очень испугается этих откровений и, вне всякого сомнения, во всем обвинит меня.

– Не расстраивайся так, девушка. Если судьбой вам суждено быть вместе, так и будет.

Избел улыбнулась Пульхеру.

– Благодарю тебя за попытку развеселить меня, но мы оба знаем правду. Судьба могла выбрать Кеннета моим супругом, но я сама должна его завоевать. Не верю, что это можно сделать, показав ему, что все страшные сказки, которые он слышал в детстве, – на самом деле вовсе не сказки, а чистая правда. Так что мне остается лишь одно – молиться. И надеяться, что судьба привела мне этого человека не для того, чтобы сразу отнять. Я часто жалуюсь на свои дары, и я возненавижу их, если из-за них Кеннет сбежит от меня. И себя тоже возненавижу…

– Нет, девушка. В твоих жилах течет благородная кровь. Не можешь ты восстать против собственного наследия.

– Это наследие, Пульхер, не согреет мою постель и не даст мне детей, которых я жажду.

– И ты отринула бы все, что имеешь, ради этого человека.

– Не задумываясь.

Глава 4

– Почему ты встал с постели? С ума сошел?

Кеннет дрожащей рукой утер пот со лба и, вцепившись в кроватный столбик, хмуро уставился на Избел. Она стояла в дверях спальни, упершись тонкими руками в крутые бедра. За ее спиной маячил ухмылявшийся Пульхер.

Кеннет не знал, что раздражало его больше – собственная слабость или же тот восторг, с которым маленький человечек взирал на его беспомощность.

– Я устал лежать в постели и смотреть в потолок, а также на твоего дважды проклятого кота, – заявил рыцарь. – Я валяюсь тут уже две недели.

– И пролежишь еще несколько дней, если у тебя есть хоть немного ума, – сказала Избел, помогая ему лечь (Пульхер тоже решил помочь).

– Я всего лишь пытаюсь восстановить силы. Если не буду ходить, ногу так сведет, что останусь калекой, – проворчал Кеннет.

– Небольшое онемение в ноге еще не делает тебя калекой. Начнешь ходить, как только тебе это позволят. Ты быстро выздоравливаешь, но ни к чему торопить события. Тебе очень повезло. Будь этому рад.

Избел наскоро осмотрела рану Кеннета. Конечно, вряд ли рана откроется, но все же она слишком за него беспокоилась.