Хранитель сокровищ - Дайер Дебра

– Конечно, конечно, – поспешно согласилась она.

Закрыв глаза, Элизабет почувствовала, как он отодвигается, и с трудом преодолела соблазн подсмотреть. Эш подтянул покрывало и объявил, что все в порядке. Она открыла глаза. Он сидел на постели с наброшенным на колени бархатным покрывалом, из-под которого выглядывали длинные голые ноги. А выше полоски синего бархата...

На груди Эша вились тугие завитки, расходясь кругами вдоль крепких мускулов. Темный треугольник постепенно сужался и, превращаясь в узенькую дорожку, исчезал под мягким бархатом. Не в силах отвести взгляд, Элизабет смотрела на красивую мужскую грудь и мысленно гладила черные курчавые волоски.

– Леди Бет?

Услышав низкий голос Эша, девушка встрепенулась, как пойманный на месте преступления вор.

– Что? – спросила она хриплым от волнения голосом.

Эш насмешливо вскинул бровь, понимая ее состояние.

– Если я правильно понял, вы пришли сюда, чтобы позаботиться обо мне, – напомнил он.

– Конечно, – только и могла сказать Элизабет.

Вскочив, она подняла лежавшее на полу полотенце и поспешила в гардеробную.

«Успокойся, – все твердила себе. – Соберись с мыслями».

Сняв с крючка над умывальником чистое полотенце, Элизабет намочила его.

«Мистер Макгрегор нуждается в помощи и сейчас не время раскисать, как старой чувствительной деве, никогда ранее не знавшей мужчин». Даже если он гол, как Адам, и восхитителен, как запретный плод. Даже если при одном его виде у нее учащается пульс.

Перебросив через плечо мокрое полотенце, Элизабет подхватила другое, которое упало с Эша. Потом направилась к бюро, к коробке с медикаментами, продолжая напоминать себе, что она давно уже не ребенок и у нее были мужчины, которые за ней ухаживали.

Когда Элизабет вернулась к Эшу, с ее сердцем снова стало твориться что-то невероятное. Странно, но при виде тех, других мужчин, она не испытывала никакого волнения.

– Вы можете оставить мне бинты, – предложил Эш. – И я сам о себе позабочусь.

– Я могу, конечно, сделать, как вы просите, – сказала Элизабет, опуская ящичек и полотенца на кровать. – Но раз уж я здесь, незачем самому этим заниматься.

Эш, казалось, не собирался ей уступать.

– Не упрямьтесь хотя бы сейчас, мистер Макгрегор. – Элизабет взяла мокрое полотенце, надеясь, что он не заметит, как дрожат ее пальцы. – А теперь поднимите, пожалуйста, руку. Я должна посмотреть и очистить рану.

Укоризненно покачав головой, Эш с улыбкой и интересом наблюдал за Элизабет.

– Ну что ж, действуйте. – Он приоткрыл рваную кровоточащую рану на левом боку.

Она с ужасом подумала, как же близко он был от смерти. Чуть-чуть левее, и пуля вошла бы в его сердце. Она никогда больше не увидела бы его.

– Вы что-то побледнели, – заметил Эш. – Надеюсь, вы не собираетесь упасть в обморок?

– Я никогда в жизни не падала в обморок.

– Это хорошо. Будем надеяться, что вы не сделаете этого и сейчас.

– Не беспокойтесь, – сухо обронила девушка. – Со мной все в порядке.

– Ну, раз вы так уверены... – усмехнулся Эш. Что за ужасный человек этот Макгрегор! Он, конечно, считает ее слабой и хрупкой, как мимоза, но она, во что бы то ни стало заставит его убедиться в обратном.

Она осторожно вытирала кровь влажным полотенцем, стараясь не обращать внимания на широкую мускулистую грудь. И все-таки взгляд ее нет-нет, да и падал на гладкую кожу и темные завитки, словно манящие исследовать запретную территорию.

Элизабет протянула полотенце.

– Если хотите, вытрите руки, – сказала она, пытаясь говорить спокойно, хотя внутри бушевал настоящий ураган.

– Спасибо.

Низкий глубокий баритон Эша напоминал ей теплый темный бархат. Что же было в нем такого, что так волновало, чем не похож он был ни на одного из знакомых ей мужчин? Она не относилась к женщинам, которые таяли при виде красивого мужского лица и великолепной фигуры. По крайней мере, раньше это было именно так.

Этот мужчина был совсем не таким, каким она представляла себе Пейтона.

«Эгоист, бессердечный и корыстолюбивый», – постоянно старалась Элизабет внушить себе. Но все усилия пропадали даром. Сердце начинало учащенно биться, лицо вспыхивало, а мысли и вовсе приходили в ужасный беспорядок, стоило ей увидеть его или даже подумать. Почему он пробуждал в ней целую симфонию чувств, чего никому не удавалось сделать? Тем более, что он достоин презрения.

Элизабет намочила спиртом ватный тампон и приложила его к ране. Эш скорчился от нестерпимой боли.

– Простите, я не предупредила, что будет немного щипать, – она чувствовала себя виноватой.

– Да, – отозвался Эш, откидываясь на спинку кровати. – Жжет так же, как если в рану попадает виски.

Присмотревшись, она заметила тонкий белый шрам от плеча до середины груди. Тело его испещряли многочисленные следы насилия. Это было тело человека, который провел жизнь в дикой, жестокой стране.

– Похоже, вы не однажды ощущали жжение спирта, попавшего в рану, – тихо сказала Элизабет.

– Всего лишь несколько пустяковых царапин, – беспечно ответил Эш. – Только и всего.

Разве можно такие серьезные ранения считать пустяковыми? Аккуратно положив на разорванную плоть мазь из лекарственных трав, Элизабет прикрыла рану салфеткой.

– Подержите, пожалуйста, – попросила она.

Он положил руку поверх салфетки, коснувшись запястья Элизабет. Она отвернулась и, вынимая бинт из ящичка, к ужасу своему, заметила, что руки ее дрожат.

– Вот уж никогда бы не подумал, что леди способна оказать помощь раненому, – усмехнулся Эш.

– Я сомневаюсь, чтобы многим из них предоставлялась такая возможность. – Стараясь не задеть руку Макгрегора, она наложила на рану конец бинта.

– Подержите, пожалуйста.

Эш сделал то, о чем просила Элизабет.

– Откуда, интересно, вам все это известно? – спросил он.

– К счастью, мой опыт в лечении пулевых ранений не велик, – ответила девушка, перевязывая рану и старательно избегая возможности лишних прикосновений к его рукам. Эш приподнял правую руку, чтобы удобнее было переводить бинт на спину, и она невольно залюбовалась тугими мускулами.

Расправляя бинт, Элизабет заключила торс в кольцо своих рук. Ее щека почти касалась его шеи. И снова закружилась голова от особенного запаха его кожи, хотелось прильнуть к нему плотнее, чтобы лучше ощутить этот волнующий аромат. Элизабет заметила на себе его внимательный взгляд, прекрасно понимающий, какое волнение она испытывает от этой близости.

«Нет, я должна немедленно взять себя в руки, – подумала она, – пока не выставила себя на посмешище. В очередной раз».

– Значит, вы мало, что знаете о пулевых ранениях, – вновь заговорил Эш. – Однако я сомневаюсь, чтобы многие изысканные леди смогли перевязать, не поморщившись, как вы, рану.

– Когда я была маленькой девочкой, мне хотелось стать врачом, – ответила Элизабет, прикладывая бинт к его груди. – Теперь подержите здесь.

Сделав, как просила девушка, он накрыл ее руку своей ладонью. От волнения у нее пересохло во рту.

– Почему же вы не стали врачом? – поинтересовался Эш.

Элизабет знала, что он прекрасно понимает, как остро она отреагирует на его жест, и сейчас хочет насладиться ее смущением. Она не доставила ему этого удовольствия, быстро высвободила руку, вспомнив о своем достоинстве.

– Я выросла, мистер Макгрегор, – ответила Элизабет, – и поняла, что есть дороги, открытые не всякому.

Эш не согласился:

– Я знаю, что в Колорадо Спрингс есть женщина-врач. Она родом из Бостона. И, между прочим, отличный знаток своего дела.

– Полагаю, вам лично довелось удостовериться в ее способностях, – заметила Элизабет, продолжая перевязку.

– Да. Она накладывала мне шов, после того, как один парень полоснул меня ножом.

Представив на миг, как нож разрезает красивую загорелую кожу Эша, она почувствовала внутренний холод. Этот человек с такой беспечностью рискует своей жизнью! Перевязав рану, девушка сильно затянула повязку, отчего он тихо застонал.