И придет ночь - Скай Кристина

Он сопротивлялся изо всех сил. Он дрался, как всегда в таких случаях.

Во сне он махал руками, колошматя по подушкам. Он опрокинул подсвечник с давно потушенными свечами, что стоял у кровати. В голове его раздавался металлический лязг цепей. Эти страшные воспоминания никак не хотели навсегда покинуть его.

Англия. Норфолк. Сладкие рассветы и бархатные ночи.

Он снова дома.

Господи, если бы только это было правдой! Если бы он мог вернуться домой...

Люк Деламер присел на постели, зарывшись пальцами в свои длинные темные волосы.

Теперь он вольная птица, но это мнимая свобода. Он вечно будет связан со своим прошлым.

Глава 16

Той ночью Тинкер спал на улице, за ягодным кустом. С этого места открывался прекрасный вид на дорогу из Кингсдон-Кросса. Когда он вернулся домой на рассвете, вид у него был усталый, но довольный. Одежда его запылилась, под правым глазом красовался огромный синяк.

– Ты их поймал? – Брэм вскочил со стула и бросился к нему навстречу. – Ты их связал и избил до полусмерти, да?

– С каких это пор ты стал таким кровожадным, малыш?

Брэм залился краской. Ему стало стыдно. Он был уже слишком взрослым для того, чтобы сохранять ребячью непосредственность, и чересчур юным, чтобы быть мужчиной.

Тинкер взъерошил ему волосы.

– Ничего страшного. Вы очень помогли мне, юноша, и это главное. – В глазах старика зажглись задорные огоньки, когда он вспомнил о событиях этой ночи. – Парочка головорезов пыталась проникнуть в сушильню. Одному парню я сломал обе руки. А второму так двинул по черепу, что он это не скоро забудет. Надеюсь, это их навсегда отсюда отвадит.

«Надеюсь». Силвер внимательно взглянула Тинкеру в глаза. Сегодня они казались болотного цвета, и в них застыл холод.

По его остановившемуся взгляду она поняла, что он сам не верит в то, что говорит.

Силвер подавила волну отчаяния.

– Но не стоит рассчитывать, что они так сразу от нас отстанут, – продолжил Тинкер. – Так что идите-ка сюда, мастер Брэм. Давайте еще раз обсудим ваш план.

В три часа, в точном соответствии с планом Брэма, они спустили Кромвеля с цепи, а еще через час успели соорудить несколько ловушек. Теперь поле рядом с оранжереей пересекали два рва, а на дороге, ведущей к дому, было вырыто несколько ям, коварно замаскированных ветками и листьями.

Силвер любовалась плодами их трудов, пытаясь убедить себя, что этого пока более чем достаточно. После того как изготовление ловушек было закончено, она и Тинкер отправились спать: им нужно было набраться сил для предстоящей ночи.

Брэм тем временем сидел на крылечке и смотрел на тропинку, пролегавшую сквозь аллею. Он был очень бледен, и Силвер отчаянно не хотелось, чтобы он участвовал во всей этой заварухе. Но отослать его было не к кому. Их родители и дядюшка были мертвы. Лэвиндер-Клоуз – это все, что у них осталось.

– С мальчиком все будет в порядке, – уверил ее Тинкер, заметивший, как Силвер нахмурилась. – Он очень повзрослел за последние несколько дней. Вы можете им гордиться.

– Я и горжусь. Но...

– Никаких «но», мисс Силвер. У нас нет выбора. Этот мальчик – наш единственный помощник. Никто из города не согласился прийти нам на подмогу. Наверное, тут не обошлось без вмешательства этого осла Миллбэнка. – Он вздохнул. – Идите отдохните немного. Я вас разбужу, когда начнет смеркаться.

– Просыпайтесь, просыпайтесь, мисс!

Силвер сразу же вскочила и широко распахнула глаза. Тинкер тряс ее за плечо. Вид у него был очень суровый.

– Что... что случилось, Тинкер?

Взгляд его был холодным. Через плечо у него был перекинут старый отцовский мушкет. Она удивилась: неужели он думает, что может дойти до стрельбы?

– В чем дело?

– Брэм увидел кого-то в долине. Он пробирается сюда.

Силвер быстро натянула сапоги: она спала не раздеваясь.

– Боже мой! А где Брэм? С ним все в порядке?

– С мальчиком все нормально. – И решительно добавил: – Настало время показать нашим дружкам, где раки зимуют, и навсегда отбить у них охоту здесь появляться.

Силвер надела шляпу и последовала за Тинкером в сгущающиеся сумерки. Она молилась только о том, чтобы у них все получилось.

Люк стоял в пустом бальном зале Уолдон-Холла, который уже давно не использовался по назначению, и смотрел, как над полированным паркетом кружатся в вальсе пылинки.

Как же он устал!

Он пребывал в растерянности, и это чувство было ему в новинку. В течение пяти лет, минувших со времени его освобождения из плена, каждая его мысль, всякое его действие имели конечной целью одно – отмщение.

Месть была сладка. О, как он мечтал поквитаться со всеми безликими незнакомцами, которые разрушили его жизнь!

Только теперь, впервые с той роковой ночи, Люк понял, как это будет нелегко. Если раньше он видел все произошедшее лишь в черном и белом цвете, то теперь начинал различать оттенки серого и пастельные тона.

Это была опасная затея. Ее можно осуществить только будучи сильным. Нужно стать столь же жестоким, бессердечным и напористым, как и его враги.

До недавнего времени Люк был именно таким. Пока одной лунной ночью на вересковой пустоши судьба не свела его с рыжей чертовкой. Господи, как с этого момента все изменилось в его жизни!

Своей наивной нежностью она смягчила его сердце. Заставила его вспомнить то, о чем, казалось, он давно позабыл. Будила в нем радужные воспоминания о старой жизни.

Золотистые летние дни в Суоллоу-Хилле. Весело мерцающие огоньки свечей в комнате, где звучит смех. Почему-то ему представлялось, что она тоже в этой комнате: смеется вместе с его матерью, дразнит его сестру-забияку. Она вписалась бы в их семью. Ее бы все обожали, особенно бабушка, известная своей железной волей.

Люк выругался и изо всех сил саданул кулаком по стене. Его обожгла острая боль. Но сейчас ему даже хотелось почувствовать ее. К физическим страданиям он уже привык.

Но вот другое, внутреннее, чувство – непонятная надежда... Этого Люк вынести не мог.

Он всмотрелся в зеркало: черные волосы, на кружевном воротнике блестит единственный бриллиант. Он видел лицо Люсьена Деламера, наследника одного из самых знаменитых титулов в Англии и одного из богатейших имений. Глаза, смотревшие на него из зеркала, были старее, чем им положено быть, в глубине их таилось воспоминание о муках, которые довелось изведать немногим людям.

«Я больше не Деламер», – сказал сам себе Люк. Он нахмурился, почувствовав, как из раны на груди вновь начала сочиться кровь. Никогда он снова не станет беззаботным, избалованным аристократом. Теперь он Блэквуд – разбойник, исколесивший вдоль и поперек всю Англию. Единственный его приют – ночная тьма.

– Какого черта ты здесь делаешь, мальчик мой? – Джонас стоял на пороге, скрестив на груди руки, и смотрел на своего подопечного. Взгляд его выражал ярость и беспокойство одновременно.

Люк продолжил перебинтовывать свое мускулистое предплечье, морщась от боли.

– Не видишь? Готовлюсь маскараду. Я переоденусь в Наполеона, а ты станешь моей Жозефиной. Думаю, белый атлас будет тебе к лицу.

– Господи, глаза бы мои на вас не смотрели, милорд! Поглядите, сколько с вас крови накапало! А ведь я недавно вымыл здесь пол.

– Джонас, – строго сказал Люк, – не смей называть меня «милорд».

– Хорошо, ми... мастер Люк. Как же вас не называть милордом, если вы по праву маркиз!

– Никакой я больше не маркиз. Не забывай об этом, Джонас. – Стиснув зубы, Люк потуже затянул бинты. – А что касается пола, прими мои глубочайшие извинения.

– Вот дуралей!

– Ты что-то сказал, Джонас?

– Прошу вас, не обращайте внимания на мои слова. Впрочем, вы и так никогда их ни во что не ставите, милорд, – дерзко ответил сухопарый слуга.

Люк вздохнул:

– Прошу тебя, Джонас, давай обойдемся без титулов. Не дай Бог, ты проронишь это на людях. Меня зовут Блэквуд.