Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand"

***

На следующий день Жюли отправилась навестить Катрин, которая пригласила её на чай.

Ида молча расхаживала взад вперёд по своему кабинету. Она знала, о чём Катрин хочет поведать маркизе Лондор, и из-за этого была зла, как никогда. Единственная мысль, которая беспрестанно вертелась в её голове, была о том, какое право имеют люди делать такие выводы. Одно исключение не делало правила и то, что Дюран в своё время имел несчастье попасться на глаза Андре Лорану, не означало его принадлежности. Но разве когда-нибудь хоть кого-то интересовали подобные мелочи? А Жюли тем временем сидела на диване в гостиной дома Алюэт и держала в руках изящную чайную чашку из тонкого сервского фарфора.

— Ты знаешь, Жюли, я вчера узнала совершенно ужасную новость, — проговорила Катрин, размешивая сахар ложечкой и глядя на Жюли таким взглядом, как будто речь шла о каком-то зверском убийстве.

— Боже, что случилось? — спросила Жюли. — Неужели опять что-то с этим братом мадам Шенье?

— Да, — кивнула Катрин. — И не только с ним. Ты знаешь, я не могла в это поверить, но все говорит само за себя.

— Боже мой, Катрин, говори уже наконец, что случилось, — обеспокоено проговорила Жюли, делая осторожный глоток чая. — Ты меня заинтриговала.

— Так вот, ты никогда не догадаешься, с кем он раньше, оказывается, был знаком, — Катрин сделала многозначительное лицо и, выдержав необходимую паузу, объявила: — С герцогом Дюраном!

— Быть не может! — воскликнула Жюли, едва не поперхнувшись чаем.

Катрин же, довольная произведённым эффектом, продолжала развивать свою мысль.

— А ты никогда не задумывалась над тем, что все девушки нашей округи бегают за ним, а он до сих пор не обратил внимание ни на одну из них? Мне кажется, теперь всё становится ясно: женщины его просто не интересуют.

— Я даже не думала об этом, — растерянно проговорила Жюли. — Неужели это правда? Хотя, если учесть, что мы почти ничего не знаем о его прошлом…

— Вот именно, — подняла брови Катрин. — Кто-то мне говорил, что если у человека достойное прошлое, то оно всегда всем известно. А если что-то неизвестно — значит, есть, что скрывать.

Жюли молча посмотрела в свою чашку, словно задумываясь о чём-то.

— К тому же он так занервничал, когда мадам Шенье представила ему своего брата, — продолжала Катрин. — Лицо осталось словно маска, а трость в руке сжал так, что казалось, будто на перчатках швы разойдутся.

— И потом брат мадам Шенье сказал, что они уже знакомы? — спросила Жюли, продолжая глядеть в чашку.

— Да. А герцог Дюран просто извинился, поклонился и ушёл, — Катрин на мгновение замолчала и, внимательно взглянув на собеседницу, спросила, — Тебе рассказала Ида?

— Она была там? — изумленно подняла брови маркиза Лондор.

— Да, стояла и беседовала с ним прямо на главной улице до того, как мадам Шенье поздоровалась с ними.

— Она мне ни слова об этом не сказала, — произнесла Жюли и сама чуть не рассмеялась своим словам: чтобы Ида рассказала ей хоть о чём-то, учитывая их отношения?

— Возможно, не придала значения, — пожала плечами Катрин. — Ты же знаешь, что все сплетни, в которых не упоминается её имя, она считает неважными. Поговори с ней.

— Непременно, — заверила Жюли.

— И не забудь рассказать мне, что же она тебе ответила, — поспешно добавила Катрин. Жюли сдержанно кивнула. Чем дольше она общалась с Катрин и другими подобными ей, дамами, тем больше убеждалась в том, что ей противно столь подробное и беспрестанное обсуждение чужих жизней, вызванное то ли отсутствием собственной, то ли завистью.

***

Вечерело. В камине гостиной Виллы Роз потрескивал огонь. Ида полулежала в кресле, положив ноги на пуфик, и читала какую-то книгу. Моник уже ушла к себе, сказав, что у неё жутко разболелась голова, и Жюли, которая не хотела начинать расспросы при ней, наконец решила начать разговор.

— Ты знаешь, я сегодня была у Катрин Алюэт. И она поведала мне ужасную новость, — Жюли не отрывала глаз от лица сестры.

— Дай угадаю, — Ида не подняла головы, продолжая читать, — Там присутствует имя герцога Дюрана. Я права?

— Да. И я была удивлена, когда узнала, что ты там была и не рассказала об этом, — Жюли все еще смотрела на сестру.

— Жюли, ты начинаешь превращаться в сплетницу, — с наигранным беспокойством ответила Ида, закрывая книгу. — Наверное, я не сочла нужным. А может быть, я умею отличать ложь от правды и считаю, что ложь не стоит внимания.

— Если у человека безупречное прошлое, то оно всегда всем известно. А если что-то неизвестно — значит, есть, что скрывать, — многозначительно подняла брови Жюли, повторяя слова Катрин. — А тут внезапно открывается его знакомство с этим месье Лораном.

— Какое право имеют люди делать такие выводы? Если у меня есть знакомые-протестанты, то это не мешает мне быть католичкой! — воскликнула Ида, резко выпрямляясь. — Общество мыслит слишком прямолинейно, ты не находишь, Жюли?

Ей стало легче от того, что она высказала мысль, которая вертелась в её голове с самого утра. Несколько секунд Жюли молча смотрела на сестру, а затем медленно проговорила, то, что она уже однажды говорила Моник:

— Ты слишком яростно его защищаешь.

Этого намёка на правду средняя виконтесса Воле уже не могла выдержать.

— Я не защищаю его. Я лишь говорю о том, что вы стремитесь сделать правду из домысла, — резко, почти огрызаясь, проговорила она.

— Я не стремлюсь к этому, — как можно спокойнее ответила Жюли, поняв, что лишь разозлила сестру и теперь разумнее отступить. — Но с каких это пор ты решила отстаивать правду?

— С тех, когда решила повнимательнее прислушаться к тому, что говорят за спиной про меня, про тебя или про Клода, — Ида уже давно стояла перед сестрой, сжав кулаки и сведя к переносице острые брови.

— Ты думаешь, правда куда более хороша? — тихо возразила Жюли, поднимая взгляд на замеревшую перед ней сестру.

— Правда не должна быть плоха или хороша, — уже спокойнее ответила Ида, направляясь к дверям.

— Если про тебя будут говорить правду, то тебе и это не будет нравиться, — бросила Жюли в спину сестре, которая тут же остановилась и, слегка обернувшись через плечо, проговорила:

— Разве это должно нравиться? Это просто будет справедливо. Доброй ночи, сестра.

На последнюю несколько фальшиво прозвучавшую фразу маркиза Лондор не ответила, продолжая глядеть на закрывшиеся двери и прислушиваясь к шагам Иды по лестнице. Она никогда её не понимала и, видимо, никогда не сможет.

========== Глава 16 ==========

Семнадцатое января выдалось мрачным и пасмурным. Серые тучи нависали над землей так низко, что, казалось, касались своими рваными краями верхушек деревьев, росших на холме. Эдмон сидел на старом вывороченном с корнем дереве, и как обычно смотрел вниз, на безлюдный город. В последнее время он редко выходил из дома, а если и выходил, то непременно взбирался на этот холм. Никому, кроме разве что Клода и его птиц, не пришло бы в голову искать его здесь. В общем, это было самое живописное и безмятежное место во всей округе, где никто не мог случайно отвлечь его от мыслей. А поводов для размышлений герцог Дюран имел предостаточно.

Конечно же, в основном его мыслями владела виконтесса де Воле-Берг. Имея склонность по несколько раз анализировать то или иное событие, Эдмон раз за разом вспоминал их встречу в пятницу. Ида была куда менее поверхностна, чем многие другие особы её пола и возраста, но старательно пряталась за маску светской кокетки. Из рассказов Клода, который был всегда со своим другом честен, как на исповеди, он знал, что единственное, чем действительно дорожит Ида, и ради сохранения чего готова на всё, — это «Вилла Роз». Поэтому мотивы и планы средней виконтессы были Эдмону вполне ясны. Проблема сохранения принадлежавшего ей клочка земли решалась тем же способом, что и большинство других женских проблем — замужеством. Но, как замечал Эдмон, имея в числе поклонников довольно богатых молодых людей, Ида не собиралась замуж ни за одного из них. И в этом месте обостренная мнительность герцога подсказывала ему, что виконтесса Воле-Берг намерена “продать” себя по самой высокой цене, которую здесь мог заплатить только он сам.