Отец, несомненно, был встревожен.
Двое из тех, с кем он обследовал Милтон Прайори, обедали с нами. За столом стало ясно, что мой отец и его гости не хотят говорить о взрыве.
Однако мама, мисс Каррутерс, доктор Эджертон и я не могли так просто отказаться от обсуждения события, больше всего занимавшего наши мысли.
— Мы все решили, что это один из этих ужасных цеппелинов, — сказала мама.
— Нельзя с полной уверенностью отрицать такую возможность, — ответил отец.
— О нет, Джоэль, — запротестовала мама. — Эти штуки такие огромные. Кажется, что они просто висят в воздухе. Кто-то наверняка увидел бы его.
— Возможно, он быстро сбросил бомбу и улетел.
— Но взрыв оказался таким громким, — возразила я, — что люди по соседству должны были выбежать из домов. Он не мог улететь так быстро, что его не заметили бы.
— Ну тогда, возможно, это не цеппелин.
— Я только что вспомнила, — сказала я, — что в Милтон Прайори не было газа.
— Наверное, его провели туда недавно, — ответил отец.
— Но мы непременно знали бы об этом. Нет, газ тут ни при чем. Не сбрасывали и бомбу. Тогда что случилось? Загадка! Но мы, без сомнения, узнаем отгадку рано или поздно.
— Ну что же, — сказал отец, — тогда, выражаясь словами нашего премьер-министра, ты должна «набраться терпения».
Это произошло на следующий день. Я как раз закончила занятия с мисс Каррутерс и, выйдя из классной комнаты, увидела на лестнице маму.
— Люсинда, я хочу с тобой поговорить, — сказала она.
— Да?
— Пойдем в мою комнату. Я не хочу, чтобы нас кто-то слышал.
Мне не терпелось узнать, что она собирается сообщить. Когда мы вошли в ее комнату, она закрыла дверь и, встревоженно глядя на меня, сказала:
— Садись.
Я села в полном недоумении.
— Люсинда, — начала матушка, — это очень важно и весьма секретно. Но мы с отцом знаем, что ты никому не скажешь, и, в конце концов, ты уже не ребенок.
Мать замолчала, глядя, нахмурившись, перед собой, а я ждала, полная дурных предчувствий.
— Я знаю, ты уже давно догадалась, что твой отец, ну, не рядовой член парламента.
— Да… Он часто уезжает, и я видела, что ты немного беспокоишься, когда его нет, и, конечно, подразумевается, что ему нельзя задавать никаких вопросов.
— Мне всегда хотелось, чтобы твой отец не был связан с разведкой. Я всегда боялась за него. Это чуть не испортило нам жизнь, когда его послали на выполнение секретного задания и я думала, что он погиб. Я вышла замуж за другого…
Я догадывалась, что она пытается собраться с мыслями перед тем, как все рассказать мне.
— Твой отец самоотверженно служит своей стране, — продолжала она. — Из-за этого он никогда не входил в кабинет министров. Для министра подобная деятельность невозможна. Поэтому он просто заседает в парламенте. Для Гринхэмов это традиция, и он должен ей следовать.
— Да, я знаю.
— Возникла некоторая проблема. Он собирается сам рассказать о ней. Твой отец неохотно идет на это, но мы оба решили, что так будет лучше.
Он попросил меня… ну, подготовить тебя. Думаю, он просто хочет увериться, что мы правы, посвящая тебя в этот секрет.
— Что за секрет?
— Он собирается сам рассказать тебе о нем. Мы все обсудили вчера вечером и пришли к выводу, что это наилучшее решение. Сначала твой отец считал, что ты еще слишком мала, но после всех недавних событий ты уже не ребенок. Я знаю, ты поймешь нас и приложишь все усилия, чтобы помочь.
Отец ждал нас в кабинете.
— Садись, Люсинда, — промолвил он. — Твоя мама уже сказала тебе, что я связан с секретной службой?
— Да.
— Речь пойдет о Милтон Прайори.
— Милтон Прайори! — удивленно пробормотала я.
— Да, Милтон Прайори, — повторил отец. — И ты должна сохранить наш разговор в тайне.
— Понимаю.
— Я не хочу, чтобы Милтон Прайори служил темой для разговоров… Пусть думают, что взрыв произошел по вине цеппелина или из-за утечки газа. Я понимаю, что у тебя особый интерес к этому дому, но ты должна прекратить строить догадки.
Таинственность вызывает у людей любопытство, поэтому перестань обсуждать это происшествие, а если о нем зайдет речь в твоем присутствии, то постарайся всеми силами изменить тему разговора.
— Но почему?
— Потому, Люсинда, что Прайори использовался правительством как исследовательский центр.
Там проводились секретные эксперименты. Было очень важно сохранить в тайне место проведения этих исследований. Прайори выбрали по моему совету. Брошенный дом, пустующий уже несколько лет. Появление в нем людей не должно было удивлять соседей, потому что основная работа велась под предлогом якобы производимой реставрации дома.
Отец замолчал и взглянул на меня.
— Ты считаешь, что Милтон Прайори взорвали шпионы? — сказала я.
Отец кивнул.
— Да. Я чувствую себя ответственным, ведь это я предложил вести здесь работу. У меня в Лондоне хранятся секретные бумаги, содержащие важные подробности об этом месте и работе, которую необходимо выполнить.
— В чем она состояла?
— Слишком сложно объяснить. Эксперименты по усовершенствованию нового бронебойного орудия. А теперь большая часть материала погибла.
— Полностью? — спросила я.
— Нет. Но мы отброшены на много месяцев назад. Меня весьма волнует, что некоторые документы, находящиеся у меня, несомненно, были кем-то изучены. Прежде всего, нашим врагам стало известно, чем мы занимались, во-вторых, они узнали, где проводилась работа, а в-третьих, они сумели взорвать дом.
Я вспомнила сторожа с собакой. Он, конечно, охранял это место.
— А теперь, Люсинда, перейдем к одному из самых тревожных аспектов всей этой проблемы.
Кто-то проник в наш особняк в Лондоне и нашел секретные документы, которые хранились там в целях их безопасности. Кто это мог быть? К нам не забирались воры. По крайней мере, если это и произошло, мне ничего об этом неизвестно.
— Ты хочешь сказать, что этим человеком мог быть кто-то из живущих в доме?
— Ну, не обязательно из тех, кто там живет.
Может быть, из имеющих туда доступ. Возможно, рабочий, приходящий выполнять какую-то работу.
Поэтому я хочу, чтобы ты была настороже, Люсинда. Если ты увидишь что-нибудь… если чье-то поведение покажется тебе подозрительным… немедленно сообщи мне или маме, кто бы это ни был.
