Война сердец. Магия Тьмы (СИ) - "Darina Naar"

Но с годами Клелия чаще стала коротать время в замке Мендисабаль с братом и дедушкой — увы, не все поддержали Октавию в её стремлении не делить любовь к детям. Девочка чувствовала презрение со стороны Кассии и холодность Леопольдо, но никто из семьи так и не узнал о реальном происхождении двойняшек — Салазар унёс эту тайну в мир забвения, а Лоида — в могилу.

По рассказам прислуги, дело о «кровавой бабушке» получило резонанс — многие желали ей смерти, как из числа простых горожан, так и из числа представителей знати. Судьи Трибунала под давлением общественности не учли даже почтенный возраст герцогини — вынесли приговор о смертной казни путём отсечения головы. Но до казни дело не дошло — в ночь накануне Лоида проглотила мышьяк. Откуда она его достала, сидя в одиночной камере в крыле для смертников, история умалчивала. Но, когда утром явились конвоиры, то нашли на полу её бездыханное тело и письмо, адресованное Октавии и Аурелиано. В нём бабуля уверила: она не раскаивается в содеянном, но умирать недостойной её титула смертью и выставляться на потеху толпе не намерена, поэтому уходит, не дожидаясь публичной казни. В письме она обвинила во всём Гильермину — покойную жену Аурелиано и мать его дочерей. Однажды застукав невестку с любовником, Лоида решилась на убийство — воткнула в саду вилы ручкой в землю, а остриём наружу, и вытолкнула Гильермину со второго этажа. Та упала на вилы, а жандармы ничего расследовать не захотели — всё свалили на садовника. С тех пор Лоида стала бдить за нравственностью внучек, наказывая их за любой промах — девочки по её мнению унаследовали от матери склонность к разврату. А когда Игнасия подтвердила это романом с конюхом, Лоида решила извести «поганую кровь прелюбодейки Гильермины», уничтожив всех внучек.

«Я хотела счастья моему сыну, — написала она в конце. — Ни один мужчина не будет счастлив в окружении непотребных женщин. Его жена, как и её проклятые дочери, всегда мечтали лишь о разврате. Я обязана была положить этому конец. Все развратницы должны умирать в муках! Однажды мир поймёт это и пожалеет о том, как заклеймил меня. Я лишь боролась за благочестие моей семьи. Жаль, что ты, Октавия Луиза, меня переиграла. Увы, у меня нет времени покончить и с тобой. Но я верю, это сделает кто-то вместо меня. А тебя, сынок, я буду оберегать, пусть и с того света. Целую, бабушка и мать, Лоида Мендисабаль, герцогиня Буэнавентура».

Лоида так всех шокировала, что даже Октавия не особо горевала о её кончине — туда ей и дорога.

Хотя Крисанто и Клелия пришлись не ко двору, в Лусиано все души не чаяли. Забавный, любознательный и весёлый мальчик растопил и чёрствое сердце Кассии — она разрешала ему называть себя «бабушкой» и сажала на колени, помня, что он — истинный наследник Ладислао.

Казалось бы, во дворце воцарились любовь и покой, но Салазар, по-прежнему сидящий в клетке, портил идиллию. Перемещаясь всё дальше и дальше на год, два, пять, Данте осознавал — о юноше давно никто не думает. Только Октавия порой горько вздыхает, да Кассия терпит до назначенного Тибуроном часа.

А Салазар утратил оценку происходящего, даже Сущности не беспокоили его — он лежал на дне клетки, ожидая конца. Или ничего не ожидая, но иногда повторяя, как в бреду, имя «София»; цепляясь за прутья и призывая девушку, что давно в могиле.

Данте испытывал смешанные чувства. То была и жалость, и ярость, и ощущение бессилия. Да, он знал — вторгаться во время нельзя — и помнил, что Салазар выберется из клетки. Ведь он дожил до сотни лет, будучи в своём уме и изломав море жизней. Но именно в этот момент Данте понял его лелеемую годами ненависть ко всему роду Фонтанарес де Арнау. Наверняка за забором каждого богатого дома скрываются гадкие фамильные тайны, но мало кого родственники запирают в клетку на годы.

Данте много раз вращал кольцо, продвигаясь на годы вперёд. Наконец появилась дата — 8 апреля 1743 год, и он материализовался всё у той же клетки, уже начиная злиться. Но что определённо изменилось, так это поведение Эу. Сидя на кованой люстре под потолком, Данте наблюдал, как экономка подносит к губам Салазара кубок с некой жидкостью — от неё поднимался сверкающий пар. Салазар проглотил всё до капли, и вдруг задымился. Упав на спину, он кричал и извивался. Но вскоре лицо его приобрело осмысленное выражение, хотя глаза, потемнев, напоминали больше чёрные ямы, нежели глаза нормального человека. Но действие содержимого кубка возымело эффект. Салазар впритык уставился на Эу. Цап! Просунув руку через решётку, схватил её за воротник.

— Это ты, ведьма? Подлая предательница! Обещала мне новую порцию молодого тела этой служаночки, а сама напоила какой-то дрянью! Я думал подохну там, в саду! — выпалил он хриплым, чужим голосом.

— Вот видишь, дон Косме, всё не так плохо, — иронически отозвалась Эу. — Твоя никчёмная душонка теперь в новом теле. И она послужит не только для издевательств над девицами. Благодаря тебе молодой господин победит смерть.

Салазар огляделся, явно не понимая значения этих слов, — увидел себя в клетке.

— Где это я? Чего это я тут делаю? А ну-ка говори, ведьма цветная! Это ж ведь ты меня тут закрыла?! — он впился пальцами в её шею. — И где эта дрянь Джеральдина? Она задолжала мне себя! — рыкнул он, по-звериному скаля зубы.

Салазар был неузнаваем — сохранив собственные черты, он, тем не менее, превратился в Косме, напоминая того даже выражением лица. Выходит, Эу напоила его снадобьем, что активировало жившую в нём Сущность Косме. Но зачем? И куда делись Сущности Райнерио и Джеральдины?

Нутром Косме Салазар пробыл недолго. Не успел Данте задуматься о мотивах Эу, как маг опять задымился и, упав на дно клетки, замер. Через пару минут очнулся. Долго рассматривал свои руки, стены. Перевёл взгляд на Эу — та подошла ближе к решётке.

— Эу, это ты? — шепнул Салазар испуганно. — У меня в голове всё гудит… Голоса… голоса… их много, они зовут, они сводят с ума… — и он ткнулся лбом в угол клетки.

Эу постучала пальцами по решётке, привлекая его внимание. Салазар обернулся, и она протянула ему новый кубок.

— Выпейте Блокатор.

Быстро выхватив кубок, Салазар осушил его залпом, и мало-помалу начал соображать.

— Эу, где я? Что со мной? Что происходит? — всё тем же шёпотом спросил он.

— Сейчас это не имеет значения, — ответила экономка мрачно. — Послушайте меня внимательно. К сеньоре Кассии вчера приходил тот старик — время настало. Завтра вам исполнится тридцать три года, и вечером Тибурон явится, чтобы провести ритуал снятия фамильного проклятия. Сеньора Кассия хочет выпустить вас, чтобы перед семьёй разыграть вашу смерть от несчастного случая. Я привела вас в чувства, чтобы вы смогли этому противостоять. В вас ещё живёт Сущность Косме, которого я отравила по вашей же просьбе. Если вы сумеете переключиться на него вовремя, то останетесь живы. Сами знаете, как действовать. Но будьте осторожны. Подыграйте им, чтобы никто, особенно старик, не заподозрил, что вы в своём уме, — и она отодвинулась от клетки.

Салазар выглядел ошарашенно — новость о том, что ему исполняется роковые тридцать три года, ввергла его в шок.

— Эу! Погоди! Вернись! — выпалил он, стараясь не шуметь, и этот крик шёпотом прозвучал страшно. — Возьми все артефакты, зелья и магические книги из моей спальни и отдай их Октавии.

— Зачем?

— Она должна их сохранить до того момента, как я выберусь от старика и вернусь за ними.

— Это могу сделать и я, — с обидой сказала Эу. — Я не доверяю этой женщине. Но вы, похоже, верите ей больше, чем мне, хотя она предала вас и теперь растит наследного принца, который отобрал у вас всё, пылинки с него сдувает. А я ведь оберегала вас. Это лучше, что вы находились здесь и не помнили ничего, ибо сеньора Кассия за эти годы довела бы вас до полного лишения рассудка. Но я подсыпала вам в еду волшебные травы, они блокировали память и эмоции. Иначе вы не очухались бы так быстро.

— Ты нужна мне в другом деле, Эу. Октавия справится с несложной миссией хранительницы артефактов, ей нравится всё магическое. А у тебя будет более важная роль, — заставив её опять наклониться ближе, он шепнул через решётку. — Я хочу, чтобы ты ушла из этого дома и попросилась служанкой к Тибурону.