Ночь для любви - Бэлоу Мэри

Вскоре выяснилось, что мисс Дойл, которая жила у леди Элизабет Уайатт в качестве компаньонки, действительно была мисс Лили Дойл, ставшая на короткое время графиней Килбурн, и что она должна появиться на балу у леди Аштон. Только немногим, если таковые вообще были, пришло в голову, что дочь простого сержанта, представителя низшего класса, не имеет права появляться на светском балу и что Элизабет нарушит этикет, взяв ее с собой.

Буквально все сгорали от нетерпения поглазеть на Лили Дойл. Если это должно случиться на балу леди Аштон, то так тому и быть. Некоторые, кто уже видел Лили в церкви Ньюбери, помнили ее как худенькую, плохо одетую женщину, которую многие даже приняли за нищенку. Им казалось странным, что леди Элизабет решилась представить ее обществу – пусть даже в качестве оплачиваемой компаньонки она будет тихонько сидеть в уголке вместе с пожилыми женщинами, сопровождающими молодых девушек на балы. Но все же большинство, кто уже видел Лили, подгоняемые любопытством, были рады, что Элизабет взяла на себя такую смелость; им очень хотелось еще раз посмотреть на женщину, которую они видели мельком.

Те же, кто никогда не видел Лили, жаждали хоть издали увидеть женщину, которой удалось облапошить графа Килбурна и силком женить его на себе, а затем рассорить его со светским обществом. Какой должна быть женщина, задавались они вопросом, которая всю жизнь провела в армии? Вульгарной? Какой же еще она может быть?

Бал, устраиваемый леди Аштон, был всегда хорошо посещаемым мероприятием. И этот год не явился исключением. Бомонд, который уже пресытился развлечениями этого светского сезона, понимал, что бал в доме леди Аштон будет .чем-то особенным.

К тому же за два дня до бала граф Килбурн собственной персоной объявился в своем доме на Гросвенор-сквер, и уже за день до бала об этом знал весь Лондон. Знали также, что он получил приглашение на бал от леди Аштон.

Как только Лили вошла в гостиную Элизабет, она увидела герцога Портфри. Она знала, что он будет сопровождать их на бал, поэтому не удивилась, хотя встреча с ним не была для нее желанна. Герцог не появлялся в Лондоне довольно долгое время, да и после его приезда в город она с ним не виделась. Лили не виделась ни с кем, кроме Элизабет, слуг и учителей, которые приходили заниматься с ней. Ей вообще хотелось, чтобы герцога Портфри не было в городе, хотя за истекший месяц она убедила себя, что в нем нет ничего зловещего.

Войдя в гостиную, Лили остановилась подальше от двери, но в то же время не заходя далеко в комнату – ее обучили соблюдать именно такую дистанцию, – и сделала реверанс. На обучение реверансу ей потребовалось много времени. Просто согнуть колено и опустить голову считалось неприемлемым, так делали только слуги. Противоположный вариант – чуть ли не коснуться земли коленями и лбом – был чрезмерным, возможно, за исключением тех случаев, когда тебя представляли королеве или принцу-регенту. Каждый раз, когда она это делала, на Элизабет нападал приступ смеха. Лили была вынуждена признать, что обучение было «весельем» – словечко, сказанное Элизабет и очень точно отражавшее атмосферу занятий. Они обе часто и подолгу смеялись.

– Ваша светлость, – сказала Лили, присев в реверансе и скромно опустив глаза и, поднимаясь, снова посмотрела на него. При этом она приподняла подбородок и распрямила плечи, но не так резко, как это делают солдаты. «Расслабленно, с благородной грацией» – так часто повторяла Элизабет.

– Мисс Дойл?

Герцог слегка, но элегантно поклонился. В нем все было элегантным, начиная от модной прически и кончая бальными лакированными туфлями. За прошедший месяц Лили научилась разбираться в моде, как мужской, так и женской, и узнала разницу между хорошим вкусом и щегольством. Лили решила, что он очень хорошо выглядит для своего возраста. Ее не удивляло, что Элизабет выбрала его в качестве своего кавалера. Пока Лили рассматривала герцога, он тоже разглядывал ее, пользуясь при этом моноклем. Его взгляд, как когда-то в Ньюбери, привел ее в трепет.

– Необычайно. Изысканно, – прошептал он.

– Конечно, – подтвердила Элизабет, довольная похвалой. – А вы ожидали другого? – Она тепло улыбнулась Лили. – Вы действительно великолепно выглядите, моя дорогая. Даже более чем великолепно. Вы выглядите, как...

– Как леди? – спросила Лили, пока Элизабет подыскивала нужное слово.

– О да, вне всякого сомнения, – ответила Элизабет. – Вы выбрали правильное слово. Глядя на вас, не скажешь, что это не врожденные манеры. Как вы считаете, Линдон?

– Именно так, мисс Дойл, – сказал герцог. – Могу я просить вас оказать мне честь танцевать со мной первый танец?

– Благодарю вас, ваша светлость.

Лили удержала себя от того, чтобы не закусить губу или не сказать то, что она говорила Элизабет на протяжении всей последней недели – все бесполезно. Несмотря на то что на ней будет необыкновенно красивое бальное платье, несмотря на то что она научилась правильно приседать в реверансе, знала, как держать голову, спину, руки, как обращаться к разным людям, как проделывать такую забавную вещь – правильно обращаться с веером и пользоваться им, не только когда ей становилось жарко, – она даже мысли не допускала, что станет танцевать. Правда, у нее были уроки танцев три раза в неделю, и суетливый учитель, вынуждавший их с Элизабет смеяться над ним после каждого его ухода, называл ее способной и грациозной ученицей. Но она не чувствовала в себе достаточной уверенности, чтобы принять участие в танцах на настоящем светском балу.

– Пожалуй, нам пора ехать, – сказал герцог. Спустя пять минут Лили сидела в карете его светлости рядом с Элизабет и напротив герцога, расположившегося спиной к лошадям. Они ехали на бал к леди Аштон. Когда Лили вздумала протестовать против этой поездки, Элизабет объяснила ей, что это входит в ее обязанности компаньонки. Какая польза от компаньонки, если она не может выехать в свет вместе со своей хозяйкой? Элизабет не нужна еще одна служанка – у нее их целый комплект. Ей нужна подруга.

Лили была в ужасе. Пожив в Ньюбери-Эбби, она знала, какой жизнью живет высшее общество. Это был чуждый ей мир. И вот сейчас она едет на бал, который является событием светского сезона в Лондоне. Она чувствовала тяжесть в желудке хотя за обедом ела мало. Она не удивится, если при выходе из кареты ее колени подогнутся и она упадет.

Лили надеялась, что после танца с герцогом Портфри она сможет спрятаться в тени, если таковая имеется в ярко освещенном бальном зале. Она надеялась, что Элизабет не будет заставлять ее танцевать с кем-нибудь еще. Она надеялась, что никто не узнает, кто она такая. Конечно же, Лили была хорошо осведомлена о том, что некоторые из присутствующих на этом балу были в церкви Ньюбери в день венчания, которое она прервала. Но ей не верилось, что они могут узнать ее. Ведь сейчас она выглядит совсем по-другому. Она надеялась, что никто ее не узнает. Гораздо важнее то, что кто-нибудь может догадаться, что она вовсе не леди.

Каждый раз, бросая взгляд на герцога, Лили видела, что он пристально смотрит на нее. Под его взглядом у нее замирало сердце – не от стыда, нет, и не так, как это было в присутствии Невиля. Здесь было что-то совсем другое, но так или иначе, ей становилось неуютно.

– Ну разве это не замечательно, – пробормотал герцог.

– Конечно, – весело согласилась с ним Элизабет. – Ну просто Золушка, да и только. Верно, Линдон? Но ничего невероятного здесь нет, уверяю вас. От природы она красива, обладает естественной грацией, изяществом. Мы не создавали новую Лили. Мы просто слегка отполировали прежнюю и сделали ее такой, какой она и должна быть.

– Просто чудо, – сказал герцог, снова устремив взгляд на Лили, отчего ей стало совсем невмоготу.

В это время карета замедлила ход и остановилась. Выглянув из окна, Лили увидела, что они стоят в длинном ряду карет. Впереди всеми окнами сиял особняк. Красная дорожка была разостлана от самых дверей через всю лестницу и дальше по тротуару до самых карет, чтобы гости, выходя из них, не ступали на холодную землю.