Упрямая девчонка - Фокс Элайна

Флинн разделся догола и взял в руки ночную сорочку. Она пахла свежестью и мылом и показалась ему удивительно мягкой на ощупь. Он надел сорочку через голову. Теперь, когда ему удалось утолить голод и избавиться от грязной неудобной одежды, он почувствовал себя довольным жизнью. Найдись в этом доме горячий душ — и можно было считать, что угодил в рай на земле.

Одним прыжком Флинн оказался в постели и натянул до самого носа теплое тяжелое одеяло. Перина приняла его тело, как длань Господня, и глаза закрылись сами собой. Через секунду он уже спал.

Трудно было сказать, как скоро Флинн проснулся, но стоило ему открыть глаза, и он увидел на столике серебряный поднос с серебряным кофейником и чашкой. Он осторожно пощупал кофейник, тот был еще довольно теплым, но не горячим.

Путешественник медленно выбирался из кровати, то и дело потягиваясь и чувствуя каждой клеткой тела прилив новых сил, полученных благодаря крепкому спокойному сну — первому на протяжении последних дней. Только теперь он обратил внимание на веселый треск пламени в камине. Флинн спустился с кровати и пошел в обход, желая попасть к гардеробу, но чуть не налетел на медную ванну, наполненную теплой водой. Вот так чудеса! Флинн осторожно потрогал воду пальцами. Она показалась ему довольно горячей.

Он снял ночную сорочку и шагнул в ванну. Это было так приятно, что ему захотелось немедленно окунуться с головой, хотя пришлось сложиться пополам. Вода ласково перебирала его волосы, награждая желанным теплом и смывая невзгоды и опасности последних дней. На переносном столике лежал кусок душистого мыла, а Флинн тер и тер себя без конца, пока не почувствовал, что полностью очистился.

На тот же столик кто-то положил большое толстое полотенце. Флинн вытерся, обмотал полотенце вокруг бедер и подошел к гардеробу.

— О, я вижу, вы уже встали, сэр, — прозвучал с порога женский голос.

Флинн повернулся. Ему сделала реверанс молоденькая горничная в черном платье и белоснежном переднике и чепчике.

— Я пришла помочь вам принять ванну, но вы уже вымылись сами. Тогда я вылью воду, когда вы оденетесь. Прикажете прислать вам лакея?

— Лакея? — переспросил Флинн.

— Чтобы помочь вам одеться, сэр.

— Нет! — рассмеялся Флинн. — Все о'кей!

Прошло еще полчаса напряженных усилий, и он, доведенный до отчаяния, снова замотался в полотенце и дернул за шнурок от звонка. В дверь заглянула горничная, и он сказал:

— Пожалуй, я бы все же позвал этого вашего лакея — если вам не трудно.

Втихомолку ухмыляясь, девушка сделала реверанс и выпорхнула за дверь.

Как раз к тому времени, как Флинн вдвоем с лакеем завершали сложнейшую процедуру одевания — из-за тонких лосин в обтяжку Флинн чувствовал себя извращенцем, пока выставленные напоказ мужские достоинства не удалось спрятать под длинным двубортным камзолом для верховой езды, — в дверь постучали.

— Входите, входите! — радушно пригласил он, в последний раз поправляя завязанную пышным бантом тугую удавку на шее, почему-то названную лакеем галстуком. Уголки высокого крахмального воротничка безжалостно впились ему в подбородок, но с этим уже ничего нельзя было поделать.

Дверь открылась, и снова вошла та же горничная. При ее появлении Флинн отвернулся от зеркала.

— Миссис Кастербрук приглашает вас в большую гостиную, — сообщила девушка. — Если вы готовы, я могу проводить вас прямо сейчас.

— Конечно, готов. — Флинн кивком поблагодарил лакея и вышел в коридор.

Величавая красавица, беседовавшая с ним накануне вечером, расположилась на диване в гостиной, обставленной роскошно и со вкусом. Увидев Флинна, она встала и пошла ему навстречу.

— Насколько я могу судить, передо мной сама миссис Кастербрук. — Флинн позволил себе улыбнуться, хотя надменная хозяйка могла не оценить его шутки.

— Вы не ошиблись, — отвечала она с легкой улыбкой. — Вам не мешало бы поклониться, приветствуя даму, мистер Патрик. У нас так принято.

— Конечно! — Флинн смущенно рассмеялся и поклонился как можно ниже.

— Очень мило, — похвалила Фелисити, — хотя до земли кланяться не обязательно. Потом я прикажу Брэйлю вам все объяснить. Как вы спали?

— Как бревно! — сообщил Флинн и собрался было по привычке сунуть руки в карманы, но тут же обнаружил, что в лосинах карманов не предусмотрено. Не зная, куда деть руки, он просто уперся ими в бока. — А вы хорошо выспались?

Она пропустила его вопрос мимо ушей и направилась обратно к дивану. При свете дня ее красота показалась Флинну такой же безупречной, хотя сегодня она была одета не так роскошно. Нынешнее платье не казалось таким блестящим, и вырез был не таким глубоким, как накануне. А вместо сложной высокой прически волосы были убраны в простой узел на затылке. Возле дивана она обернулась и жестом пригласила гостя занять кресло напротив.

— Прошу вас, присядьте, — вежливо произнесла хозяйка.

— Благодарю. — И он следом за Фелисити подошел к дивану.

Повинуясь какому-то полузабытому правилу хорошего тона, усвоенному им в школе, он подождал, пока сядет дама, и лишь после этого занял отведенное ему кресло. Чем-то эта женщина напоминала ему Мелисанду. а же смуглая кожа, те же величавые манеры и строгая осанка, а главное — темные как ночь глаза. Но Фелисити Кастербрук излучала такое спокойствие и властность, что сравнить ее можно было разве что с особой королевской крови. Правда, Флинну никогда не приходилось встречаться с особами королевской крови, и он не мог сказать, что полагается чувствовать в их присутствии. Но главным, что отличало Фелисити от Мелисанды, Конечно же, был возраст, хотя легкие морщинки вокруг глаз миссис Кастербрук были едва различимы, а стан оставался почти таким же гибким и изящным, как у ее юной племянницы.

— Мелисанда рассказала мне, что ваши родители учились в университете. А как насчет вас?

— Я тоже окончил университет, — кивнул Флинн, ощущая внезапный порыв скрыть свое истинное прошлое и рассказать этой женщине только то, что может ей понравиться. Безусловно, история о путешествии во времени заставит ее считать Флинна умалишенным, однако что-то подсказывало ему, что для правдоподобия следует обогатить рассказ подлинными событиями из его настоящей жизни.

— Это было в Америке?

— Да. — Он едва заметно перевел дух. Пока что все шло хорошо.

Флинн волновался все сильнее. Если он сейчас оплошает и покажется хозяйке ничтожной, не заслуживающей доверия личностью, — каким скорее всего его уже описала Мелисанда, — его в два счета выставят на улицу из этого шикарного дома, и одному Господу ведомо, что с ним может приключиться. Флинн понятия не имел о том, как будет жить дальше, но одно было ясно как день: без помощи Мелисанды ему не обойтись. Она была единственным человеком в этом чуждом, враждебном мире, знакомым с его настоящей историей, хотя девушка и не верила ни одному его слову. Но что-то в глубине души заставило Флинна выложить ей всю правду, чтобы хоть с кем-нибудь поделиться своим горем. То, что этот «кто-нибудь» оказался пригожей девушкой и не оттолкнул его от себя как опасного сумасшедшего, давало Флинну силы продолжать игру. И еще: почему-то ему казалось крайне важным быть с ней честным до конца.

— Хотя, если уж быть совсем точным, я родился в Англии, — добавил Флинн. — Насколько я понимаю, где-то в окрестностях Мерстана, но почти сразу после этого мои родители переехали в Америку.

Судя по тому, как заблестели глаза миссис Кастербрук, эта новость вызвала у нее живейший интерес. Так пристально она разглядывала Флинна только тогда, когда впервые обнаружила странного незнакомца у себя на кухне.

— В окрестностях Мерстана? А точнее вы не могли бы сказать?

— Увы, не могу. — Он сокрушенно покачал головой. — Родители не любили обсуждать со мной прошлое. Если уж на то пошло, они вообще не любили разговоров — по крайней мере со мной. Да и друг с другом тоже.

— Вы не могли бы назвать девичью фамилию вашей матери? Возможно, мы могли бы отыскать ее родных, если не найдем никого из Патриков.