— Моя маленькая Сара, я чуть не забыл, какая ты малышка. Смотри, ты достаешь мне только…
Сара нетерпеливо вырвалась из его объятий:
— Криспин, что случилось? Немедленно мне объясни.
Его лицо приняло знакомое насмешливое выражение.
— Я бы предпочел еще раз тебя поцеловать. Позволь мне только один раз, прежде чем я начну…
— Нет, не позволю. — Она топнула ногой по гальке, утопая в ней.
Криспин снова рассмеялся счастливым смехом.
— Правду сказать, благодаря такому решительному настрою ты теряешь в росте еще несколько сантиметров. Очень хорошо. Я расскажу тебе. — Его лицо и голос стали серьезны. — Когда мы были на севере Англии, нас пригласили повидаться с несколькими квакерами, которые недавно вернулись из Пенсильвании. Они из первых уст поведали нам о состоянии дел на плантациях и о тамошнем движении за отмену рабства. Я видел, что их искренность и свобода мысли произвели на Дебору огромное впечатление, и она на какое-то время замкнулась. Так продолжалось до тех пор, пока мы не добрались до Лондона, где она призналась мне, что квакеры просили ее отправиться в Америку вместе с ними, чтобы она помогла им в борьбе за уничтожение рабства. Известие о смерти твоего отца и о том, что твоя помолвка разорвана, заставило нас задуматься. Дебора на целое утро заперлась в квартире Эдварда, я думаю, что все это время она вопрошала свое сердце и горячо молилась. Когда она после этого пришла ко мне, решение уже было принято. Она сказал, что знает о нашей любви. Она выразила сомнение, что брак даст ей удовлетворение. По ее мнению, муж, дом и дети свяжут ее по рукам и не дадут возможности бороться против рабства и других несправедливостей, которые кажутся ей главным делом в жизни. Она просила освободить ее от обещания выйти за меня замуж. Через месяц она уезжает в Америку.
Заметив сомнение в глазах Сары, Криспин быстро добавил:
— Ты ни секунды не должна беспокоиться на ее счет, Сара. Сейчас она выглядит счастливее, чем я когда-либо. Когда твой траур закончится и мы получим благословение тетушки Фебы, между нами не будет никаких препятствий.
Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Было так трудно принять все это, так невозможно поверить. Криспин осторожно вынул булавку из ее шляпы, снял ее, и волосы Сары рассыпались по плечам.
— И снова будет как тогда весной, — подбодрил он ее. — Ты будешь смеяться, и на этот раз я тоже не стану хмуриться. Вместо этого сделаю то, что хотел сделать тогда — возьму тебя на руки и поцелую, вот так.
Чайки что-то кричали у них над головой. Сара посмотрела вверх, следя взглядом за их полетом, пока они не спустились к морю, чтобы отдохнуть на волнах. На пляже она увидела Мэри, с подобранными юбками, кидающую камешки с той же страстью, как делала это она сама весной. А потом и небо и море заслонило лицо Криспина. И в мире не осталось ничего, кроме его рук, обнимавших ее, кроме его губ, прикасавшихся к ее губам, и теплого солнца, которое струило свет, словно посылая благословение на них обоих.
