Бледная немочь (СИ) - Бэйн Екатерина

Последнее немного приободрило служанку. Она посмотрела на нее с робкой надеждой и повторила:

— Не скажете, мисс?

— Ни слова.

— Ну хорошо, мисс. Дело в том, что… Собственно говоря, это касается мистера Блэкстоуна. Он и хозяйка знакомы достаточно давно, года четыре, и я много раз пыталась намекнуть ей, что это добром не кончится. Но вы понимаете, как я это ей скажу?

— Погоди-ка. Ты сказала: "добром не кончится". Что добром не кончится?

— Это… знакомство, мисс.

— Почему? Почему ты так думала?

— Нехорошо это, мисс. Приличные, благородные люди не должны так поступать. Грех это.

У Элинор округлились глаза.

— Грех? — изумленно повторила она.

Служанка кивнула головой.

— Да, мисс. Сперва нужно оформить все перед Богом и людьми, а уж потом… Совестно иначе. Как в глаза людям смотреть?

Элинор решительно ничего не понимала. Она только хлопала ресницами, не сводя глаз с Линды. До нее дошло лишь к исходу второй минуты молчания.

— Ах, да, — отмерла она, — все ясно. Я понимаю, Линда. Ты совершенно права.

— Ох, мисс, мне это никогда не нравилось. Но что я могу? Хозяйка и слушать меня не стала бы. Я все надеялась, что они одумаются и поступят так, как поступают люди. Но нет. Ничего подобного, ни единого намека. О таких делах догадываешься сразу. Лицо у человека становится особенное, понимаете?

Элинор кивнула, ободряя рассказчицу, надеясь не сбивать ее с толку.

— Очень меня это беспокоило. И так было обидно, мисс, что начала грешным делом думать, что раз уж не хотят они, чтоб все было по-христиански, так уж лучше б рассорились и дело с концом. А тут словно Бог услышал мои молитвы. Вижу я, что дела-то у них все хуже и хуже идут. Спервоначалу-то все гладко было, а потом ссориться начали, и чем дальше, тем чаще. Он и наезжать сюда стал пореже. А как приедет, скандалы и ссоры, ссоры и скандалы. Я удивляться начала. Что же, думаю, его тут держит? Неужели, такое может кому нравиться? Да и хозяйка гонор свой так часто показывала, что для разрыва чаще и не надо. Но и прогонять совсем не спешила. Вот тогда-то я и подумала, что добром это не кончится, мисс. Терпение у них обоих давно к концу подходило. Видит Бог, не отличаются они оба этой добродетелью, — Линда вздохнула в который уже раз.

Элинор слушала ее очень внимательно, хотя кое-что из того, о чем говорила служанка, было для нее новостью. Значит, права была Мадди тогда. Она поняла сразу, а ей, Элинор все надо разжевывать. Но дело в том, что она никогда не могла подумать такого о своей тете. Это же была тетя, человек, который заменил ей всех родственников и родителей, которые умерли столь давно, что она их и не помнила. Ее тетя не могла так поступать, это же неприлично. Хотя, с другой стороны… Взрослые люди часто поступают подобным образом, правда, тщательно скрывая подобные вещи от остальных.

Но судя по всему, исповедь Линды не закончена. Стало быть, помимо этого, ее беспокоит кое-что еще.

— В тот злосчастный день, — продолжала служанка, — я оказалась у дверей комнаты леди Фэнтон. Собиралась застелить постель и убрать кое-что по мелочи, но подойдя к двери, услышала, что в комнате кто-то есть. Решила не заходить, обождать немного. Понимаете, мисс, они говорили очень громко, и я не могла не услышать.

— И? — не выдержала Элинор, — что ты слышала?

Линда покраснела и опустила голову.

— Поверьте, мисс, я не хотела. Это получилось совершенно случайно.

— Да, да, я понимаю. Не заостряйся на этом, Линда. Такое может случиться с каждым, ничего плохого тут нет. Им не следовало кричать, только и всего.

Судя по признательному взгляду, Линде полегчало. Она продолжала:

— Я уже не помню всего, что они говорили, мисс. Обвиняли друг друга в самых ужасных вещах, сильно ругались. Хозяйка никогда особенно не следила за выражениями, а уж мистер Блэкстоун…, - долгая пауза, последовавшая за этим, как нельзя лучше охарактеризовывала мистера Блэкстоуна с этой стороны.

Элинор хмыкнула.

— Я не буду повторять вам их ужасные слова, мисс. Но одно скажу. Леди Фэнтон велела ему убираться вон. Так и сказала: "Убирайся вон из моего дома!" Простите, мисс, я…

— Конечно. Я знаю, что ты не способна на такие выражения, успокойся. Что дальше?

— Мистер Блэкстоун, конечно, в долгу не остался, как вы понимаете, мисс. И хозяйка пришла в полную ярость. Она распахнула дверь и вылетела в коридор. Ох, поверите, мисс, я едва не умерла от страха! Думаю, ну все, теперь мне достанется. Прижалась спиной к стене. А она мимо меня пролетела и не заметила даже. Очень сердита была, кулаки сжимала, глаза молнии метали. Когда я поняла, что хозяйка меня не заметила, то первым делом от стены отлепилась и побежала в противоположную сторону, за поворотом скрыться.

Она перевела дух и замолчала. Девушка немного подождала, ожидая продолжения, но его не последовало. Тогда Элинор спросила:

— Это все?

— Да, мисс, — подтвердила служанка, — больше я ничего не слышала, я ведь ушла, мисс.

— Значит, это было утром, — вполголоса произнесла девушка, — перед завтраком, я правильно поняла?

— Может, чуть пораньше, мисс, — в раздумье сказала Линда.

— А в какую сторону бежала тетя?

— Направо.

— Значит, к лестнице.

— Я не… не… ой, мисс! — служанка прижала ладонь ко рту, — вы думаете, они именно тогда и… ой, Боже мой! Господи, я и не подозревала…!

— Я думала, ты именно поэтому и рассказала мне все это.

— Нет! Я не знала! Господи! Бедная леди Фэнтон, несчастная моя госпожа!

И Линда зарыдала.

Элинор откинулась на спинку кресла и мрачно смотрела в пространство. Рассказ служанки, в целом достаточно обычный натолкнул ее на очень неприятную мысль, которую и озвучила Линда. Стало быть, недаром ее так настораживала лестница. Она чувствовала, что здесь что-то не так. Люди не падают со ступенек без веской причины. Точнее, большинство людей.

Тетя была в очень взвинченном состоянии. Наверняка не смотрела под ноги, полная праведного гнева. Вот и получилось так, как получилось.

— Ох, если б я только пошла за ней! — причитала Линда между тем, — ничего бы плохого не стряслось. Это я, я виновата!

— Перестань. Конечно, ты не виновата. Откуда ты могла знать! Тетя частенько злилась. В такие минуты лучше не попадаться ей под горячую руку. Ты только представь, в какую ярость она бы пришла!

— Зато жива бы осталась, — Линда потянулась за платком, — не успокаивайте меня, мисс. Я с себя вины не снимаю.

— И совершенно напрасно. Происшедшее — трагическая случайность, вот и все. Не надо себя казнить. Этим ты никому не поможешь, а тетю не вернешь. Я, к примеру, тоже считала себя виноватой.

— Господи, мисс, уж вы-то здесь абсолютно не причем! — с жаром заявила служанка, — даже не думайте об этом. Вы правы, это несчастный случай, но…

Элинор махнула рукой.

— Если вспомнить, кто ее так рассердил, — тихо продолжала Линда, вытерев лицо.

— Этим человеком мог быть кто угодно, Линда. Я, к примеру. Тетя часто сердилась на меня.

— Но мисс…

— Ну хорошо, если быть беспристрастной, то тетя часто сердилась на всех без исключения.

— Но никогда при этом не падала с лестницы.

— Что ты хочешь этим сказать? — Элинор посмотрела на нее в упор.

— Это как же нужно было ее рассердить!

Служанка поднялась на ноги.

— Простите, мисс, я не хотела говорить вам все это. Знала ведь, что вас это расстроит.

— Ничего, я сама этого хотела.

— Мне нужно идти, мисс, иначе мистер Беккет что-нибудь заподозрит.

Элинор кивнула. Она равнодушно проследила, как Линда идет к двери, несколько раз нажимает на ручку и поворачивается к ней. Забыла что-то сказать?

— Мисс.

— Да, Линда? Что-то еще?

— Дверь, мисс. Она заперта, а ключ у вас.

— Дверь? Ах, да, — вспомнила Элинор и отперла замок.

Проводив взглядом уходящую служанку, девушка вернулась в комнату и упала в кресло. Неприятные новости. Очень неприятные. И слова о том, что тетя могла поругаться с кем угодно, не помогали. Да, она могла поскандалить с любым, но поскандалила-то с Блэкки. Выходит… Элинор нахмурилась. Ничего не выходит. Думать подобным образом — форменная глупость. Да, поругались, поскандалили — в первый раз, что ли? Насколько Элинор помнила тетю, та никогда не оставалась в долгу. Ей нужно уяснить для себя раз и навсегда: то, что произошло — случайность и никто в этом не виноват. Никто. Но от услышанного остался нехороший осадок. Разум, на который так полагалась девушка, сегодня оказался в меньшинстве. Чувства говорили ей, и не просто говорили — кричали: "Вот, кто виноват! А ведь ты знала! Ты чувствовала!"