Анжелика и дьяволица - Голон Серж

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142

Анжелика почти не сомневалась, что это она, поэтому совсем не удивилась, когда отбросив ее капюшон, увидела горящие темные глаза на белом, как мел, лице герцогини.

– Амбруазина, – вернув себе хладнокровие, сказала Анжелика. – Амбруазина, что вы здесь делаете?

Губы герцогини де Модрибур задрожали, но она не издала ни единого звука.

Словно теряя последние силы, она упала на колени, обвила руками стан Анжелики и прижалась лбом к ее груди.

– Я не могла, – наконец с отчаянием прошептала она. – Я не могла…

– Чего вы не могли?

– Уехать из этих мест… Уехать от вас… По мере того, как берег исчезал вдали, росла моя боль. Мне казалось, что, стремясь куда-то далеко к праведной жизни, на самом деле я навсегда лишаюсь последнего желанного приюта на земле… Что именно здесь, да здесь я должна жить… Я не могла.

Тело ее сотрясалось от сдерживаемых рыданий. Через тонкую батистовую сорочку Анжелика чувствовала, что руки герцогини оплели ее, будто гибкие, но прочные и цепкие лианы, что жар, которым та охвачена, проникает сквозь все покровы. В ее душе возникло чувство сострадания и нежности к этой отчаявшейся женщине.

Анжелика дотянулась до ближайшего столика, поставила на него свечу, и с немалым трудом разомкнув пальцы Амбруазины, освободилась от ее судорожных объятий.

В этот момент плотную завесу тумана прорезал звук сигнального рожка, который обычно предупреждал об опасности столкновения кораблей в густом тумане.

Этот долгий унылый сигнал, идущий издалека, со стороны Французского залива, заставил Анжелику содрогнуться и снова усомниться: неужели стоящая перед ней на коленях женщина – та самая герцогиня де Модрибур, которая совсем недавно отбыла в Порт-Руаяль. А вдруг это призрак, мираж, дурной сон наяву? Да и где граница между сном и явью?

Глаза Амбруазины де Модрибур были сказочно прекрасны, из них струился тихий свет, они звали и завораживали.

Снова раздался звук сирены, предупреждая моряков об опасности.

– Но туман! – воскликнула Анжелика. – Как вы добрались в таком тумане? Где ваши девушки? Когда вы высадились на берег?

– В этот час мои девушки, думаю, уже в Порт-Руаяле, – заговорила герцогиня. – Когда мы туда плыли, нам повстречалась рыбачья лодка. Она направлялась к Голдсборо. Я не смогла удержаться. Я велела продолжать путь без меня, а сама попросилась в лодку к рыбакам. Они высадили меня недалеко отсюда. Несмотря на туман, я легко сориентировалась, пошла по направлению к форту, где – я знала – найду вас. Часовые меня узнали.

– Они должны были меня предупредить, – растерянно проговорила Анжелика.

– Разве это важно? Я знала, где находится ваша комната, я поднялась, дверь была незаперта.

Анжелика вспомнила, что перед сном открывала дверь, чтобы услышать человеческие голоса и успокоить себя, а потом забыла задвинуть засов. Итак, именно собственный страх и небрежность – вот чему она была обязана своим ночным кошмаром. Она была вся покрыта испариной от пережитого волнения и ощущала полное бессилие, как после изнуряющей жары. В то же время ее бил озноб, и она едва сдерживалась, чтобы не застучать зубами. Хороший урок! Впредь нельзя поддаваться внезапным порывам и смутным страхам.

Анжелика с радостью устроила бы Амбруазине хорошенькую встряску, чтобы отучить ее впредь проникать в комнату спящего человека и являться ему в виде призрака. Но она прекрасно понимала, что герцогиня де Модрибур была сейчас не совсем вменяема. Казалось, что она в состоянии некоей прострации, движимая бессознательным, отчаянным чувством, проделала весь обратный путь к Голдсборо по морю, а затем шла пешком сквозь туман к форту до комнаты Анжелики.

Руки Амбруазины, все еще сжимавшие Анжелику, были холодными и дрожали. Она по-прежнему стояла на коленях, но, похоже, постепенно приходила в себя и начинала сознавать, что она натворила.

– Простите меня, – прошептала герцогиня. – О! Простите! Что я наделала?! Я у вас в комнате?! Вы ведь не покинете меня, а то я пропаду.

Она начинала бредить.

– Встаньте, вам нужно лечь, – сказала Анжелика, – вы утомлены.

Она помогла герцогине дойти до кровати, стала снимать с нее накидку, как вдруг красная молния пронзила темноту и осветила на миг обеих женщин: мантия была подбита пурпурным атласом, отразившим пламя свечи. Брошенная на постель, она напоминала огромную лужу темной крови. «Откуда у нее этот плащ?» – подумала Анжелика. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Анжелика все еще не до конца верила в реальность происходящего.

Она помогла Амбруазине лечь в постель на простыни, еще хранившие тепло ее собственного тела.

– Мне холодно, – пожаловалась герцогиня, не раскрывая глаз. Она вздрагивала всем телом, словно в конвульсиях.

«Откуда у нее этот плащ?» – снова промелькнула та же мысль.

Даже сейчас, укрывая словно одеревеневшую и почти бессознательную Амбруазину, Анжелика продолжала сомневаться в том, что это не сон. Вдруг откуда ни возьмись появился котенок с расширенными от страха глазами, молнией пронесся по кровати, пересек комнату и снова забился под шкаф.

«Чего он боится?» Туман просочился в самые крохотные щели и словно стлался по полу, неся с собой промозглую сырость. Анжелика начала дрожать от холода.

Она развела огонь в камине, на маленькой печке сварила крепкий турецкий кофе, выпила его и почувствовала себя лучше. Мысли ее прояснились.

«Какое безумие! Вернуться одной, в такую погоду. Девушки – в Порт-Руаяле, она здесь. Все эти миссионеры витают в облаках… Америка – слишком серьезное испытание для восторженных дам…» Анжелике было жаль Амбруазину де Модрибур. Склонившись над беззащитной, лежащей в забытьи женщиной, Анжелика как будто угадывала ее непростую судьбу, ее прошлое, в котором были боль, горе и отчаянье… Чего она искала подле Анжелики? Чего не могли ей дать ни ее состояние, ни высокое положение, ни слуги?..

– Выпейте, – Анжелика приблизила чашку к губам Амбруазины, поддерживая одной рукой ее почти безжизненную голову.

– Невкусно, – поморщилась та.

– Это кофе, лучшее лекарство в мире. Через несколько минут вы почувствуете себя лучше. А теперь, скажите-ка мне, – продолжала Анжелика, заметив, как порозовели щеки герцогини. – Вы добрались сюда совершенно одна? С вами был кто-нибудь? Может быть, ваш секретарь или Жоб Симон?

– Нет, нет! Никого, говорю же вам. Я все сделала сама.

Когда я увидела ту лодку, которая плыла из Акадии в Голдсборо… Голдсборо! Вы! Ваша очаровательная подруга Абигель, остальные – любезные, мужественные люди, дни, наполненные радостью и особенно – воздух свободы, которым здесь все дышит… Не знаю, что со мной произошло… Я хотела вновь вас увидеть, убедиться в том, что вы существуете, что это не миф…

– И вас отпустили одну?

– Они все так кричали. Но мне было все равно. Мой порыв был сильнее их доводов. Я приказала им оставить меня в продолжать путь.

«Могу себе представить, какой там поднялся переполох!» – подумала Анжелика.

– Я привыкла, чтобы меня слушались, – с неожиданным вызовом сказала Амбруазина.

– Да, я понимаю. Но все же вы поступили неосмотрительно.

– Ах, не ругайте меня. Я не могу в себе разобраться. Как раз сегодня я поступила так, как сама того желала, а не под принуждением, противным моему естеству…

Голос герцогини звучал жалобно, глаза заблестели, будто наполнившись слезами. Она положила голову с тяжелой копной волос на плечо Анжелике, как это делают маленькие дети.

– Успокойтесь. Поговорим об этом завтра. Вам надо набраться сил. Сейчас ночь. Нужно спать.

– Завтра я перееду в тот дом, где я жила. Мне нравится смотреть с его порога на море. Я вам не помешаю, вот увидите. Я буду жить одна, молиться. Это все, чего я желаю…

– Посмотрим. А сейчас спите.

Анжелика прилегла с другой стороны кровати, закуталась в теплое одеяло и постаралась согреться.

– «Ночь была холодной, и Анжелике пригодилась шкура, которую она расстелила накануне поверх одеяла.

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142