Великолепие шелка - Марш Эллен Таннер

– Нет необходимости взирать на меня столь недоверчиво, мисс Уоррик. Я просто шел через сад, направляясь к своему кораблю.

– Понимаю, – только и нашлась что ответить Чина. Казалось, она собиралась сказать еще что-то, но не произнесла ни слова, ибо чувствовала себя странно стесненной его присутствием, хотя и не знала, в силу чего.

– Поскольку вы, по всей видимости, испытываете гнев по поводу моего присутствия здесь, – проговорил Этан ласково, – то мне лучше всего, насколько я понимаю, тотчас же удалиться. – Губы его скривились при виде явного облегчения, которое отразилось на ее лице. – Однако прошу вас помнить о том, что ухожу я ненадолго.

– И на сколько же?

– Моя дорогая мисс Уоррик, вы меня удивляете! Как я понимаю, вы вовсе не относитесь к типу людей, которые страдают чрезмерным любопытством. – Заметив с удовольствием, как в ее глазах засветилась настоящая злоба, он добавил с легким полупоклоном: – Так что до скорого свидания! Повернувшись, он зашагал прочь, и битые ракушки захрустели под его башмаками. Филиппа, выглядывая вслед ему из-за юбок Чины, призналась честно:

– Мне он не нравится!

– Как и мне, – ответила Чина, покачивая головой, и повела обоих детей к дому.

Бригантина «Звезда Коулуна», покачиваясь на волнах, стояла на якоре в четверти мили от пристани Уорриков, ее свернутые паруса слегка хлопали на ветру. Хотя Этан, всходя на борт, насвистывал что-то сквозь зубы, – верный признак того, что он доволен собой, – на его одноглазого стюарда, который нетерпеливо ждал его возвращения, это не произвело никакого впечатления.

– Ну что, он там? Вы его видели? – набросился он на Этана, как только хорошенькая лодочка причалила к борту.

– Ты имеешь в виду Дэймона Уоррика? – спросил Этан бесстрастно, наблюдая, как матросы ставят паруса в ответ на приказ поднимать якорь. Сильный ветер уже успел смести с неба все облака, а вместе с ними и надежду на дождь ближе к вечеру, и солнце по-прежнему безжалостно палило на не защищенную тентом палубу. От жары на досках проступали капельки смолы, но Этан не обращал на это внимания. Это Азия, и он давно уже привык к ее безудержному зною.

– Да не его! – сказал Нэппи. – А этого чертового мерзавца Ванг Тоха! Мы заметили баркас с его хохлатым розовым драконом. Это суденышко рыскало все вокруг нас, а полчаса назад бросило якорь недалеко от берега. Неизвестно, на борту ли он сам, потому что никто еще с нее носа не показывал.

Этан взглянул на стюарда с несколько напряженным выражением лица.

– Нет, его я не видел, хотя Уоррик упоминал, что ожидает гостей. А ты уверен, что это его дракон? Нэппи состроил осуждающую гримасу.

– Он не изменился за последние пять лет, поэтому я не вижу, как тут можно ошибиться! Только мне непонятно, что общего у этого мерзкого китайца с Уорриками?

– Ну почему, мандарины тоже имеют вкус к бадаянскому шелку, – ответил Этан. Глядя поверх сверкающей воды, он размышлял над тем, что услышал от Нэппи.

– С братом мисс Уоррик не было никаких трудностей? – полюбопытствовал маленький стюард.

Этан наконец увидел шхуну, стоявшую на якоре возле кораллового выступа к востоку от острова. Она спокойно покачивалась на волнах, ее просоленные бока сверкали на солнце. Ошибиться относительно того, кому принадлежало это шелковое знамя, развевавшееся на ветру, было просто невозможно.

– Нет, никаких, – ответил он через мгновение, сжав за спиной руки. – Я просто уведомил его о том, что он обязан выплатить мне причитающиеся две сотни фунтов и что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы их получить.

– Выходит, вы ему угрожали?

– Наоборот, я был в высшей степени корректен. Вот молодой Уоррик, он действительно потерял самообладание.

– Прежде всего вам с самого начала не следовало соглашаться на эти деньги, – начал Нэппи сумрачно. – Неправильно было поступать так по отношению к мисс Уоррик.

– Она же сама предложила их, Нэппи, а я лишь согласился.

– Все равно вы не должны были поступать таким образом. Как будто она доставила нам так уж много хлопот!

Этан коротко рассмеялся.

– А разве это не так? Да в своем ли ты уме! Если сама мисс Уоррик и ее драматические выходки не кажутся тебе достаточно хлопотными, то вспомни о Люцинде Харлсон с этими ее самодовольными трюками или о ее жеманно хихикающих дочерях! Я уж не говорю про Джулию Клэйтон...

– Вы же сами вызвались доставить миссис Клэйтон на Яву, – заявил Нэппи решительным тоном, хотя в душе был весьма доволен тем, что капитан в последнюю минуту передумал и отправился на Баринди, оставив очаровательную вдову в Сингапуре.

– Не напоминай мне об этом, – произнес сухо капитан и покачал головой. – Никакое богатство в мире не соблазнит меня повторить подобный вояж.

– Вы не правы, – не унимался Нэппи. – Вам следовало бы взыскать с ее брата лишь несколько гиней и объявить ему затем, что вы полностью удовлетворены.

Голубые глаза Этана в упор уставились на него.

– Что это ты так с ней носишься, приятель? Даже если бы мисс Уоррик была хохотушкой и блондинкой, то есть именно такой, какие тебе обычно нравятся, то ты ведь теперь уже слишком стар, чтобы гоняться за юбками. Стало быть, дело не в этом?

– Не в этом, – согласился Нэппи, и по его тону было ясно, что, коснувшись этого предмета, Этан вступил на опасную почву. – Просто она не похожа на тех гарпий, которых я знавал в свое время. Она так нежна, и у нее такое доброе сердце! Но никто не замечает даже, как глубоко страдает она и сколь нуждается в друге.

Этан поднял брови, поскольку никогда не слыхивал подобных сантиментов от своего малоразговорчивого стюарда. Но ответить ему насмешкой он не мог, ибо сознавал, к великому своему огорчению, что попал под воздействие тех же самых чар. И это он-то! Он, который всегда сохранял голову и бескомпромиссно жесткое сердце во всех вопросах, касающихся женщин!

– У меня нет ни малейшего намерения снижать сумму за проезд мисс Уоррик, – вымолвил он наконец. Тон его был столь непреклонен, что Нэппи посмотрел на него с удивлением. – Две сотни фунтов, мой милый друг, не смогут полностью покрыть весь ущерб, который доставило мне это плавание.

– И что же вы намерены предпринять? – поинтересовался Нэппи. – Играть с мистером Дэймоном, как кошка с мышью? Я знаю, вам по душе подобные забавы.

– Я еще не решил окончательно, – оповестил его Этан.

– А китаец? Как вы собираетесь поступать с ним? – Нэппи кивнул в сторону баркаса.

– Что касается Ванг Тоха, – медленно ответил капитан, – то тут я полагаю, что мне придется нанести кое-какие визиты в Макао и узнать, что он поделывал в последние несколько лет и почему снова встал внезапно на моем пути. – Этан выругался сквозь зубы, досадуя в душе, что ему не удалось встретить Ванг Тох Чен Арна в элегантном кабинете Дэймона Уоррика. Это избавило бы их обоих – китайца и его, капитана Бладуила, – от многих неприятностей, которые непременно возникнут, если он повстречается вдруг с мандарином лицом к лицу.

– Он клялся, что убьет вас, как только вы попадетесь ему на глаза, – напомнил Нэппи мрачно.

– Тут он не оригинален. В том же самом клялись, может быть, еще дюжина разных персон за последние десять лет, – заметил капитан, пожав плечами. – А я, как сам видишь, все еще жив.

– Неизвестно, что будет завтра, – изрек задумчиво Нэппи. – Почему бы нам не отправиться в Сингапур и не забыть о том, что мы видели судно этого китайца, а? – Он с надеждой взглянул в по-прежнему бесстрастное лицо капитана, а затем с отвращением сплюнул через перила. – Черт побери, от вас никогда не услышишь ничего разумного! Ничего не изменилось: как было раньше, так и теперь! Вам лучше отправиться в постель, капитан Этан, пойти лечь баиньки!

– Боюсь, что у меня нет другого выхода, – ответил Этан, но Нэппи, исполненный негодования, уже покинул его.

– Хафиз, – обратился Этан через минуту к проходившему мимо персиянину, – принеси, пожалуйста, мою подзорную трубу.

Неожиданно для самого себя он почувствовал, как его сердце забилось быстрее, когда он поднес трубу к глазам и увидел маленький ялик, отделившийся от китайского судна. Гребцы дружно работали, и шлюпка быстро приближалась к уорриковской пристани. Настроив трубу на лодочку, Этан стал внимательно разглядывать высокого, тощего человека, который в застывшей позе сидел на корме. Солнце отсвечивало на смазанной маслом косичке, на рукаве красовался вышитый розовый дракон, который ясно указывал на принадлежность сего господина к дому Ванг Тоха. Поскольку же к груди он прижимал обеими руками толстенную книгу, Этдн предположил, что это, должно быть, один из счетоводов мандарина.