Скандальная графиня - Беверли Джо

– Смерть матери Дикона стяжала тебе этот громкий титул.

– И это в двадцать лет? О дьявольщина! Как все это несправедливо!

– Тьфу-тьфу, не поминай нечистого!

– Но причина-то уважительная!

– Помни: ситуация эта тебе на руку.

– Что ж, тогда постараюсь возблагодарить Бога. Я должна вскоре выйти замуж, и словечко «вдовствующая» будет забыто.

– Как только ты вновь появишься в свете, поклонники станут роиться вокруг тебя, словно трутни вокруг пчелиной матки, когда она вылетает из улья.

– Разве они все не умирают, эти самые трутни? – подняла глаза на брата Джорджия.

– Да, в этом моем сравнении есть слабое местечко. Во всем же остальном оно великолепно! – Перри ободряюще улыбнулся сестре. – И если ты будешь действовать с присущей тебе смекалкой, то все сложится блестяще.

Перри был докой по части нравов высшего света, и ей оставалось довериться ему.

– Жаль, я не знаю, где сейчас Чарнли Ванс! – вздохнула она. – Я бы загоняла иголки ему под ногти до тех пор, пока он во всеуслышание не сказал бы правду.

– А я стоял бы подле тебя с раскаленными щипцами наготове… Досадно, что он сбежал за границу еще до того, как разгорелся скандал, и с тех пор о нем ничего не слышно.

Джорджия посмотрела в окно, за которым простиралась заснеженная равнина, лишь кое-где виднелись облетевшие деревья, черные на белом снегу.

– Словно чья-то злая воля тщится уничтожить меня. Но за что? Клянусь, я не сделала ничего, за что следовало бы так наказывать!

– Разумеется, не сделала! У тебя поистине доброе сердце. Ты просто жертва злого рока, вот и все… да еще и свекровь твоя покойная усугубила дело.

– Ну и мое поведение… – Джорджия храбро взглянула брату в глаза.

– Ты честна до безрассудства, милая! Однако истинная графиня, аристократка до мозга костей, никогда не даст плодородной почвы гадким сплетням. А вот и мой обед!

В комнату вошла Джейн, а за ней следовал лакей с подносом, на котором стояла тарелка супа, лежал нарезанный хлеб и красовался чайник с горячим чаем.

– Обед подадут через пару минут, миледи! – сообщила Джейн.

Джорджия велела лакею поставить поднос на маленький столик, за которым обычно обедала сама, и присела на стул. Перри занял место за столом и с аппетитом принялся поглощать суп.

– Спасибо, что навестил меня, Перри. Ты мог бы просто написать мне обо всем.

– Мне показалось, лучше тебе услышать все напрямую от меня.

– Я оценила твою жертву.

Она налила им обоим по чашке чая и взяла с тарелки кусочек хлеба.

– И чем ты намерена тут заниматься? – спросил Перри. – Тебе же всегда не по себе делается от безделья.

– Когда позволяет погода, я вожусь в саду, чем несказанно раздражаю садовников… но в последнее время я по большей части досаждаю старику Браннхоулму.

– Браннхоулму?

– Он архивариус. Ты его, должно быть, помнишь. Он живет здесь с незапамятных времен.

– Ах да! Но его почти никогда не видно. А что такого ты делаешь, что расстраивает старика?

– В сущности, не очень уж он и расстраивается, – ответила Джорджия. – На самом деле, надеюсь, я немного оживляю его унылое существование среди пыльных книжек и рукописей. Я пишу хронику приключений нашей прабабушки во времена гражданской войны.

– Пишешь о прекрасной леди Эрнескрофт, которой удалось убедить офицеров-пуритан оставить поместье Эрне?

Джорджия отхлебнула чаю и улыбнулась брату:

– О прекрасной леди Эрнескрофт, которой пришлось переспать с изрядным количеством офицеров-пуритан, дабы убедить их покинуть Эрне.

– Ты шутишь?

– Однако это явствует из ее личных писем и журнальных статей.

– Вот же, черт побери!

– Возможно, я даже опубликую свое исследование… – Глядя на выражение лица Перри, Джорджия расхохоталась: – Не бойся, не стану. Я похороню его в семейном архиве в надежде, что кто-нибудь отыщет его лет эдак сто спустя.

– Увы, светское общество, утратив леди Мей, обратилось в обитель уныния… Прошу, позволь мне прочесть твой опус!

Джорджия отставила чашку:

– Только в том случае, если ты пообещаешь остаться со мной в этом захолустье на Рождество.

– Что-о? Это ужасно!

– Однако такова моя цена…

– Да ты та еще пройдоха! Что ж, твоя взяла. Остается надеяться, что приключения второй графини Эрнескрофт того стоят.

– Полагаю, ты оценишь их по достоинству, когда прочтешь. Однако обед ждет и выглядит весьма соблазнительно. – Джорджия улыбнулась лакею: – Поблагодари повара от моего имени!

Когда лакей удалился, она принялась с умилением наблюдать, как Перри атакует бифштекс с жареной картошкой. Ей всегда нравилось смотреть, как ест Дикон. Мужчины всегда едят с отменным аппетитом, и она старалась, чтобы еда была им по вкусу.

– Отчего ты так грустна? – спросил Перри, уловив ее настроение.

– Просто я надеялась провести Рождество с Торримондами, – уклончиво ответила Джорджия.

– Но ты ведь вполне можешь…

– Нет. Не хочу стать поводом для скандала у них в доме, да еще и в праздник. А здесь на Рождество никогда не бывает весело, правда? И прежде не бывало.

– Ни папа, ни мама особенно не чтут традиций…

– Да, приезжают из Лондона в самый канун Рождества, идут в церковь на рождественскую мессу, раздают подарки, а потом уезжают вновь ко двору – праздновать Новый год. – Джорджия все же улыбнулась: – А это значит, что мы сможем приятно провести все двенадцать дней, оставшихся до праздника. И особенно Двенадцатую ночь, и никто нам не станет досаждать! Ты ведь останешься на Двенадцатую ночь?

– Джорджи, ты же знаешь – я не могу. В это время мне надобно быть при дворе.

Джорджия вздохнула: «В Двенадцатую ночь – при дворе…»

– Ну ладно, а я всласть повеселюсь с прислугой на кухне.

– Понимаю, ты пытаешься вынудить меня пригласить тебя с собой, однако это никуда не годится. Бредни твоей покойной свекрови все еще у всех на устах. Потерпи до Пасхи.

Джорджия стащила с тарелки брата ломтик жареного картофеля и задумчиво стала жевать.

– Нет. Если уж мне суждено ждать, то я дотерплю до самого конца. И не вернусь в свет скорбящей вдовой. Я явлюсь в свет, когда истечет время моего траура, – вернусь прежней леди Мей, во всем блеске!

Перри улыбнулся:

– Не сомневаюсь, ты именно так и поступишь. – Он отодвинул тарелку и отхлебнул вина. – Однако и тогда действуй осмотрительно. И веди себя так, чтобы даже самые придирчивые не осудили тебя.

– Всегда есть кто-то, чье предназначение – портить прочим удовольствие! – Джорджия скорчила рожицу.

– Ты ведь хочешь найти доброго мужа. А добрые мужья чураются вдов со скандальной репутацией.

– Ну разве что самые скучные! – Увидев, что брови брата удивленно поползли вверх, Джорджия сдалась: – Ну хорошо-хорошо, я попытаюсь быть паинькой.

– Придется тебе быть паинькой, иначе останешься вдовой до конца своих дней.

Джорджия показала брату язык. Перри хмыкнул:

– Ты уже облюбовала себе жертву?

– Пока нет, но уже составила список необходимых претенденту качеств. – И она принялась загибать пальцы: – Один – он должен быть богат, два – элегантен, в курсе последних модных веяний и к тому же – три – непременно щедр. А еще иметь вкус к светским развлечениям. Четыре – он должен иметь титул графа, маркиза или герцога!

– А виконтов и баронов ты вовсе не рассматриваешь?

– Кто по доброй воле опустится ниже прежнего своего титула? Нет, я намерена лишь подниматься. Разве из меня не получится обворожительная герцогиня, а?

Она увидела, что Перри мысленно перебирает подходящие кандидатуры.

– Бофор?

Джорджия лишь молча улыбнулась в ответ.

Глава 2

Май, 1765 год

Эрне, Вустершир

– Однако и выдержка у тебя, с моей не сравнить, – сказал Том Ноттон. – Я, кажется, потею за нас обоих.

Лорд Дрессер не отрываясь следил за двумя лошадьми, которых выгуливали поодаль.