Милая плутовка - Линдсей Джоанна

— Разумеется, нет. — Эти слова за нее сказала гордость, ибо Джорджина вполне отдавала себе отчет в том, что чувствует Джеймс. — Она повернулась к братьям. — Думаю, что это решает дело.

— Дело было решено уже тогда, Джорджина, когда ни ты, ни капитан об этом не подозревали, — сказал Томас. — Сегодня вечером вы поженитесь.

— Это ты все спровоцировал? — набросилась она на Томаса, внезапно вспомнив о своем утреннем разговоре с ним.

— Мы делаем это только ради тебя.

— Но мне это не нужно, Томас! Я не выйду замуж за человека, который не хочет жениться на мне!

— Никто не спрашивал меня, хочу ли я тебя, малышка, — с некоторым раздражением сказал Джеймс. — Из тебя получилась бы отличная содержанка.

Джорджина ахнула. Ее братья отреагировали более выразительно.

— Негодяй!

— Ты на ней либо женишься, либо…

— Да, я знаю, — не дал закончить угрозу Джеймс. — Вы пристрелите меня.

— Мы сделаем кое-что похлеще, — зарычал Уоррен. — Мы сожжем твой корабль!

Джеймс выпрямился на диване, услышав слова Клинтона.

— Мы уже послали людей разыскать место стоянки твоего судна, поскольку в порту его нет, иначе мы бы знали об этом.

Джеймс поднялся на ноги, когда Уоррен снова заговорил:

— Отдано распоряжение задержать команду и передать ее губернатору, чтобы всех повесить.

В установившейся после этого тишине внезапно прозвучал голос Бойда:

— Вы считаете, что мы должны повесить мужа Джорджи? По-моему, это несправедливо — вешать зятя.

— Повесить? — воскликнула Джорджина, до которой лишь сейчас дошел смысл сказанного. — Да вы никак все рехнулись!

— Он сознался в том, что был пиратом, Джорджи, и я уверен, что корабли «Скайларк лайн» не единственные его жертвы. Этого не сбросить со счетов.

— Черта с два! Он возместит убытки! Скажи им об этом, Джеймс! — Однако, повернувшись к Джеймсу за подтверждением, она увидела гордо сомкнутый рот. — Томас! — взмолилась она, чувствуя, что ею овладевает паника. — Это не лезет ни в какие ворота! Речь идет о преступлениях, совершенных… много лет назад!

— Семь или восемь лет назад, — пожал плечами Томас. — Моя память может и подвести меня, но враждебность капитана Мэлори не позволяет это за — .

быть.

Джеймс засмеялся недобрым смехом.

— Теперь пущен в ход шантаж с целью принуждения! Угроза насилия и нанесения увечья! И эти паршивые колонисты называют меня пиратом?

— Мы лишь хотим направить тебя в суд, но поскольку Бойд и я единственные, кто может свидетельствовать против тебя…

Фраза не была досказана, но Джорджина поняла, что имеет в виду Томас. Если Джеймс не будет лезть в бутылку и согласится на взаимодействие, никакого суда не будет по причине отсутствия свидетелей. Она испытала даже некоторое облегчение, пока не заговорил Уоррен.

— Твоя память может быть отягощена сантиментами, Томас, — сказал он. — Но я своими ушами слышал признание этого человека. И будь я проклят, если не засвидетельствую это!

— Ваша стратегия потрясает воображение, янки. Поиск истины или мстительность? Или вы полагаете, что одно дополняет другое?

Язвительный юмор Джеймса лишь вызвал новый взрыв враждебности у Уоррена.

— Не может быть и речи о какой-то мстительности, если у меня есть что сказать, и не стоит этим прикрываться, Хоук. — Это имя было произнесено с подчеркнутым презрением. — Помимо тебя, здесь находится твое судно и твоя команда. Будет или нет выдвинуто обвинение против твоей команды, — это зависит от того, как ты себя поведешь.

Чтобы вывести Джеймса из равновесия, требовались совершенно невероятные усилия. Он с юных лет приучился сохранять на лице маску любезности, и заметить, что он начинает злиться, мог лишь тот, кто хорошо его знал. Но еще никто и никогда не угрожал его семье, а добрую половину своей команды он считал семьей.

Джеймс медленно двинулся к Уоррену. Джорджина вдруг заподозрила, что ее брат явно переборщил с угрозами, но и она не ожидала того, что затем произошло.

Да и голос Джеймса был обманчиво негромким и спокойным:

— Ты выходишь за пределы своих прав, когда хочешь арестовать мое судно и отправить команду под суд.

Уоррен презрительно фыркнул:

— Почему британское судно бороздит наши воды? И потом, судно подозревается в пиратстве. Так что мы действуем в рамках наших законов.

— В таком случае я тоже.

Все произошло настолько быстро, что присутствующие оказались словно парализованными. В первую очередь это относилось к Уоррену, который внезапно почувствовал, как невероятно сильные руки сжали ему горло. Уоррена и самого хилым не назовешь, но его пальцы были не в силах разорвать мертвую хватку Джеймса. Клинтон и Дрю также не могли ничего сделать. А пальцы Джеймса медленно, но верно сжимались.

Лицо Уоррена на глазах багровело. Томасу удалось отыскать какой-то тяжелый предмет, которым он собрался стукнуть Джеймса, но воспользоваться им он не успел. Джорджина повисла сзади на Джеймсе и что есть силы закричала ему в ухо:

— Джеймс, прошу тебя, ведь он мой брат!

И Джеймс отпустил Уоррена.

Клинтон и Дрю подхватили сползающего на пол Уоррена. Они довели его до ближайшего стула, осмотрели шею и решили, что никаких повреждений нет. В легкие Уоррена стал поступать воздух, и он закашлялся.

Джорджина сползла со спины Джеймса, потрясенная разыгравшейся сценой. Гнев ее еще не улегся, но, когда Джеймс повернул к ней лицо, она увидела, что он все еще пребывает в бешенстве.

— Да я мог бы в две секунды сломать его чертову шею! Ты это знаешь?

Она сжалась под его взглядом.

— Да, я… знаю.

Джеймс бросил на нее свирепый взгляд, и она подумала, что он излил отнюдь не весь гнев на Уоррена, что этого гнева еще хватит на всех, в том числе и на нее. Это было видно и по тому, какие молнии метали его глаза и как было напряжено все его тело.

И вдруг спустя всего лишь несколько секунд Джеймс ошеломил и Джорджину, и всех присутствующих в комнате, прорычав:

— Давайте, ведите побыстрее сюда священника, пока я не передумал.

Потребовалось менее пяти минут, чтобы найти его преподобие Тила, который был в числе приглашенных на праздничный вечер. И не успев опомниться, Джорджина оказалась замужем за Джеймсом Мэлори, виконтом из Райдинга, отставным пиратом и еще Бог весть кем. Она несколько по-иному представляла себе собственную свадьбу, когда терпеливо ожидала возвращения Малкольма. Терпеливо? Нет, сейчас она поняла, что это было не терпение, а просто равнодушие. А вот сейчас среди собравшихся в этой комнате равнодушных не было.

Джеймс уступил и сделал это с каким-то злым изяществом. Во время церемонии он демонстрировал негодование и ярость — не самые подходящие для свадьбы эмоции. Не лучше выглядели и братья Джорджины, решительно настроенные на то, чтобы выдать сестру замуж, но и не скрывающие отвращения к происходящему. Что касается самой Джорджины, то она понимала, что не может позволить упрямству и гордости взять верх и остановить этот фарс, поскольку нужно подумать о ребенке и о том, чтобы он унаследовал имя отца.

У Джорджины мелькнул вопрос: изменилось бы отношение к ней с чьей-нибудь стороны, если бы стало известно о том, что она ждет ребенка? Едва ли. Джеймса принудили бы к женитьбе так или иначе, и не было нужды упоминать об этом факте. Возможно, впоследствии это сыграет свою роль, как-то смягчит удар. Ей придется когда-то сказать об этом, а может, и не стоит…

А Уоррен стал действовать по-своему сразу же после того момента, когда священник назвал Джеймса и Джорджину мужем и женой.

— Заприте его! Что касается свадебной ночи, то она уже давно прошла…

Глава 35

— Надеюсь, ты не считаешь, что это тебе поможет?

Джорджина сидела за письменным столом Клинтона и пыталась взломать замок запертого ящика. Дрю, задавший этот вопрос, стоял неподалеку, покачивая головой. Рядом с ним находился Бойд.

Джорджина медленно распрямилась, раздосадованная тем, что ее застали на месте преступления. Проклятие, она была уверена, что все отправились спать. А вот Дрю оказался проницательным, догадавшись, для чего она здесь. Тем не менее Джорджина решила начисто все отрицать.