Неодолимое желание - Джеффрис Сабрина

Боль изрезала лицо генерала глубокими морщинами.

— Поэтому я сказал ему, что только подлец изменяет своему слову. Если он не мог удержаться от выпивки, не надо было играть. И самое верное решение в этой ситуации — пойти и расплатиться с долгами.

Ох, Поппи. У Вирджинии закружилась голова. Она без труда могла представить, что подумал бы Роджер, услышав такие слова от выдающегося кавалерийского генерала. Ее брат всегда хотел произвести впечатление на неординарного деда и сердился, что его прогулки с дедом по городу не помогали в этом. Поэтому он принял близко к сердцу совет деда, отказавшись рассказать ему подробности. Зачем устраивать еще одну ссору?

А между Роджером и Поппи вспыхивало много ссор: из-за того, что Роджер играл в карты, выпивал и поздно приходил домой.

Как она могла забыть об этом? Она вспоминала о брате, по которому очень сильно скучала. Она возвела его в ранг святых. Но он никогда не был святым. Он был сиротой, который боролся за свое место в мире. А еще у него был дедушка, которого, как считал сам Роджер, он постоянно разочаровывал.

— Клянусь тебе, я понятия не имел, что он говорил о той дурацкой гонке, в которой мог убиться, иначе я никогда бы…

— Все в порядке, Поппи, — тихо скала Вирджиния. — Ты не мог этого знать.

Все эти годы он держат в себе чувство вины и жил с ним. Гейбриел сказал: «Ему нужен кто-то, кто виноват, и он винит меня. Но это совсем не означает, что у него есть на то причина».

Гейбриел оказался прав.

— Но я должен был нажать на него, — продолжал Поппи. — Мне надо было заставить его рассказать, что случилось. — Он сжал в руке нож для вскрытия писем. — А я вместо этого спросил у него, сколько он должен и кому. Вот и все, что меня волновало. Деньги, — добавил он каменным голосом. — Когда он сказал, что должен не много и волноваться не стоит, я отстал от него. Более того, я почувствовал тогда облегчение. Я решил, что это — признак того, что он наконец готов нести ответственность за свое безрассудство. Ну почему я не нажал на него? — тяжело вздохнул генерал. — Если бы он сказал, что речь идет о бегах в Тернем-Грин между ним и Шарпом…

— Не надо казнить себя за это, Поппи. — Вирджиния наклонилась через стол, забрала у него нож и перехватила его напряженную руку. — Ты старался научить его жить правильно.

— Да? — с чувством глубокого раскаяния спросил генерал. — А может, мне просто было неловко при мысли о том, что мой внук перед своими надменными друзьями казался хуже, чем был на самом деле?

Генерал встал и начал ходить по кабинету.

— Мои последние слова ему были о том, что он должен быть мужчиной. Я оказался чудовищем, послав своего внука на смерть, из боязни быть опозоренным перед кучкой идиотов…

— Ты не посылал его на смерть. — Вирджиния встала и подошла к деду. — Ты только дал ему совет, который мог дать, не зная всех подробностей дела. Это не твоя вина, это его вина.

— Но теперь-то ты понимаешь? — Генерал обошел Вирджинию и взял ее за плечи. — Я знаю, что Шарп воспользовался своим преимуществом, видя, что твой брат пьян, и убедил его согласиться на это глупое пари.

— Но Роджер вполне мог сам объявить о пари.

— Тогда почему твой брат сказал «если человек соглашается на пари»? Эти слова подразумевают принятие вызова. Шарп бросил вызов, а Роджер принял его. Иначе почему позднее сожалел об этом? Мужчины сожалеют только о том, что их заставили делать силой, а не о том, что они сделали сами.

— Неправда, Поппи. Мужчины сожалеют обо всем, что сделали в пьяном виде. Тебе это известно не хуже, чем мне.

Хотя слова «если человек соглашается на пари» явно указывают на то, что Роджер принял вызов.

— Дело в том, — сказал генерал, — что человек с хорошей репутацией не заставляет своего пьяного друга делать то, что может его погубить.

— Но ты не знаешь, заставлял ли его лорд Гейбриел.

— Знаю. Я это сердцем чувствую.

Вирджиния печально посмотрела на дедушку. Его сердце, изболевшееся от чувства вины и переполненное горем, не могло освободиться от воспоминаний о той ночи. Гейбриел прав: пришло время избавиться от прошлого. Оно уже принесло достаточно боли.

Проблема в том, что прошлое никого не может отпустить. Они продолжают грызть одну и ту же старую кость. И пока правда о том, что произошло той ночью, лежит под покровом тайны, пока они продолжают обвинять друг друга, они никогда не расстанутся с прошлым.

Кто-то должен это остановить. Кто-то должен разрядить атмосферу и положить конец недоразумениям. И похоже, что этим человеком придется стать ей.

А если она узнает ужасные вещи о Гейбриеле? Что, если правда все только усугубит?

Нет, Вирджиния не могла поверить в это. Гейбриел, которого она узнала, не станет силой втягивать во что-то нехорошее человека. Это не в его характере. Он порядочный человек. Она точно это знает, как точно знает, что любит его.

Значит, у нее только одно решение. Она не может ждать до утра, пока случится что-нибудь трагическое при появлении Гейбриела. Если она выскользнет из дома ночью, то может доехать до Холстед-Холла и перехватить Гейбриела. Сейчас полнолуние, поэтому никаких неприятностей в дороге быть не должно.

Ей придется убедить его в важности быть с Поппи честным. Это единственный способ исправить разлад между двумя мужчинами, единственный способ получить разрешение Поппи на их брак. Хотя она совершеннолетняя и подобное разрешение ей не требуется, Вирджиния считала необходимым сделать это.

Как только она поговорит с Гейбриелом, он, возможно, сумеет убедить миссис Пламтри приехать сюда с ним утром. Поппи не посмеет стрелять в него в присутствии миссис Пламтри. Кажется, ему нравится эта женщина. Да, этот план может сработать.

Гейб безучастно смотрел в окно, когда экипаж Джаррета покатился по подъездной дорожке к Холстед-Холлу. Его брату в дороге удалось заснуть, но Гейбриел так и не смог.

К сожалению, их обоих впереди ждет бодрствование до глубокой ночи. Несмотря на поздний час, семья будет ждать отчета насчет Бенни. И прежде чем Джаррет отправится со своей женой спать, Гейб должен узнать у Аннабель, насколько удачным был ее визит к Вирджинии.

Плохо, что он не может просто поехать в Уэверли-Фарм и прокрасться в дом, чтобы увидеть ее. Но попасть в дом незамеченным было практически невозможно, а Гейбриелу меньше всего хотелось среди ночи столкнуться с генералом.

Сам факт, что он хотел решиться на это, показывал, насколько он влюбился. Когда это случилось? За эти годы в его постели побывало немало женщин, но ни одна из них не овладевала его мыслями в момент пробуждения. Ни одна из них никогда не заставила его стремиться к ним, желать их телом и душой.

Когда он оказался в постели с Вирджинией, в нем проснулось страстное желание, которое в разлуке с ней только усиливалось. И чем дольше он ее не видел, тем сильнее было это желание. Вирджиния возродила в нем тягу к жизни во всех ее красках и прелестях.

Экипаж остановился перед Холстед-Холлом.

— Милорд, вам лучше взглянуть на Летящую Джейн, — обращаясь к Гейбриелу, сказал один из грумов, подойдя к экипажу.

Гейбриел с Джарретом вышли.

— Что такое? — упало сердце у Гейбриела.

— Вы, правда, должны сами ее увидеть, — украдкой взглянув на Джаррета, пробормотал грум.

— Хочешь, я пойду с тобой? — предложил Джаррет.

— Нет-нет, тебя ждет Аннабель, и бабушка тоже. — Гейб с Джарретом послали вперед гонца, чтобы предупредить о своем приезде. — Я быстро вернусь.

Гейбриел торопливо последовал за грумом.

— Она заболела?

— Нет, милорд. К вам посетитель, но он не хочет, чтобы кто-то, кроме вас, знал, что он здесь.

И это все, что удалось узнать Гейбриелу, прежде чем он вошел в старую конюшню и увидел Вирджинию.

Он замер, испытав потрясение и удовольствие одновременно, Как она оказалась здесь? Почему она здесь? Как, черт возьми, она узнала, что он так желает увидеть ее?