Поэтому он всегда поднимался. Как бы отчаянно он ни хотел ускользнуть в другой мир и оставить этот, голос отца никогда не позволял ему лечь и закрыть глаза.
– Не понимаю, почему отец это делал. Но сейчас он мертв. Так что и никогда не узнаю. Может, он избивал мать и ему понадобилась замена. Может, испытывал от этого извращенное наслаждение. Иногда я думаю… он просто хотел сделать меня сильным. Сильным и несокрушимым.
– Рис, мне очень трудно коснуться тебя сейчас.
– Не нужно! – выпалил он. – То есть… я предпочел бы, чтобы ты этого не делала.
– Да, понимаю. – Она помолчала. – У тебя есть полное право сердиться. А я злилась на этого ублюдка постоянно. Когда до нас дошла весть о его смерти, мне хотелось сесть на первое же идущее в Ирландию судно, чтобы плюнуть на его могилу.
– Я не злюсь, – солгал Рис. – Мерри, скажи-ка, чего ты хочешь от нашей беседы? Пытаешься убедить меня, что мой отец был безумным ублюдком? Но я уже знаю это. Или стараешься сделать так, чтобы мне стало легче? Мое сердце должно согреть сознание того, что ты, твой отец и каждый слуга, каждая горничная прекрасно понимали, что меня избивали до полусмерти, но все же стояли в сторонке и ничего не предпринимали?
– Нет, – прошептала она, придвигаясь к нему поближе. – Конечно, нет. Именно поэтому ты и должен злиться. Не только на него, но и на все эти места. Мы все подвели тебя, Рис. Поэтому ты ничем не обязан нашей деревне.
Ее нога задела его бедро, и он вздрогнул.
– Рис, ты держишь в себе столько эмоций! Я чувствую, как они волнами вырываются из тебя. Отпусти их на волю!
Но он испустил только долгий вздох, пытаясь успокоиться.
– Отец мертв, – сказал он наконец. – А если я рассержусь, то просто сорву на ком-то злость. На ком-то или на чем-то. И это ничего не изменит. – Он откашлялся. – В конце концов, несмотря на все попытки убить меня и на все мои попытки умереть, я жив. Все идет так, как предназначено судьбой.
– Меня уже тошнит от таких разговоров! – крикнула Мередит. – Вовсе не рука судьбы привела тебя сюда в это время! Ты выжил благодаря своей силе, уму и отваге. Я знаю это, потому что тоже привыкла выживать. И ужасно досадно слушать о судьбе, роке и о том, что нам якобы предназначено. Ведь именно я держала эту деревню на плаву тяжким трудом и жертвами. Я осталась, когда остальные уехали. Работала, когда остальные сдались. Бог видит, я вышла за человека, который был старше моего отца! Ты оскорбляешь меня, рассуждая подобным образом! Ты остался жив не потому, что тебя хранила судьба, а потому, что ты сильный. Мужественный, сообразительный, стойкий и добросердечный человек. И мне больно каждый раз, когда я слышу, что ты это отрицаешь.
Он не знал, что на это ответить. Поэтому поднялся и добавил дров в огонь.
– Еще бренди? – спросила Мередит, когда он снова сел.
Рис молча взял чашку.
– А я придумала историю озера, которую будет рассказывать Деррил. Хочешь послушать?
Он не слишком этого хотел, но Мередит приняла его молчание как знак согласия.
– История немного похожа на ту, что ты рассказывал в Бате. Деррил переиначит ее по-своему, но, думаю, она должна звучать примерно так… Давным-давно, когда пустоши были покрыты лесами, в которых царила магия, на месте Бакли-ин-зе-Мур была совсем маленькая деревушка. По ночам в ней свирепствовал кровожадный волк. Пока жители спали, он утаскивал слабых, стариков, детей и пожирал их в лесу. Но в один прекрасный день явился защитник, сильный и добрый, полный решимости защитить людей. Каждую ночь он бился с волком, не обращая внимания на укусы и раны. По утрам, когда волк возвращался в свое логово, наш герой уходил к священному озеру, чтобы омыть свои раны и исцелиться.
В деревне жила молодая девушка, очень любопытная и очень одинокая. Она тайком следила за ним каждое утро, наблюдала, как он купается в озере, смывая кровь и дожидаясь, когда раны заживут. Для нее защитник был самым красивым на свете мужчиной. И самым храбрым. Она влюбилась в него, хотя он ее не замечал. И чем сильнее становилась ее любовь, тем больнее было видеть метки, оставленные волком. Каждый день его раны становились все глубже и опаснее. Потому что волк обезумел от голода.
Как-то ночью ей не спалось. Она тайком вышла из дома, чтобы посмотреть на поединок волка и человека. Мужчина боролся искусно и яростно, но в ту ночь отчаяние заострило волчьи клыки. На глазах перепуганной девушки волк свалил защитника на землю и стал над бесчувственным телом, готовясь схватить его за горло своими мощными челюстями. Девушка взяла стрелу и вложила в лук. Когда же волк приготовился напасть, она выстрелила горящей стрелой в волчье сердце, убив его на месте. – Мерри немного помолчала. – Полагаю, здесь нужно объяснение… Надо пояснить, почему девушка стала такой искусной лучницей. И почему раньше не пыталась убить волка. Еще бренди?
– Нет.
Она налила остатки в свою чашку и отбросила бутылку в темноту.
– Как бы то ни было, девушка оттащила раненого к озеру. И поливала его холодной водой, пока все раны не зажили. Когда же он попытался открыть глаза, она ускользнула и спряталась, боясь, что герой устыдится своей наготы. Жители деревни, найдя труп волка, старались дотронуться на него. Все радовались и веселились. «Все хорошо! – кричали они. – Волк уничтожен, и деревня спасена!» Они поздравляли и прославляли своего защитника, но он распрощался с ними. Его работа здесь была закончена. Он отправился на другие битвы, чтобы защитить других людей. Девушка больше никогда его не увидела. Но ждала у озера, втайне надеясь, что он вернется и ответит на ее любовь. – Мередит допила бренди. – Ей бы следовало превратиться в камень, или цветок, или дерево, или во что-то еще. Во что-то такое, что можно будет показать гостям деревни. Ведь так обычно заканчиваются эти истории?
– Не знаю. Почему ты меня спрашиваешь?
– Не знаешь? Я думала, все вполне очевидно.
Рис потер пальцами виски. От бренди у него уже раскалывалась голова.
– Полагаю, я не так умен, как ты воображаешь, Мерри. Перестань говорить загадками.
– Я ведь следила за тобой, Рис. В детстве я повсюду ходила за тобой – каждый раз, когда могла улизнуть из дома. Когда ты приходил в конюшню, я пряталась и следила за тобой. Если ты брал лошадь, я бежала следом, пока не уставала. Часто я не могла догнать тебя и возвращалась на конюшню, где ждала, когда ты вернешься с прогулки, чтобы еще раз увидеть. – Она рассмеялась. – Боже, а сколько часов я провела на сеновале, глядя вниз! И постоянно ходила с соломой в волосах.
– А когда…
– Да, и в ту ночь я была на сеновале. В ночь пожара. Ждала, когда ты придешь. Я видела, как ты схватился с ним. И это не ты перевернул лампу. Я ее швырнула. В него. Но промахнулась. Он тогда отбросил кнут, потянулся к вилам, и… – Голос Мерри прервался. – Ох, никогда не забуду его лица. Словно сам дьявол явился в конюшню. Он убил бы тебя!
Рис усилием воли сглотнул поднявшуюся к горлу желчь.
– Ты должна была позволить ему…
– Как ты можешь так говорить?!
– Лучше меня, чем…
Черт возьми, ему следовало умереть в ту ночь! В глубине души он знал, что судьба осудила его на смерть в ту ночь. Но из-за Мередит он четырнадцать лет провел, скитаясь по миру в напрасных поисках адских врат. И все впустую. Впустую!
Непонятная ярость вскипела в нем. Он сжал кулаки.
– Ради всего святого, Мередит! Ты дочь старшего конюха! И ты бросила горящую лампу в сено?! Как ты могла?!
Она закрыла лицо руками.
– Ты прав, ты прав, Рис. Но в ту минуту я ни о чем не думала. Мне нужно было остановить его, и лампа просто попалась под руку.
– И все лошади… О Боже! Они погибли страшной смертью. Ты слышала их вопли? Слышала?
– Нет, – прошептала она.
– Тебе повезло. Они все еще звучат в моих ушах.
Даже сейчас, даже здесь, в этом темном сыром аду, он слышал те жуткие вопли, разрывавшие сердце.
Рис заткнул уши ладонями, но это не помогло, потому что воспоминания не изгонишь.
