Превратности судьбы - Квик Аманда

– Прошу, поймите меня правильно. Я польщена исключительной честью, которую вы мне оказываете. Но я решительно настроена вести свою практику зеркальной чтицы, – заявила Вирджиния.

– Я ни на минуту не предполагал, что вы откажетесь от практики, если займете при этом должность моей ассистентки, – возразил Гилмор. – Как раз наоборот! Я всесторонне обдумал вопрос и заключил, что мы можем работать вместе, одной командой. И мы добьемся славы самых модных в Лондоне консультантов, уж поверьте.

– Но вы не читаете в зеркалах, – заметила Вирджиния.

– Да, верно, – согласился Лейбрук. Он улыбнулся. – Но мои таланты – совсем иного рода. Однако это не означает, что мы не можем проводить консультации вместе. Разумеется, вы могли бы проводить и настоящие сеансы чтения в зеркалах.

– Понимаю, – пробормотала Вирджиния.

– Мы бы говорили клиентам, что вы вызываете в зеркалах духов, а я умею с ними разговаривать, – продолжал Лейбрук.

– Вы прекрасно знаете, что я не вызываю духов, – заявила Вирджиния, взявшись за перо.

– Но почти все клиенты думают, что как раз этим вы и занимаетесь, – возразил Лейбрук. – Они верят, что вы – медиум, что умеете сообщаться с Другой Стороной посредством зеркал. Отличный фокус, Вирджиния! Но ему недостает одной существенной детали.

– Какой же?

– Беда в том, что ваши духи в зеркале лишены голоса. А люди хотят разговаривать с ушедшими в мир иной. Короче говоря, вам недостает элемента истинного драматизма. А ведь именно это и ищет клиент, когда обращается к медиуму или зеркальной чтице.

Вирджиния осторожно отложила перо и сцепила пальцы поверх своей учетной книги.

– Когда я пришла в Институт, я говорила, что не демонстрирую фокусы. Как вы думаете, почему послеобразы не говорят моим голосом? Только потому, что они – никакие не духи. Я же объясняла: то, что я вижу, – это не привидения, а, скорее, психические фотографии.

– Да, понимаю. Но именно по этой причине вы не сделались самой успешной консультанткой Института. Вот почему у Памелы Иган, медиума древнеегипетской принцессы, и этой старой склочницы миссис Харкинс клиентов гораздо больше, чем у вас. Люди ждут действа! Они любят театральные приемы. Жаждут убедиться, что есть способ активно общаться с умершими. И я могу внести недостающий элемент в ваши сеансы чтения.

– В самом деле? И как же вы стали бы действовать?

Лейбрук доверительно склонился к собеседнице:

– Я буду работать с вами в паре на каждой консультации. И вы бы делали то же, что делаете всегда, – вызывали бы духов в последние моменты их жизни.

– Хотите сказать – вызывать послеобразы, которые, позвольте вам напомнить, может увидеть лишь тот, кто умеет читать в зеркалах?

– Ах, к этому я и веду. – Лейбрук улыбнулся. – Я могу обеспечить зрительный элемент ваших сеансов.

– Так я и знала, – пробормотала Вирджиния. – У вас талант иллюзиониста, не так ли?

Лейбрук медлил с ответом. Наконец, нахмурившись, кивнул:

– Да, именно так.

– Я это подозревала.

Лейбрук снова помедлил, потом сказал:

– По очевидным причинам я предпочитаю держать в тайне истинную природу моих способностей. Людям нравится думать, что они наблюдают настоящие привидения, а не сценические фокусы. А в наших с вами спектаклях я создам иллюзию видимых колебаний на поверхности зеркала, когда вы будете читать послеобразы. Это поразит клиентов до глубины души.

– Вы намерены их обманывать?

– Вовсе нет! Просто я внесу элемент драматизма и сделаю переживания клиентов более яркими. Вы будете сообщать мне, что видите, а я создам для публики иллюзию туманных изображений, которые якобы проносятся в зеркале. И – последний мазок в картине! После того как вы расскажете, что увидели, я добавлю голоса духам, с которыми желают поговорить наши клиенты.

– Будете делать вид, что говорите за умерших? Но что вы скажете?

– Послушайте, Вирджиния, трудно ли придумать, что сказать от имени мертвых или умирающих? Медиумы всегда это делают. Я передам последний привет возлюбленному или, может быть, мольбу о справедливости – в случае, если мы натолкнемся на настоящую жертву убийства. Да мало ли что можно сочинить!..

– А приходили ли вам в голову кое-какие соображения?.. Ведь если вы заявляете, что говорите от имени жертвы, которую убивают, то клиент и, весьма вероятно, полиция захотят, чтобы жертва назвала имя убийцы, не так ли?

– Всегда найдется способ обойти острые углы, – ответил Лейбрук.

– Каким образом?

– Здесь отлично работают таинственные знаки.

– Что еще за знаки?

– Ищите синюю дверь… – нараспев произнес Лейбрук низким мелодраматичным голосом. – Слушайте вой собаки в полночь. Прочтите, что написано на камне, который покоится на дне озера. – Он небрежно взмахнул рукой и проговорил уже обычным голосом: – Если нужно придумать послание из могилы, возможности просто безграничны.

– Понимаю, – буркнула Вирджиния.

– А гонорары делим так: шестьдесят на сорок, – с невозмутимым видом добавил Гилмор.

– Сорок процентов достанутся мне?

– Правильно.

– Но по условиям нашего действующего соглашения я получаю семьдесят пять процентов от того, что платят мне клиенты, – заметила Вирджиния.

– По новому договору любое снижение ваших прибылей будет более чем возмещено за счет повышения гонораров и увеличения числа наших клиентов.

– Какая щедрость с вашей стороны!

– Вместе мы не только заработаем большие деньги, но и поднимем репутацию Института на новые высоты. – Взгляд Гилмора сделался жестким. – И еще… Мы привлечем в Институт множество настоящих талантов, с которыми стоит работать, а не только тех, кого никогда не примут в Аркан. Скажу откровенно… У нас есть возможность привлечь в наши ряды членов самого Общества!

– Вы действительно в это верите? – спросила Вирджиния.

– Да, разумеется. Ведь в Аркане неспокойно… Не всем членам Общества нравится новая политика, которую стремится проводить их организация. Есть и те, кто ропщет в условиях ограничений, налагаемых Джонсами, и более того: создание агентства «Джонс и Джонс» вызвало немалое возмущение как в самом Аркане, так и за его пределами. Многие думают, что у Аркана нет права контролировать всех остальных, и нас в том числе.

Вирджиния всегда понимала, что Гилмор считает Общество Аркан своим конкурентом. Но теперь она начинала догадываться, что его враждебное отношение к Обществу объясняется не только деловыми мотивами. Здесь явно крылось что-то очень личное.

– Мистер Лейбрук, уверяю… Я желаю вам всяческих успехов в борьбе против Аркана, однако я не могу принять ваше предложение усовершенствовать мои сеансы чтения. Я не заинтересована в том, чтобы заключить с вами соглашение в том виде, каким вы его представляете.

– Желаете пересмотреть процентное соотношение в свою пользу?

– Я не собираюсь с вами торговаться, сэр. Говорю вам: я намерена сама вести свои дела. Я не хочу морочить голову клиентам, даже если бы это означало высокие гонорары.

– Это из-за Суитуотера, не так ли? – Вскочив со стула, Гилмор подошел к окну. Выглянув на улицу, проговорил: – Так вот та причина, по которой вы отвергаете мое заманчивое предложение. Он вас соблазнил?

– Характер моих отношений с мистером Суитуотером вас не касается, – заявила Вирджиния.

– Не пытайтесь это отрицать! – воскликнул Гилмор. Он смерил собеседницу уничтожающим взглядом. – Я чувствовал, как бурлила энергия вокруг вас прошлой ночью! Подозреваю, что это чувствовали все, кто был на приеме. – Его губы презрительно скривились. – Проклятие! Даже те, у кого нет дара, могут ощутить энергетические потоки такого рода.

Вирджиния почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Она была очень рада, что Гилмор наблюдает за тем, что делается на улице, и не смотрит на нее.

– В высшей степени невежливо и даже неприлично говорить подобные вещи, – проговорила она холодно. – И имейте в виду: я не имею ни малейшего намерения обсуждать с вами мои личные дела, мистер Лейбрук. Буду крайне вам признательна, если вы немедленно покинете мой кабинет.