Гордые сердца - Роджерс Мэрилайл

Она рассказывала Саре о сказочной королеве и о том, что считала ею Касси. Но в действительности скорее Беата сказочная королева.

Из-под сверкающей пелерины волос Беата лукаво поглядывала на неподвижного Водери, не сводящего с нее глаз. Она лениво развязывала тесемки бледно-зеленого платья, освобождая шею. Столь же томно она расшнуровала корсаж, вдохновляемая голубыми огнями, сверкающими в глаза ее супруг наконец платье упало мерцающим омутом к ее ногам, и Беата осталась только в тонкой льняной сорочке, которая доходила до середины бедер и была настолько прозрачной, что соблазнительно открывала столько же, сколько скрывала.

Когда хрупкие руки Беаты маняще протянулись Водери бросился в ее объятия, как в мечту. Чары этой колдуньи в течение нескольких недель заставляли его испытывать сладкие муки. Теперь он получил право отплатить ей за великолепные злодеяния. И это будет плата радостью, радостью для них обоих!

Он обвил руками ее хрупкую фигурку и осторожно притянул ее ближе, боясь повредить это неземное существо.

Беата уже никоим образом не была ребенком, и ей не понравилось столь бережное обращение. Обвив тонкими руками шею Водери, она поднялась на цыпочки и прижалась к его напряженному телу. Она принялась соблазнять его весьма умело, и он не смог совладать с собой. Она победила, и эту победу торжествовали оба.

Глава 17

У отвергнутой Касси, когда она медленно спускалась по лестнице, было чувство, что ноги ее налиты свинцом и она обречена таскать их за собой. Затянутое облаками серое небо тускло освещалось слабым предрассветным мерцанием. Похоже, это была прелюдия к такому же мрачному дню. Всю ночь не находила тропинки к утешительному царству сна. Она лежала на холодном тюфяке, бесконечно обдумывая каждое слово Уилла.

Сначала она согревалась его уверениями в любви признанием ее совершенства как возлюбленной, но потом до нее дошло, что, в сущности, хотя он отвечает на ее любовь, делить с нею постель не намерен. Это привело ее в уныние.

В нижней комнате царила тишина, изредка нарушаемая потрескиванием угольков в камине да храпом многочисленных гостей, все еще отрешенных от мира, с возвращением в который они будут наказаны за пьянство и обжорство.

Ряды гостей значительно поредели, значит, Харвей сумел поднять некоторых и отправиться с ними на задание. Уилла нигде не было видно, и Касси испытала разочарование. Перед ней открывалась перспектива удручающе безрадостного дня.

Размышляя ночью, Касси сумела понять доводы Уилла и принять их, но все-таки ей страстно хотелось, пусть и лишенной его объятий, хотя бы разделить с ним стол. Теперь даже и в этом ей было отказано!

В тишине раннего утра шум шагов по тростниковому полу грозил нарушить покой спящих. Но этот пустяковый шум оказался безобидным шорохом по сравнению с криками, внезапно раздавшиеся на поляне. Не долго думая Касси бросилась к двери и выскочила наружу. Суматоха была вызвана не опасностью, а безумной радостью прибывшего молодого человека.

— Я вернулся, Касси! Я говорил, что вернусь, и вернулся! — Том быстро соскочил с коня, прекрасного боевого коня, которого он недавно приобрел и которым очень гордился.

Невзирая на опасность поскользнуться на оледеневшей земле, он бросился к прелестной французской девушке, удивленно застывшей на верхней ступеньке крыльца.

— Почему ты вернулся, Том? — Холодный голос Уилла прорезал морозный воздух, как сосулька, падающая с крыши в мягкий сугроб.

— Уилл! — Том резко остановился и повернулся к рыцарю с дерзкой, веселой улыбкой. — Я теперь рыцарь и приехал к тебе с поручением графа Гаррика, чтобы сражаться вместе с вами! — Он вынул из-под плаща сложенный пергамент и нетерпеливо протянул его Уиллу.

Тот нахмурился. Поручение графа Гаррика? Неужели знатный дядюшка прислал мальчишку к нему, зная, что у него нет никакого желания видеть здесь Тома?

Уилл развернул послание и еще больше нахмурился.

— Дядя пишет, что ты так долго и упорно просил его, что он больше не выдержал. Это далеко не то, что быть посланным с поручением, не так ли?

Том робко улыбнулся, но он явно ни в чем не раскаивался.

— Неважно. Я здесь, и если ты не позволишь мне остаться, я уйду и присоединюсь к силам короля где-нибудь в другом месте! Не всякий сеньор с такой не охотой примет нового воина, когда их и так мало.

Теперь, когда Том стал рыцарем, спорить с ним стало труднее, и Уилл нехотя признал, что попал в затруднительное положение.

Здесь, в Уилде, горячий Том все-таки будет под его присмотром! Да, конечно, лучше, если мальчик останется здесь, чем убежит навстречу еще большей опасности, не понимая по-настоящему, в какую скверную войну он ввязывается. Увы, Том знал лишь турниры и поединки — веселые рыцарские игры — да героические истории, слагаемые менестрелями, далекие от реальной крови и боли, от которых Уиллу хотелось его оградить.

— Ты говоришь, что стал рыцарем, но тебе еще предстоит научиться сдерживать свой пыл. Мои люди еще отдыхают, а ты появляешься и орешь так, что мертвый может проснуться. Сомневаюсь, что такой шумный воин придется по душе его новым соратникам!

Эти слова напомнили и еще об одной проблеме: постоянном конфликте Тома с Клайдом. Но у него не было ни времени, ни терпения разбирать пустячные ссоры между людьми, которые ради собственного выживания, конечно, должны поладить.

Том прикусил губу. Опять он ошибся! Возбуждение возобладало над разумом и осторожностью, соблюдать которую он пообещал графу Гаррику.

— Прошу прощения, милорд! — Том официально извинился и низко поклонился с просительной улыбкой, ожидая получить прощение за этот, безусловно, пустяковый проступок.

— Ну, это зависит от них! — Уилл, пожав плечами, кивнул в сторону людей, постепенно просачивающихся из дома. Некоторые были изрядно раздражены, другие еще не очнулись с похмелья, но все неприязненно смотрели на Тома.

— Вряд ли разумно сейчас навязывать им свое общество! Лучше входи и присоединяйся к нашему завтраку! — Не отрывая взгляда от пристыженного Тома, Уилл взмахом руки пригласил его в дом и добавил: — Несомненно, у тебя есть новости о Тэрренте.

Уилл намеревался увести разговор подальше от беспокоящей его темы, пока не поговорит с глазу на глаз с молодоженом, который, похоже, все еще нежился в постели со своей возлюбленной.

Следуя за Томом, Уилл увидел, что Касси остановилась на пороге комнаты и наблюдает за ними. Она стояла в дверях как хозяйка дома, и Уилл имел основание надеяться, что она останется здесь навсегда.

Прошлой ночью, втолкнув Касси в дом, Уилл удалился в хижину, где когда-то нашли приют Касси и Водери. Он провел ночь, изучая странные условия, содержавшиеся в доставленном Бевайсом послании, и гадая, какая же предательская цель кроется за ними.

Ему в голову пришел план решения проблемы и достижения своей цели. Но все зависело от Водери.

Покинутый в одиночестве Кенуорд, стоя на одной ноге, пытался разжечь в камине огонь. Услышав звук открывающейся двери, он выжидательно обернулся. Он безошибочно узнал голос брата.

— Том! — Кенуорд мужественно попытался проковылять навстречу, но, если бы Том не поймал его, он непременно бы упал.

— Кенуорд, что ты с собой сделал? — спросил Том, широко улыбнувшись. — Гонялся за хорошенькими девушками, да?

Кенуорд покраснел, крепко держась за плечи брата, и шутливо ткнул его в ребро:

— Я отправился на важное дело и нашел добычу!

— Добычу, которая переломала тебе ногу! — весело усмехнулся Том.

Пока братья поддразнивали друг друга, Касси тихо скользнула к камину и занялась немудреным завтраком.

От этого занятия ее оторвал посторонний звук.

— Да, — раздался голос сверху лестницы, — это была отважная борьба, и честь находки принадлежит Кенуорду!

С взъерошенными после сна волосами, Водери спустился сверху под любопытным, испытующим взглядом молодого человека, которого раньше не видел.