Восторг ночи - Герн Кэндис

Адам пребывал в растерянности, однако не собирался сдаваться. На следующий день он нашел цветочника с туберозами и послал Марианне небольшой букет с запиской: «Это действительно я был в Оссинге. И это была восхитительная ночь. Ты пахла так же приятно, как эти цветы. Я люблю тебя».

Позже в тот же день он снова пришел к ней. Казалось, Файфф готов был закатить глаза к небу при виде Адама на пороге, однако сохранил свою сдержанность. Он опять заставил Адама ждать у двери, вместо того чтобы сразу пригласить войти. Это был нехороший признак.

– Сожалею, сэр, – сказал он, вернувшись, – но миссис Несбитт нет дома.

Сердце Адама упало. Ее нет дома для него.

– Вы можете оставить визитку, если хотите.

Черта с два он оставит визитку! Адам уже послал ей записку, в которой сообщил все, что ей необходимо знать. Какого отказа еще дожидаться? Он в гневе выбежал из дома и услышал, как Файфф захлопнул за ним дверь.

Итак, все кончено. Он сделал все возможное. Больше не о чем говорить. Его откровенность положила конец их дружбе. Марианна смущена его пылким признанием и больше не желает видеть его. Адам сам разрушил все. Надо было держать рот на замке и не выдавать своих чувств.

Он действительно считал, что не сможет жить без нее, однако придется научиться делать это. Проклятое поместье в Дорсете снова замаячило перед ним. Наверное, лучше укрыться там, чем с болью наблюдать, как их теплая дружба перерастает в вежливое знакомство.

Черт бы ее побрал за то, что она заставила его чувствовать себя таким дураком, и за то, что не захотела принять его!

Глава 18

Адам, видимо, уже протер в ковре дыру, шагая туда и сюда по своей гостиной. Он пытался решить, что делать дальше со своей несчастной жизнью, как вдруг его внимание привлек дробный стук в стекло балконной двери. Похоже на град, хотя небо было чистым. Странно! Он подошел к двери, открыл ее и вышел на балкон.

– Давно пора бы выйти. – Марианна стояла на своем балконе, подбоченившись, и, слава Богу, улыбалась. – Я вот уже четверть часа бросаю камешки в твое стекло. Наверное, насыпала целую гору в надежде привлечь твое внимание.

Адам широко улыбнулся. Значит, она все-таки хочет видеть его? Хвала небесам!

– Привет, дорогая. Не стоило так утруждать себя.

– Нам надо поговорить, мистер Кэйзенов. Если тебе будет удобно, то перелезай через эти чертовы перила и иди сюда.

– Ноя не вижу орхидеи на твоем балконе, – насмешливо сказал он. – Ты уверена, что хочешь меня видеть?

Марианна исчезла и через мгновение появилась снова с цветочным горшком в руках.

– Вот эта проклятая орхидея. Теперь лезь сюда, пока я не подняла юбки и не перелезла к тебе сама.

Адам усмехнулся:

– Хорошо. Отойди в сторону.

Он перемахнул через перила и последовал за ней в гостиную. Марианна остановилась около камина, скрестив руки на груди.

Адам двинулся, чтобы прикоснуться к ней, но она увернулась.

– Сначала объяснись, – сказала она глухим голосом. – Хочу знать, что подвигло тебя на такой возмутительный поступок. Я потом догадалась, что это был ты.

– Но я не раз признавался в этом. И на словах, и письменно.

– Я уже знала. Я поняла это на следующий же день. Глаза его расширились.

– Ты знала? А я думал, ты считаешь, что это был Кеньон.

Марианна робко улыбнулась:

– Это было наказание.

– Наказание?

– Да. Моя месть за то, что ты сделал. Но сейчас я решила, что ты уже достаточно наказан.

Адам облегченно вздохнул.

– Слава Богу! Стало быть, ты не оставила без внимания мои признания.

Марианна улыбнулась:

– Конечно, нет.

– Любовь мая! – Адам протянул к ней руки, но она отвела их в сторону.

– Прежде всего я жду объяснений, – сказала она. – Почему ты пришел ко мне в ту ночь? Ведь ты был связан обязательствами с Клариссой. Ты знал, что поступаешь нехорошо.

– Да, но у меня не было намерения заняться с тобой любовью, когда я пришел в твою спальню.

– Что же ты собирался делать тогда? Поболтать в уютной обстановке?

Адам усмехнулся:

– Что-то вроде этого. Я пришел сообщить тебе о Шервуде. Я знал, ты ждешь его, и подумал, что ты должна узнать о случившемся. Но ты спала и выглядела такой соблазнительной…

– Лжец. Ты не мог видеть, как я выгляжу. Там была кромешная тьма.

– У меня была свеча, но ее случайно задуло, когда я раздевался. Я не предвидел, что будет так темно, и думал, ты узнала меня, пока в конце ты не ошарашила меня, сказав: «Спасибо тебе, Джулиан».

Марианна засмеялась.

– Я действительно так сказала?

– Да, и снова крепко уснула. Я не знал, что делать, и, в конце концов, решил скрыться и никогда не рассказывать тебе о случившемся. Я боялся, что ты возненавидишь меня.

– Я была близка к этому. Я ужасно разозлилась на тебя, но ненависти к тебе не испытывала, Адам.

– Любовь моя. – На этот раз Адам не остановился. Он подошел к ней и обнял ее, а она обвила руками его шею. – Любовь моя. – Он склонил голову и поцеловал ее.

Меж ними мгновенно вспыхнула страсть. Адам впился в ее губы жгучим поцелуем. Это был самый знаменательный поцелуй в его жизни, означавший окончание одного периода и начало другого. Это был поцелуй, наполненный истинной страстью и любовью, вселяющий радость единственно правильного выбора. Язык Адама неистово сплетался с ее языком в то время, как его руки, обхватив округлые женские ягодицы, крепко прижимали живот Марианны к его возбужденной плоти, чтобы она знала, как сильно он ее хочет. У нее вырвался легкий стон, и он отстранился.

– Адам, я… о!

Он подхватил ее на руки и понес в спальню.

– Ты хотела в этом сезоне найти себе любовника, дорогая. Я уверен, ты обретешь его прямо сейчас.

– О да, Адам. Да!

Адам вошел в спальню, целуя Марианну в шею. Он уже собирался положить ее на кровать, но потом решил сначала раздеть. Он поставил ее на пол, снова обнял и крепко поцеловал.

– Замечательно, что здесь горят свечи, – пробормотал он, уткнувшись в ее шею. – Я хочу все время видеть тебя.

Адам развернул Марианну и начал развязывать тесемки платья. И вдруг остановился. Они оба замерли одновременно. На них с огромного портрета, написанного изысканной кистью Томаса Лоренса, смотрел доброжелательно улыбающийся Дэвид.

– Я не могу продолжать, когда он смотрит на нас.

– Я тоже, – сказала она. – Хотя не думаю, что он должен возражать. Ведь он любил нас обоих.

– Возможно, но пусть лучше не смотрит на нас. – Адам подвинул стул и встал на него. Портрет был огромным и в тяжелой раме, но Адам каким-то образом ухитрился снять его со стены. Он сошел со стула, поднял картину и понес в гостиную, где приставил ее к панели лицом к стене. – Прости, старина. Я не хочу, чтобы ты присутствовал при этом.

Он вернулся в спальню и увидел, что Марианна, нахмурившись, смотрит на пустое место на стене.

– Мы предаем его, Адам?

– Нет. Мы любили его, но он ушел навсегда. Давай не будем беспокоиться о том, что он мог бы подумать. Мы никогда не узнаем, и теперь это не имеет никакого значения. – Адам снова заключил ее в свои объятия. – Сейчас главное то, что мы вместе.

Он поцеловал ее, и они забыли обо всем на свете. Но Адам хотел большего. Он опять повернул ее и начал расстегивать платье. Оставшись только в сорочке и корсете, Марианна начала раздевать его. Когда они оба до конца обнажились, Адам отошел от нее, и они взаимно упивались созерцанием друг друга, будучи совершенно раскованными, ничего не боясь и не стыдясь.

Марианна была такой же красивой при свете, какой ощущалась в ту незабываемую ночь в темноте. Стройная и в то же время округлая и мягкая в соответствующих местах.

– Я никогда не думала, что ты можешь желать меня, – сказала она. – Я не похожа на тех женщин, с которыми ты предпочитал иметь дело. У меня не такое пышное тело, каким ты обычно восхищался.

Адам обхватил ладонями ее лицо.