Исцеление любовью - Дэр Тесса

Иззи не знала, возликовать ей или разрыдаться. Да, он поступил смело и благородно, но чем ему придется заплатить за эту дерзость?

Поверенные решили действовать по горячим следам.

– Видите, Хейверс? У нас нет выбора. – Риггет указал на герцога. – Он явно недееспособен. У него бредовые идеи. Возможно, он опасен.

Доктор согласился.

– Как специалист, я считаю, что его необходимо взять под арест до освидетельствования в Лондоне.

– Прошу вас! – взмолилась Иззи. – Подождите минутку! Давайте поговорим! Его вовсе незачем помещать в сумасшедший дом!

Но в поднявшемся шуме ее никто не услышал. Желающих протестовать нашлось больше чем достаточно.

Все рыцари и фрейлины, собравшиеся в огромном зале, встали на защиту Рэнсома.

Один из рыцарей обнажил меч, которым было бы невозможно даже разрезать кекс, и вскинул его в воздух.

– Вы не тронете его!

– Мы все – братья! – подхватил другой.

– Я же говорил – нам еще пригодится выучка.

– Один за всех, все за одного! Мы будем стоять насмерть.

Даже Магнус зарычал и залаял.

Послышался возглас:

– Выпускайте горностая!

– Стойте! – Иззи бросилась в конец зала, забралась на стол и приставила ладони ко рту. – Стойте! – выкрикнула она так громко, как только могла. – Замолчите все! Остановитесь!

И они остановились. И повернулись к ней.

Завладев вниманием присутствующих, Иззи перевела дыхание, потом вытянула ладони перед собой, словно надеясь этим жестом смягчить почти ощутимое напряжение в комнате.

– Не надо воевать. Освидетельствование тоже ни к чему. Все это недоразумение. Герцог в своем уме. Мистер Блейлок, мистер Риггет, мистер Хейверс и мистер Миллс, прошу вас, поверьте мне. Я провела здесь, в одном замке с герцогом Ротбери, несколько недель, и я твердо знаю: он не сумасшедший. Рыцари, фрейлины, романтические истории… ничему этому он на самом деле не верит. И не должен верить. Видите ли… – продолжала она, переведя взгляд на рыцарей и фрейлин, – «Сказки на сон грядущий» были… ну, в общем, все это ложь. Я никогда не была наивной малышкой с гладкими волосами цвета янтаря. А сэр Генри не был заботливым отцом, хоть он и старался. Я не собиралась заводить ручного горностая и не просила дарить его мне. – Она указала в сторону коридора. – Крессида отважна, а я безумно боюсь темноты. Ульрик повторяет: «Вне всяких сомнений», а я постоянно сомневаюсь. Не верю в счастливые финалы. Сомневаюсь в существовании вечной любви. И самое главное – сомневаюсь в себе.

Она продолжала, обращаясь к поверенным:

– Герцог потакает моим капризам, но понимает, что это всего лишь выдумки. «Чушь собачья», как он выразился вчера, – она обвела глазами присутствующих. – Так он и сказал, верно? Вы все слышали.

В зале поднялся неохотный ропот согласия.

Иззи повернулась к Рэнсому:

– Так объясните им. В этом нет ничего плохого. Мне больше незачем притворяться, а вам – оберегать меня. Просто скажите им все то, что твердили мне несколько недель. Вы – здравомыслящий человек, а романтика – бред. – Она прижала ладонь к своему животу. – Все хорошо. Честное слово.

Рэнсом задумался. Иззи увидела, как тяжело он дышит. Почесав в затылке, он уставился в пол.

Блейлок выступил вперед:

– Итак, ваша светлость?

«Давай же, – мысленно взмолилась Иззи, подталкивая к действиям Рэнсома, находящегося на другом конце зала. – Отвергни все разом, спаси себя».

«Просто скажи правду».

– Скажу только одно, – Рэнсом поднял голову и озорная улыбка заиграла на его губах, – вне всяких сомнений.

Сердце Иззи дрогнуло в груди.

– Нет-нет, Рэнсом, не надо…

– «Вне всяких сомнений, миледи, я вернусь».

– Да не это! – взмолилась она. – Только не сейчас!

Вскинув голову, он направился в ее сторону, продолжая цитировать Ульрика:

– «Вне всяких сомнений, мое оружие послужит мне, но я никогда не испытаю на себе губительного воздействия цепей, стрел, клинков и камней противника».

Только не монолог Ульрика. Что угодно, только не это.

– Вне всяких сомнений, моя сила преодолеет… – его голос постепенно окреп, – любое… любые…

Он умолк.

Вот и хорошо. Иззи помнила продолжение, но подсказывать не собиралась.

Рэнсом выжидательно повернулся к рыцарям.

Один из них прошептал:

– «Любые бурные моря».

– Да, вот именно, – отступив на шаг, Рэнсом начал фразу заново: – Вне всяких сомнений, моя сила преодолеет любые бурные моря и ветреные пустыни. Никакие, даже самые высокие горы не помешают мне вернуться к вам.

– Видите? – подтолкнул врача Блейлок. – Он буйнопомешанный! Он считает себя героем какой-то сказки.

Рэнсом не обратил на них внимания. Он помнил лишь о том, что впереди находится Иззи. И шел к ней медленно, но верно, не сворачивая с пути.

Фрейлины вдоль стен огромного зала были на грани обморока.

– «Вне всяких сомнений, мое сердце принадлежит вам, – громко и с чувством декламировал он. Его низкий и звучный голос как нельзя лучше подходил для этой роли. – Пусть проходит время, месяцы складываются в годы, – ему не изменить неизбежного».

– Рэнсом, умоляю… – прошептала Иззи. – Вас уже считают сумасшедшим. И я уже начинаю сомневаться…

Поверенные и врач двинулись к Рэнсому, словно намереваясь удержать его.

Но их попытки были бы безнадежны. Иззи видела, что Рэнсома не остановить никому.

Пинком отшвырнув с дороги стул, он произнес следующую фразу:

– Вне всяких сомнений, вы – моя любовь.

К тому времени все рыцари и фрейлины начали хором повторять его слова. Они знали эти строки наизусть, пожалуй, знали даже лучше, чем сама Иззи.

Но лишь один Рэнсом знал, что эти слова написаны ею. И что они всегда принадлежали Иззи. Он возвращал их ей. Это был жест любви, веры и…

И чистейшего безумия.

Иззи прижала ладонь к груди. Ее герой…

Фрейлины толпой бросились к ней, помогли спуститься со стола и повлекли вперед, навстречу Рэнсому, уже достигшему центра зала.

– Вне всяких сомнений, вы – моя любовь, – повторил он, и хор рыцарей поддержал его. – Если люди попытаются разлучить нас, даже смерть окажется слишком непрочной преградой. Несмотря на то, что я отправляюсь странствовать по приказу моего короля, вы остаетесь и останетесь навеки королевой моего сердца.

Он опустился на одно колено и поцеловал руку Иззи.

– Не сердись, – прошептал он, поднимаясь. – Это дело всей твоей жизни, а они – наши друзья. Я просто не смог.

– Конечно, я не сержусь. – Она прижала ладони к его щекам. – Ты даже представить себе не можешь, как я люблю тебя сейчас.

– Тогда скажи, что выйдешь за меня. Я отправлюсь в Лондон, решу юридические вопросы и вернусь с кольцом. С бриллиантами или сапфирами?

– Никакого кольца мне не нужно. Я хочу только тебя.

Наступил момент для мимолетного, но нежного поцелуя.

А потом Рэнсома попытались увезти.

– Ваша светлость, сохраняйте спокойствие, – объявили подошедшие поверенные. – Сейчас мы отвезем вас в Лондон. Мы хотим показать вас лучшим врачам.

Он стряхнул с себя их руки.

– Я сам отправлюсь в Лондон. В сопровождении я не нуждаюсь. Можете не сомневаться, мы встретимся в суде.

– Вообще-то, – вмешался мистер Хейверс, – вряд ли дело дойдет до суда. Во всяком случае, до суда о признании недееспособным.

– Что? – Блейлок явно удивился и обвел зал рукой. – Но вы же своими глазами видели… это зрелище.

– Видел. И смею вас заверить, лорд-канцлер будет настроен решительно против этого процесса. – Хейверс повернулся к Иззи. – Как я уже сказал мисс Гуднайт, сын лорда-канцлера – большой поклонник этих сказок. В детстве он упал с лошади и с тех пор прикован к постели. Эти сказки – его единственная отрада.

– Прикован к постели? – Иззи осенила догадка. – Вы имеете в виду лорда Перегрина?

– Его самого, – подтвердил Хейверс. – Так что лорд-канцлер даже слушать нас не захочет. Запереть в сумасшедший дом жениха той самой Иззи Гуднайт? Тогда семейные ужины станут для лорда-канцлера адом. И если уж на то пошло, вся Англия начнет роптать.