И снова магия (Возвращение магии) - Клейпас Лиза

Глава 19

Когда за последним гостем закрылась дверь, Алина переоделась в удобное домашнее платье и прошла в семейную гостиную. Там она свернулась клубочком на уютной кушетке и стала смотреть в пустоту. Несмотря на то что день выдался на редкость теплый, ее знобило, и она укрылась мягким пледом, но пальцы на руках и ногах оставались ледяными. По ее просьбе пришла горничная, разожгла огонь в камине и принесла большую кружку горячего чая, но, увы, ничто не могло согреть ее.

Она слышала шаги слуг на лестнице, слышала, как передвигали мебель, убирая комнаты – особняк приводили в порядок после нашествия гостей. Были какие-то неотложные нужды, которые требовали ее вмешательства, – составить список домашних дел, произвести опись инвентаря, обсудить с миссис Фэрклот, какие комнаты следует закрыть и что необходимо приобрести... Алина понимала, что должна встать и заняться делами, но не могла сдвинуться с места. Она подумала, что похожа сейчас на часы, которые остановились и стали абсолютно бесполезны.

Она так и задремала, лежа на кушетке, а проснулась, когда камин догорел, а лучи заходящего солнца, проникавшие через полузакрытые шторы, окрасили позолотой стены гостиной. Всему виной какой-то шорох, это он разбудил ее, подумала Алина и недовольно потянулась. Открыв глаза, она увидела в комнате Марка. Он стоял около камина и смотрел на нее, словно она загадка, которую он не в силах разгадать.

– Ты что, Марк? – нахмурившись, спросила Алина и протерла глаза, пытаясь сесть.

Марк зажег лампу и подошел к кушетке.

– Миссис Фэрклот сказала, что ты ничего не ела целый день.

Алина покачала головой:

– Я просто устала и поем позже.

Брат склонился над ней.

– Ты выглядишь ужасно.

– Благодарю, – сухо отвечала она. – Как я уже сказала, я устала. Мне нужно поспать. И все...

– Ты, кажется, уже поспала, но это ничего не изменило.

– Чего ты хочешь, Марк? – Она с трудом сдерживала раздражение.

Он медлил с ответом. Засунув руки в карманы сюртука, брат что-то обдумывал. Потом взглянул на ее колени, спрятанные под юбкой.

– Я хочу попросить тебя кое о чем, – сказал он нарочито небрежным тоном.

– Да?

Он указал на ее ноги:

– Я могу взглянуть на них?

Алина непонимающе смотрела на него.

– На мои ноги?

– Да. – Марк сел на кушетку, на лице отсутствовало какое-либо выражение.

Он никогда прежде не просил ее об этом. Почему он хочет увидеть ее ноги после стольких лет? Алина не могла понять, что им движет, и чувствовала себя усталой и измученной от всех переживаний, которые совершенно опустошили ее. Разумеется, если он просит, она может показать ему ноги. И прежде чем обдумать все хорошенько, сбросила тапочки. Алина была без чулок, поэтому ей надо было только приподнять юбки и... Она колебалась, но все же решилась и подняла подол.

Нельзя сказать, что Марк был шокирован, но что-то нарушило привычный ритм его дыхания, когда он, стараясь не реагировать, увидел ее ноги, пройдя взглядом по шрамам, по участкам грубой, поврежденной кожи и далее вниз, к уцелевшей белой коже стоп. Глядя на его бесстрастное лицо, Алина не обратила внимания, что сама не дышит, пока грудь не стеснило от боли. Она медленно выдохнула, удивляясь, что могла довериться Марку в таком деликатном вопросе.

– Не сказать, чтобы они были очень красивы. Но и не такие отвратительные, как я предполагал, – осторожно сказал он и, потянувшись к подолу ее юбки, опустил его. – Наше воображение порой рисует картины гораздо худшие, нежели есть на самом деле.

Алина с любопытством смотрела на брата, часто проявлявшего излишнюю строгость, а иногда и раздражительность. Но это не мешало ей искренне любить его. В детстве они не были так близки, но с тех пор, как умер их отец, Марк проявлял и заботливость и благородство. Как и она, он имел на все свою точку зрения и отличался болезненной честностью, даже если правда была нелицеприятна.

– Почему ты вдруг решил посмотреть на мои бедные ноги? – спросила она.

Он удивил ее улыбкой, полной иронии.

– Я никогда толком не знал, каковы последствия этого несчастного случая. Я ничего не мог поделать, когда понял, что теряю тебя. Смотреть на твои ноги и понимать, что я ничего не смог сделать, чтобы избежать этого, было, ужасно тяжело для меня.

Она печально вздохнула и покачала головой:

– Господи, Марк, разве ты мог что-нибудь сделать, чтобы не допустить этого несчастного случая? При чем тут твоя ответственность?

– Во всем мире есть только несколько людей, которых я люблю, – сказал он. – Ты и Ливия среди них, и я отдал бы жизнь, чтобы избавить любую из вас от боли.

Алина улыбнулась брату, чувствуя, как отрешенность, которая сковывала ее, внезапно ушла. Несмотря на его здравые рассуждения, она не могла удержаться и не задать каверзный вопрос, пусть даже придется проститься с надеждой, зародившейся в глубине души.

– Марк, – неуверенно начала она, – если бы ты любил женщину, могли бы шрамы, такие как мои, изменить твое отношение к ней...

– Нет, – твердо заявил он. – Я бы никогда этого себе не простил.

Что, если это правда? Или он просто хочет утешить ее, понимая ее чувства? Нет, Марк не тот человек, который стал бы лгать, чтобы утешить...

– Ты не веришь мне?

– Я бы хотела.

– Ты ошибаешься, утверждая, что красота женщины имеет для меня первостепенное значение. Конечно, не стану отрицать, что мне нравится физическая красота – как и любому другому мужчине, но едва ли это имеет решающее значение. И если уж мы говорим о внешности, то по меньшей мере странно ждать подобного суждения от мужчины, который сам далеко не идеален.

Алина удивленно молчала, разглядывая его чересчур резкие черты, строгую линию рта, проницательные глаза под прямыми бровями.

– Почему же, ты очень привлекательный, – искренне проговорила она. – Может быть, не такой красавчик, как мистер Шоу... но на свой лад...

Он пожал плечами:

– Поверь мне, это не имеет значения. Так как моя ничем не примечательная внешность никогда не доставляла мне помех ни в чем, то я довольно спокойно отношусь к физической красоте, что, видимо, трудно понять женщине с такой неординарной внешностью, как твоя.

Алина нахмурилась, понимая, что он критикует ее.

– Должно быть, это необычайно тяжело, – продолжал Марк, – такой красивой женщине, как ты, сознавать, что какая-то часть твоего прекрасного тела исковеркана и исправить это невозможно. Ты никогда не сможешь примириться с этим, правда?

Откинувшись на спинку кушетки, Алина покачала головой:

– Я ненавижу эти шрамы. Как бы я хотела, чтобы их не было! Но, увы, ничего не могу изменить, ничего...

– Так же как Маккена не может изменить свое происхождение.

Алина насторожилась.

– Ты пытаешься провести параллель? Но это совершенно разные вещи. Происхождение Маккены никогда не имело для меня значения. Я не перестала любить его из-за этого, не перестала мечтать о нем как о мужчине... – Она резко остановилась, когда вдруг до нее дошло, к чему он клонит.

– А ты не думаешь, что вид твоих ног так же не имеет значения для него?

– Не знаю.

– Ради всего святого, расскажи ему правду. Теперь не время вставать в позу, демонстрируя свою гордость...

Его слова внезапно разозлили ее.

– Гордость здесь ни при чем!

– Да? – Марк пристально посмотрел на нее. – Ты не можешь допустить, чтобы Маккена узнал, что твое тело имеет изъяны. Что это, если не гордость?

– Это непросто, – возразила она.

Его рот нетерпеливо дрогнул.

– Может быть, и непросто, но что касается самого решения, то это проще простого. Господи, Алина, ты же взрослая женщина, смирись с тем фактом, что у тебя есть изъян, и дай шанс Маккене доказать, что он любит тебя такой, какая ты есть.

– Ты невыносимый всезнайка! – воскликнула она, с трудом сдерживая себя, чтобы не ударить его.