Я - Симисшах (СИ) - Стоун Лана

      Ещё никогда Мурад не причинял Симисшах такую боль. Внутри всё горело, Симисшах пыталась оттолкнуть мужа, но не было сил. Когда же Мурад ослабил хватку, она отошла от него. Посмотрев в его глаза, Симисшах увидела пустоту, которую видела лишь в тот день, когда Мурад сослал её 15 лет назад в Бурсу вместе с грудной Махпейкер. Мурад только сейчас понял, что сказал глупость, и попытался медленно подойти к жене, но Симисшах выставила руку, показывая, что делать этого не стоит.

— Отныне, — сказала Симисшах, — я видеть не желаю твоего лица, Мурад. — слова жены, будто молния ударили падишаха. Он понимал, что Симисшах говорит это в сердцах, и сделал очередную попытку подойти к жене, однако та отошла к дверям. — Вы — мой Повелитель, отец моей единственной дочери, но мужа для меня больше нет. — поклонившись, Симисшах вышла из покоев.

***

      Уже в своих покоях, Симисшах прогнала всех, включая Михримах и Фару, даже нового евнуха, которого Кёсем прислала в служение, прогнала. Симисшах еле сдерживалась, чтобы не схватиться за нож и не перерезать себе вены, но понимала, что смерть матери Махпейкер может не пережить. Она еле держалась на похоронах брата и двоюродной сестры. Слёзы лились рекой по щекам, Симисшах не могла поверить, что тот, кого она любила, смотрел на неё совершенно пустыми глазами. Конечно, слова, сказанные ею, были сказаны в сердцах, но гордость не позволит извиниться за них.

      Симисшах подошла к ложу, возле которого стоял столик, недалеко стояло зеркало во весь её рост, и одним движением, Симисшах разбивает зеркало. Громкий стук, Симисшах закрывает дверь на засов, поэтому примчавшиеся на грохот верные слуги не могли попасть в покои. Как бы Фара, Симисшах и даже Сулейман Ага не стучались к ней, Симисшах не отвечала. Вслед за зеркалом опрокинула и стол с кофе и лукумом. В отчаянии, Симисшах села на тахту рядом с ложем, и зарыдала, сорвала с себя колье в форме тюльпана, кольца, браслет, даже перстень Хюррем Султан, но его кинула на кровать, а другие драгоценности полетели на пол.

***

      Кёсем уже отдала распоряжение по поводу отправки Айше в девичью башню. Валиде зашла в свои покои, и уже собиралась сесть и отдохнуть, как в покои забегает Фара. Кёсем оборачивается, Фара поклонилась ей.

— Фара? Что за дерзость?! — возмутился Хаджи, однако Кёсем махнула рукой, и Фара подошла к ней.

— Говори, — разрешила Кёсем.

— Валиде, в покоях Повелителя, у него с Симисшах Султан произошла ссора, после которой Султанша вышла из покоев вся нервная. Уже в её покоях, она выгнала всех нас, даже Михримах-хатун не захотела видеть, а через несколько секунд мы услышали грохот. — Кёсем ужаснулась.

— Что произошло в её покоях, Фара?! — воскликнула Кёсем.

— Мы не знаем, Султанша, Симисшах Султан заперлась в покоях и не открыла нам дверь, — сказала Фара.

      Это напугало Кёсем. Она помнила состояние покойной Хандан Султан, когда та поссорилась с сыном, и заперевшись в покоях, отравила себя, неизвестно, как может поступить с собой Симисшах, особенно, обидевшись на мужа. Кёсем откинула подол платья, и быстрым шагом направилась вон из покоев, направляясь в покои любимой невестки.

***

      Симисшах немного успокоилась, пришла в норму, но дверь слугам так и не открыла. За дверью послышались шаги, однако Симисшах дала себе слово не реагировать на них. Не прошло и минуты, как в дверь снова постучались.

— Симисшах? Дочка? — Симисшах услышала голос Кёсем, — если ты не хочешь видеть слуг, я отошлю их в гарем, но меня пусти зайти, дочка, я могу тебя успокоить.

— Успокаивайте своего сына, Валиде, — крикнула Симисшах, даже не удосужившись встать с тахты, — Повелитель обвинил меня в смерти Мехмета, сказал, что я не уберегла нашего с ним сына!

***

      Мурад стоял на террасе, стараясь не думать о нервах своей жены, и отвлечься. Приказал Силахтару выбрать достойную рабыню для хальвета на сегодняшнюю ночь. На удивление, после ухода Симисшах, Мураду стало намного спокойнее, нежели было до этого, но визита матери он никак не ожидал.

— Матушка, — улыбнулся Мурад, и хотел взять Кёсем за руки, но та убрала их, — что-то произошло?

— Что ты вытворяешь, Мурад?! — возмутилась Кёсем, — Симисшах — твоя главная Хасеки, мать твоего единственного ребёнка, твоя законная супруга. А ты оскорбляешь её, назвав виновницей смерти единственного сына? Что это за неуважение, Мурад? — Султан закатил глаза и отвернулся.

— Если бы она была матерью, то защитила бы сына, даже ценой жизни, — сказал Мурад, — для нас — династия святое, Валиде.

— Не забывай, Мурад, что твой указ сделал также и Симисшах членом династии! — напомнила Кёсем. Мурад повернулся к ней, — она — член правящей династии. Своим указом ты сделал её власть равной власти твоим сёстрам и будущим дочерям. И не смей говорить, что династия превыше всего, при этом говоря, чтобы Симисшах, спасая сына, пожертвовала бы собой.

— Я могу отменить указ, если захочу, Валиде, — усмехнулся Мурад.

— Ошибаешься, Мурад, — сказала Валиде, — если хочешь, я могу принести тот документ, на котором есть твоя печать, печать шейх уль-ислама, и кадия. Эти печати делают указ нерушимым, даже ты не можешь ему воспротивиться.

      Валиде права, и Симисшах имеет такие же права, какие имеют все сёстры и дочери Мурада. Симисшах, по собственной воле покидает дворец, уезжая во дворец плача. Мурад тоскует по своей Хасеки. Удастся ли им обрести счастье, до того, как Мурад отправиться в поход на Багдад?

Глава 34. Симисшах Султан

Кёсем внезапно узнала от Лалезар калфы, которой передала весть Фара, что Симисшах собирается уехать в Старый Дворец. Эта новость поразила Кёсем, так как Симисшах только вернулась оттуда, даже планировала перевезти вещи, а через два дня оказывается, что Симисшах уже передумала? Конечно, Кёсем решила выяснить у невестки причину, и она её узнала. Симисшах не хочет жить под одной крышей с тем, кто обвиняет её в смерти собственного сына. Да и ближе к могиле маленького Мехмеда она хочет быть. Препятствовать ей было бесполезно, даже приехавшая Махпейкер не смогла мать переубедить, что уже говорить о свекрови.

      Вещей особых у Симисшах здесь уже не осталось, потому что ещё, когда Айше сослала её в Старый Дворец, вещи были перевезены туда. Симисшах привезла сюда лишь малую часть одежды, корон, и других украшений.

      Симисшах стояла посреди своей комнаты, осматривала её взглядом, будто в последний раз. Мураду было известно, что она покидает дворец Топкапы, но за все несколько дней, он так и не пришёл к ней. Если бы любил, хоть немного, пришёл и заставил бы остаться. Последней каплей стало то, что той же ночью, Мурад позвал к себе наложницу, которую на следующий день переселили на этаж фавориток. Конечно, Симисшах не стала закатывать истерику, как было раньше, она понимала, что теперь, их с Мурадом пути разошлись окончательно, и кроме как «Повелитель» она его назвать не может. Симисшах, из интереса, познакомилась с этой девушкой, и она ей даже понравилась: приятная, вежливая, аккуратная. Но Мурад не достоин таких верных наложниц, которые в дальнейшем будут плакать из-за его безразличия и даже гнева.

      В дверь постучали.

— Войди, — приказала Симисшах. В покои зашли Фара, Сулейман Ага и Михримах, они поклонились, — говори.

— Султанша, ваша карета готова, — сообщила Фара, — если вы не возражаете, можем отправляться в Старый Дворец. — Симисшах повернулась к верной служанке, и улыбнулась, дотронувшись до её щеки.

— Вверяю жизнь нашей Валиде, Султанш и шехзаде Ибрагима тебе, Фара, — сказала Симисшах. Фара удивилась, — Иньшала я буду гордиться тем, что ты осталась в гареме Повелителя.

— Но, Султанша, как такое возможно? — удивилась Фара, — я ведь ваша служанка.

— Отныне, ты прислуживаешь Валиде Султан, Фара, — сообщила Симисшах, — я не хочу, чтобы ты чахла в Старом Дворце, а была здесь. Верна своему делу и династии. Я буду иногда писать тебе, узнавать как дела в гареме, однако, оставайся здесь. — Фара поникла головой. Симисшах улыбнулась, и перевела взгляд на Сулеймана с Михримах, — вы отправляетесь со мной в Старый Дворец. Я буду спокойна, если здесь останется Фара-хатун. — в дверь постучали. Симисшах посмотрела на Михримах.