По требованию герцога (ЛП) - Хэррингтон Энн

— Я женюсь на дочери пэра, как и планировал. Миранда не имеет абсолютно никакого отношения к этому решению. Она никогда не имела и никогда не будет иметь, что бы между нами ни произошло.

Неважно, что она делала его счастливым. Или что она любила его сильнее, чем когда-либо любила любая другая женщина. Или что он знал, что у него никогда больше не будет такой глубины покоя и комфорта, которые он испытал в ее объятиях.

Она была осиротевшей племянницей одного из его арендаторов. По правде говоря, не лучше по социальному положению, чем барменша, продавщица, швея…Его отец никогда бы не принял ее в качестве герцогини.

Он повторил еще раз для пущей убедительности, чтобы убедить себя больше, чем своих братьев:

— Никогда.

Куинн раздраженно повторил:

— Миранда знает об этом?

Роберт мрачно ответил, кивнув в сторону лестницы.

— Теперь знает.

Себастьян повернулся и увидел Миранду, стоящую на верхней площадке, одетую в то же пальто, в котором она была в доме две ночи назад, закрытая от шеи до лодыжек. Только ее волосы, распущенные по плечам буйством рыжевато-светлых локонов, напоминали о том, какой он нашел ее, когда проснулся этим утром, такой милой и любящей. Такой счастливой.

У него перехватило дыхание от острой боли, исходившей от нее. Даже с расстояния в два этажа он мог видеть, как ее зеленые глаза блестели от слез, когда она смотрела на них сверху вниз. Выражение предательства на ее лице опустошило его.

— Миранда, — его голос был хриплым от сожаления. — Я не имел в виду…

Она повернулась и побежала по коридору.

Его внутренности скрутило от раскаяния, Себастьян бросился за ней вверх по лестнице и нашел ее в своей гостиной, ее руки сильно дрожали, когда она быстро откинула назад свои кудри и завязала их той же зеленой лентой, которую он снял с ее волос прошлой ночью. Слезы текли по ее щекам, даже когда она в отчаянии отвернулась от него, и его сердце разбилось, когда он увидел, как она собиралась с силами, чтобы убежать из дома. И от него.

— Миранда, — тихо взмолился он, пересекая комнату и обнимая ее за плечи. Вид ее боли разрывал ему сердце.

— Пожалуйста, послушай…

Она отстранилась и отошла от него. Инстинктивно он знал, что не следует следовать за ней.

— Ты сказал, что я особенная, — прошептала она, не в силах говорить более громким голосом из-за слез, хотя он знал, что заслуживает того, чтобы она кричала на него

— Я знаю, что это не любовь, но…

Она подавилась рыданием, и мягкий звук пронзил его.

— Я никогда не думала, что ты имеешь в виду это.

Он вздрогнул от упрека в ее голосе.

— Я не имел.

Она повернулась к нему, ее глаза ярко вспыхнули от яростных слез, когда она обвинила:

— Ты про содержание сообщения или о том, как я об этом узнала, Себастьян?

Его глаза встретились с ее, виновато возвращая боль, которую он видел в их бурных глубинах, и ненавидя себя за то, что вызвал ее. Он разочарованно провел рукой по волосам, чтобы не потянуться к ней снова.

— Чего ты хочешь от меня, Миранда?

Его плечи опустились в знак поражения под невыносимым грузом его жизни. И ее любви.

— Что бы это ни было, я не могу этого дать.

Для него ничего не изменилось, как бы ему ни нравилось быть с ней. Неважно, сколько покоя он нашел в ее объятиях или счастья в одной из ее улыбок. Он все еще был герцогом, и он никогда не сможет свободно жениться на ком захочет.

- Я хочу тебя, Себастьян, — выдохнула она душераздирающим шепотом.

Ее мягкие слова пронзили его такой сильной болью, что у него перехватило дыхание. В этот момент он осознал всю любовь и счастье, которые судьба держала перед ним, завернутыми в энергичную женщину с непослушными рыжевато-светлыми волосами и веснушчатым носом — только для того, чтобы их отобрать. Это было невыносимо.

— Я не могу тебе этого дать, — повторил он сдавленным голосом.

— Даже сейчас? — прошептала она, боль в ее голосе разрывала сердце.

— Даже после прошлой ночи и всего, что мы разделили?

Проклиная себя, он тихо признался:

— Даже сейчас.

Она вздрогнула так сильно, как будто он ударил ее, вырвав то немногое, что осталось от его сердца.

— Но ты не женишься на леди Джейн, — прошептала она, быстро моргая, чтобы сдержать слезы.

— Ты сказал мне прошлой ночью, что ты…

Ее голос затих, когда правда медленно проникла в нее, и он наблюдал, как борьба угасает в ней, забирая энергию и бодрость, которые он так любил. Она преобразилась у него на глазах, из прекрасной женщины, стремящейся хвататься за жизнь во что бы то ни стало, превратившись в тусклую тень самой себя. Он никогда не ненавидел герцогство или себя так сильно, как в тот момент.

— Значит, дело не в том, что ты предпочитал Джейн, — прошептала она так тихо, что он едва расслышал ее, но его сердце чувствовало, как каждое мучительное слово вонзается ему в грудь.

— Ты просто никогда не хотел меня.

— Дело не в этом, — вырвалось у него от боли и разочарования, — и ты это знаешь.

Проклятие! Он оказался в безвыходной ситуации, неужели она этого не понимала? Что она хотела, чтобы он сделал — отбросил свои обязательства перед семьей, эгоистично женившись на женщине, которую он хотел, а не на той, которая была бы лучшей для герцогства? Разве недостаточно того, что он должен был нести в себе чувство вины за то, что не был рядом с отцом, когда тот умер? Или она тоже хотела преследовать его, напоминая ему навсегда о счастье и любви, которые он потерял в ней?

Однажды он предпочел женщину своей семье, и она стоила ему последней возможности поговорить с отцом. Он никогда больше не поставит женщину выше своей семьи. Неважно, как сильно он ее любил.

— Я бы женился на тебе, если бы мог, Миранда.

Тихое признание вырвалось у него с такой сильной болью, что он поморщился.

— Я бы дал тебе дом и семью и провел бы остаток своих дней, балуя тебя. Но я не могу жениться на тебе, ты это знаешь. Еще до того, как мы покинули Ислингем, ты знала, что мне нужно найти не просто жену, а герцогиню.

— Но тебе нужен кто-то, кто сделает тебя счастливым. — прошептала она сквозь слезы. — Больше всего на свете я хочу… Я просто хочу сделать тебя счастливым… — Она задохнулась от слез, ее слова превратились в рыдание.

— Мое счастье — не твоя ответственность, Миранда. Как и ничья.

Он старался говорить как можно мягче, чтобы компенсировать резкость своих слов, но он должен был заставить ее понять, насколько тщетны были ее чувства к нему, даже с самыми лучшими намерениями.

— Ты хочешь помогать людям, и это бескорыстно и замечательно. Но ты не можешь спасти нас всех, так же как не смогла спасти своих родителей. Некоторым из нас тебе не помочь, и ты должна отпустить нас. — Он сделал паузу, его пристальный взгляд задержался на ней, когда боль от правды отразилась на ее лице. — Ты должна отпустить меня.

Она уставилась на него, как будто впервые ясно увидела его, и он увидел, как последние искорки надежды покидают ее. Затем ее полный слез взгляд опустился на пол, не в силах больше выдерживать его взгляд, и она вытерла рукой слезы, скатывающиеся по щекам. Боль внутри него была невыносимой. Боже милостивый, как он ненавидел видеть ее плачущей! И с каждой слезой что-то разрывалось глубоко внутри него, пока не разрушилось полностью.

— Ты не можешь потратить свою жизнь, пытаясь загладить вину за смерть своих родителей, — мягко сказал он ей.

— Ты тоже не можешь, — выдохнула она. Ее тихие слова вонзились ему в грудь, как нож, ранив его сильнее, чем он когда-либо мог себе представить.

Затем с тихим криком отчаяния и боли, когда она поддалась потоку слез, она схватила свои очки с каминной полки и сунула их в карман, когда побежала к двери.

Не в силах остановиться даже сейчас, он бросился за ней.

— Миранда, подожди, пожалуйста!

Она оглянулась на него, гнев и отчаяние исказили ее прекрасное лицо. Свирепый взгляд заставил его застыть на месте.