Соблазнительная скромница - Боумен Валери

– Какого дьявола? – нахмурился Торнбери. – Как здесь оказался Сент-Клер?

Брови Джессики взлетели на лоб.

– Вот так сюрприз!

Элизабет изо всех сил старалась изобразить, словно не имеет никакого представления, почему неуловимый лорд Сент-Клер соизволил явиться на бал к Кранберри. Разумеется, у нее и в мыслях не было превратиться в одну из этих жеманных дебютанток, которые кинулись к нему, но стоило признать, что она с нетерпением ждала момента, когда он пригласит ее на танец. Что будет с гостями – впадут в шок, когда осознают, что это ради нее сегодня он здесь? Что ж: сам виноват – был чересчур самонадеян. Воспоминание об их партии до сих пор грело ей душу!

Шепот и восклицания зазвучали громче, и она вдруг сообразила, что толпа раздвинулась перед ней. Стало понятно, что гости уступают дорогу решительно шагавшему в сторону их небольшой компании лорду Сент-Клеру.

Когда маркиз остановился прямо перед ними, Элизабет затаила дыхание. Если этот мужчина обратил на себя ее внимание прошлым летом, а осенью от его вида у нее пересыхало во рту, то сегодня и вовсе вызвал такую бурю эмоций, что ей с трудом удалось с собой справиться. Темные волосы стали чуть короче, глаза оставались определенно зелеными, а подбородок – таким же острым, как и раньше. Маркиз был в отлично сшитом черном вечернем костюме, который великолепно подчеркивал ширину его плеч и узкую талию. При этом ему как-то удавалось казаться верхом совершенства, истинным лондонским денди.

Прижав ладонь к животу, Элизабет пожелала одного: чтобы нервы успокоились, и подумала: это весьма кстати, что он так хорош собой, хитрость, которой она собиралась воспользоваться, будет более достоверной.

Возможно, впервые ей стало интересно, как она выглядит со стороны. Обычно ее не волновало помятое платье или растрепанные волосы, или пятна на перчатках, если они вообще были. Но сегодня она позволила своей новой горничной Мэриан – леди Уитморленд настояла на том, чтобы нанять служанку перед началом сезона, – потрудиться больше, чем обычно, над ее платьем и прической. И это никак не было связано с тем, что ее ожидала встреча с Сент-Клером. Элизабет просто решила, что ей нужно наконец приложить хоть какие-то усилия, чтобы хорошо выглядеть. В конце концов, благодаря ее задумке все глаза этим вечером будут устремлены на нее, без сомнения, о ней напишут. Ей хотелось, чтобы семья гордилась ею, так что приходилось учитывать мельчайшие детали.

Обменявшись приветствиями с их небольшой компанией, Сент-Клер обратился напрямую к Элизе и, предложив руку, спросил:

– Леди Элизабет, могу ли я рассчитывать на этот танец?

Захлопав глазами, Лиз стиснула зубы. Этот человек повел себя со слоновьей грацией, и ей захотелось послать его к черту, но здравый смысл возобладал, и она решила принять его приглашение, а на отсутствие тонкости в обращении указать потом, когда они останутся вдвоем.

– Что ты здесь делаешь, Сент? – прищурившись, спросил Торнбери.

Сент-Клер, не отрывая взгляда от Элизабет, сказал:

– Ты что, не слышал? Я пригласил леди Элизабет на танец.

– Благодарю вас, с удовольствием! – вмешалась Лиз, быстро сделала шаг к Сент-Клеру и положила руку ему на локоть, пока ситуация не вышла из-под контроля.

О господи! Похоже, поговорить про отсутствие у него должного лоска придется не скоро.

Пока вся троица, вытянув шею, смотрела им вслед, Сент-Клер вывел партнершу в центр зала, и с первыми звуками вальса они неуклюже закружились.

По какой-то ей самой непонятной причине Элизабет не могла поднять взгляд выше резко очерченного подбородка Сент-Клера. Но ощущение от его сильного плеча под рукой и аромат – смесь мыла и одеколона – опять вывели из равновесия. Что, черт возьми, с ней происходит?

– Я не очень хорошо танцую, – призналась Лиз, чтобы о чем-то заговорить и тем самым подкрепить их деловую договоренность.

– Я тоже, – буркнул в ответ Сент-Клер и не солгал: похоже, считал шаги так же упорно, как и она.

Элизабет, спрятав улыбку, заметила, кивнув в сторону своих родных, которые не спускали с них глаз, словно наблюдали за танцем медведя с цыпленком:

– С ними вы были не слишком доброжелательны.

Сент-Клер вскинул бровь.

– Я к этому и не стремился, а вот кое над чем действительно думал долго. Мне кажется, что вашей репутации только пойдет на пользу, если я буду изображать, что покорен вами. Кстати, изысканности в манерах придают слишком большое значение, – это не так уж важно.

Элизабет не нашлась что сказать, потому что и сама так считала и даже делилась своими соображениями с Джессикой, вот только приверженцев у нее в этом деле не было.

Она продолжала считать: «Раз-два-три… раз-два-три», – и вдруг ее поразила мысль, неожиданно пришедшая в голову: Сент-Клер, судя по всему, не испытывает никакого почтения к правилам этикета, как и она, и лучше, если все действительно станут считать, что он появился здесь только ради нее. Она с трудом могла поверить, что Сент-Клеру хоть на мгновение это пришло в голову, однако он сам только что сказал, что долго думал об этом. Вот это уже интересно! А она-то предполагала, что он приедет сюда только для того, чтобы выполнить их уговор, но они не договаривались, чтобы он заботился о ее репутации.

Тайком Элизабет окинула быстрым взглядом бальный зал, и ей показалось, что все дебютантки буквально пожирают полными надежд и желания глазами Сент-Клера.

– За нами наблюдает весь зал, – заметила Лиз, закусив нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.

Сент-Клер со вздохом усмехнулся:

– Конечно, наблюдают, что еще остается этим идиотам! Именно поэтому я стараюсь избегать их как чумы.

– Ну, скажите спасибо, что у вас есть такая возможность. Представьте, что чувствую я, не имея выбора. У меня нет возможности принять собственное решение и держаться подальше отсюда.

Сент-Клер в замешательстве посмотрел на нее, аж морщинка прорезалась на лбу:

– Вы что, не хотели появляться здесь?

Элизабет засмеялась. Он это серьезно?

– Конечно, не хотела. Почему, как вы думаете, я попросила вас сделать вид, что ухаживаете за мной?

Пребывая в недоумении, Сент-Клер проговорил:

– Я думал, что вы – никому не нужная пристеночница – захотели, чтобы вас в конце концов стали приглашать танцевать.

Элизабет закатила глаза. Ну разумеется: именно так он и должен был подумать.

– Я терпеть не могу танцы и все эти светские посиделки. Я люблю читать. Когда-нибудь соберусь и напишу что-нибудь сама. Только вот моя матушка не желает оставить меня в покое и настаивает, чтобы на каждом балу как минимум на три танца меня приглашал один кавалер. Если вы сделаете вид, что ухаживаете за мной, она успокоится и перестанет знакомить меня с каждым достойным, по ее мнению, джентльменом, который проявляет признаки жизни. И я целый сезон буду свободна.

Кристофер слушал эту красивую девушку в своих объятиях, которую он не видел с осени. И хотя такое трудно себе представить, она стала еще привлекательнее с той поры. Ее тонкая талия была словно создана для его ладони. Кончики пальцев начинало покалывать, когда он касался ее. Все в ней казалось идеальным: выразительные темные глаза, которые он так хорошо запомнил, были на уровне его подбородка. Сочные, четко очерченные губы так и манили. Она благоухала лавандой и ванилью, и он то и дело ловил себя на мысли, что хочет прижаться лицом к ее шее и вдохнуть этот пьянящий аромат.

Кристофер встряхнулся. Да что это за наваждение? Не должен он думать о Элизабет вот так, но ничего не мог с собой поделать. То и дело с того самого момента, когда они впервые встретились, он вспоминал о Элизабет. И совсем не ее внешность так привлекла его внимание. Больше всего ему понравились, беззаботные манеры девушки, которые отражались в слегка растрепанных волосах, в менее чем сдержанной усмешке, в никуда не годных попытках танцевать. Элизабет вела себя так, словно ей было все равно, как она выглядит и что о ней подумают. Не случалось никогда, чтобы дебютантка сумела его удивить, да еще дважды, а ей это удалось.