Война сердец. Магия Тьмы (СИ) - "Darina Naar"

— Вот и всё.

— Они все были такие спокойные! — продолжила Эстелла тоном яростно-печальным. — Ах, я уверена, это всё специально! К счастью, я увидела сигнал кольца, услышала твой зов… О, мой дорогой! — несмотря на гнев, Эстелла с трепетом целовала Данте в подбородок, в губы, в щёки, и водопады слёз намочили юноше грудь.

Нет, всё-таки Эстелла — чудо! Столько чувств, противоречащих друг другу, таится в её характере. Кокетливая модница и либералка; хрупкая и сильная (вон как лихо вытащила его из гроба), умеющая страстно любить и глубоко ненавидеть. Его милая храбрая девочка…

— Тише… всё позади, всё закончилась. Слышишь, Эсте? — Данте накручивал её локоны на пальцы. — Не плачь, любовь моя. Мы больше никогда не расстанемся.

— Обещаешь?

— Клянусь! Если я опять решу влезть в какую-нибудь авантюру, то возьму тебя с собой!

— Глупый! Только попробуй ещё раз так меня напугать! — она игриво стукнула его кулачком в грудь. — Данте, а давай отсюда уедем! Я больше не хочу видеть эту семейку, — шепнула Эстелла ему в рот.

С прищуренными глазами она напоминала кошечку, обиженную на весь мир, но чертовски милую и трогательную. И Данте не удержался и чмокнул её в нос.

— Не верю, что они сделали это намеренно, — возразил он. — Думаю, они и правда решили, что я умер.

— Мне плевать, — отчеканила Эстелла. — Я боюсь представить, что было бы, не услышь я зов кольца! Они специально меня тут закрыли, не хотели, чтобы я тебя спасла. Поэтому и предлагаю уехать.

— А куда?

— Например, вернёмся в Ферре де Кастильо. Дедушка Алехандро всегда нас ждёт.

— Я не против. Но быть приживалкой в доме Алехандро Фрейтаса я не хочу, я уже говорил.

— Но мы можем купить и свой дом! И как я раньше не подумала? — с воодушевлением Эстелла спрыгнула с кровати и, схватив с кресла халат Данте, повальсировала по комнате с ним вместе.

— Я бы предпочёл эстансию. Только представь, поля, лошади, свобода…

— У тебя вид такой мечтательный, что я не могу тебе отказать, — Эстелла хихикнула, когда Данте, поймав её у кровати, потёрся головой о её живот. Медленно и вкрадчиво он принялся распутывать шнуровку её платья. — Я согласна на всё, лишь бы никогда не разлучаться с тобой!

Разговоры и шутки, наконец, потухли, как костёр, залитый водой. Ласки переместились в круглую фарфоровую ванну, наполненную мыльными шариками с ароматом хвои и мяты. Стройные тела, мокрые, чуть прикрытые пеной, отражались в десятках настенных зеркал. И безумно-лихорадочное наслаждение охватило Данте — в самый пик обручальные кольца и татуировки вспыхнули — Чары любви обновили свою магию. А Эстелла вдруг спросила:

— А я красивая?

— Ты всегда красивая, Эсте, — рассмеялся Данте. Запрокинул голову — на пол с волос потекли ручьи. — И ты сама это знаешь.

— Я имела ввиду другое. Красивая ли я сейчас? Когда я твоя…

— Ты — божество! Сама взгляни, — Данте указал на стены-зеркала, и руки его, ненадолго замерев на груди Эстеллы, спустились по талии вниз, обрисовав её контуры…

Эстелла переключила внимание на отражение. Долго разглядывала себя, возбуждённую, с припухшими от поцелуев губами, румянцем на щеках и искрящейся кожей.

— Мне вечно говорили, что испытывать наслаждение от ласк мужчины — это плохо, — объяснила она свои мысли. — Якобы от этого женщина дурнеет, становится некрасивой. Но мне кажется, это кто-то придумал. Когда я с тобой, я ощущаю такое блаженство, что, будь это правдой, я давно бы превратилась в жабу, — она любовалась на свою грудь, явно гордясь её формой.

Данте резко сел, и Эстелла обвила его ногами и руками, уложив щёку ему на плечо. Кожа и волосы обоих мерцали, отражаясь в сотнях мыльных пузырьков и зеркал…

Под утро Данте и Эстелла, ошеломлённо-счастливые, уснули, не размыкая объятий.

К обеду их разбудило ворчание экономки доньи Фионы. Женщина старой закалки, она напрямую хозяевам не перечила, но донести до них своё мнение стремилась. Убирая раскиданную по комнате одежду и мокрые, все в пене, полотенца, она бормотала с каким-то детским негодованием: «Стыд и позор! Вот молодёжь пошла! И как можно так себя вести? К завтраку не выходят! Родителей не чтят! Традиции не соблюдают! Живут во грехе, в мусоре зарастают и даже на исповедь не ходят!». Данте и Эстелла чудом сдержались, чтобы не расхохотаться.

Семейство, радостное от «воскрешения» Данте (хотя Эстелла не верила в их искренность), однако, воспротивилось, когда влюблённые упомянули об отъезде.

— Где это видано — бегать туда-сюда?! — кричал Лусиано. — Приехали, уехали… Данте едва пришёл в себя, и опять вы куда-то собрались. Вы не думаете о собственной безопасности! Границы нынче закрыты по указу вице-короля! На северо-востоке бунтуют цветные либералы!

— Мы вернёмся в Ферре де Кастильо, там никто не бунтует, — устало оправдался Данте.

— Именно в целях безопасности мы и уезжаем из этого дома, — процедила Эстелла. — Не хочу, чтобы моего мужа ещё раз похоронили!

Ламберто покачал головой, а дедушка Лусиано подчёркнуто зашуршал страницами газеты «Правдивый вестник».

— Во-первых, Данте вам не муж, Эстелла, — Ламберто укоризненно поднял вверх палец. — Мужем он станет после венчания в церкви. А пока вы живёте во грехе. И, во-вторых, никто не собирался Данте хоронить. Доктор не усомнился, в том, что он мёртв. И здесь мы не виноваты! Данте — мой сын, неужели вы думаете, Эстелла, что я мог так с ним обойтись?

ё— Да-да, думаю! — вскочив на ноги, Эстелла перевернула соусник. — Вы спите и видите, как нас разлучить, потому что мы не венчались. Хотя мы сто раз объясняли: Данте плохо в церкви! Но вам наплевать, вам важнее глупые предрассудки, чем его здоровье, поэтому вы придумали хитрый план, чтобы избавиться от проблемы!

— Эстелла, помилуйте! Мы все очень любим Данте! — подала голос Йоланда, соединив ладони в молитвенном жесте. — Мы переживали за него…

— Я вам не верю! Любили бы, не похоронили бы! Ведь Данте оставил записку, она лежала в комнате!

— Читали мы эту записку, — сказал Лусиано. — Но доктор подтвердил факт смерти. Откуда мы знали…

— А меня усыпить вам тоже доктор велел? Конечно, ведь я могла помешать вам засунуть Данте в гроб! Но я спасла моего Данте. А теперь увезу его подальше от вас! — и Эстелла выбежала из-за стола. Рванула по лестнице вверх, чуть не сбив с ног Лею, которая несла тюки грязного белья.

Данте же был уверен: эта ситуация — чистой воды случайность — некомпетентный доктор перепутал летаргию со смертью. В том же были убеждены и остальные. Но Эстелла зациклилась на своих подозрениях, нюхала даже еду и напитки — искала в них яд.

Данте, не разделяя её беспокойства, идеей уехать загорелся — ему надоело жить по правилам. Завтракать, обедать и ужинать по часам, блюсти тысячи ненужных традиций. У них с Эстеллой должен быть свой дом, свой мир, свой быт, выстроенный на их желаниях и привычках.

Так, окрепнув после злоключений в склепе, Данте принялся за сбор вещей, своих и Эстеллы. На этот раз упаковал всё, дабы не осталось соблазна вернуться назад. Сундуков, баулов, тюков и картонок получилось неимоверное количество, и без магии увезти их было невозможно. И Данте, поколдовав, уменьшил всю поклажу до размера ногтя — теперь вещи легко уместились в сумки для багажа, приделанные к седлу выздоровевшего Алмаза.

Перед самым отъездом Данте решил избавить родных от пугающих артефактов. Меч он взял с собой. Фальшивую Книгу Прошлого, некогда подложенную Тибуроном, спалил в камине. А трость они с Эстеллой вздумали спрятать в лесу, по дороге в Ферре де Кастильо.

Но каково же было их удивление, когда раскопки в саду результат принесли иной — трости в тайнике не оказалось. Зато там лежали настоящая Книга Прошлого и дневник Салазара.

Данте вспомнил: когда Салазар вместе с Октавией и Софией уходил в Город Сущностей, он забрал трость с собой. Наверное поэтому и трость, закопанная в саду, исчезла.

Открыв дневник, Данте нашёл там любопытную картину. Все даты и пояснения к ним — события из Книги Прошлого — оказались перечеркнуты и словно потускнели. А на чистых страницах мерцала запись: «Я хотел, чтобы ты посмотрел это. Мы с тобой были похожи. Жаль, что не пересеклись в иные времена. Ты мог бы стать моим лучшим учеником. Книга Прошлого — мой тебе подарок. Она твоя, ибо воспользоваться ей без дополнительных артефактов и зелий можешь только ты — наследник рода. И если когда-нибудь ты захочешь стать великим магом, она пригодится тебе. Открыв нужную страницу прошлого, ты сможешь повторить любой мой эксперимент. Прощай, Данте. Теперь навсегда. Салазар Фонтанарес де Арнау».