Голубая свастика (СИ) - Другая Елена

Однако Маркус оказался голоден и охотно принялся за жесткие галеты, обмакивая одну за другой в чашку с чаем.

— Я только что болтал с секретарем Отто Штерна, — начал он свой рассказ, — и кое-что разузнал. Наш комендант сегодня вызывал Штерна к себе на виллу для разговора с глазу на глаз. Господин Краузе, вы не поверите!

Маркус странным образом хихикнул, что вызвало у офицера подозрение, а не тронулся ли случайно его секретарь умом.

— Ну, говори, не тяни! — поторопил Стефан. — Или ты заявился поужинать?

— Извините. Слушайте. Пришел приказ из центрального штаба. Близятся значительные кадровые перестановки. Комендантом всей системы концлагерей Освенцим назначается Вильгельм Райх!

— Да ты что?! — ахнул Стефан и подался вперед. — Так, хорошо, а кто же будет комендантом Биркенау?

— Это будете вы! — сияя, словно начищенный пятак, ответил Маркус.

— Я?! — Стефан недоверчиво мотнул головой. — Погоди, а кто тогда останется здесь, вместо меня?

— А вместо вас назначается Отто Штерн.

— А сам Ганс? Куда переводят Ганса? В штаб, в Берлин?

— А господина Ганса Краузе… — при всем старании Маркус не смог состроить торжественное выражение лица, его всего трясло от смеха.

Он случайно подавился чаем и закашлялся так, что во все стороны разлетелись выпавшие из его рта частички галеты.

— Господина Ганса… Кхе-кхе! Краузе… Кхе! Кра…

— Да говори же! Хватит крякать! — взволнованно потребовал Стефан.

— Господина Ганса Краузе отправляют на передовую восточного фронта! — наконец, смог внятно сообщить ему Маркус Ротманс.

Комментарий к 32. Вечер у камина. Германский орден* – высшая награда Третьего Рейха, учрежденная самим Адольфом Гитлером, которой было награждено не более одиннадцати человек (из них первые семеро – посмертно).

====== 33. Три беседы Стефана. ======

Стефан сидел в ванной на унитазе с опущенной крышкой в самой расслабленной позе в одних трусах. В одной руке он держал большую рюмку шнапса, в другой -сигарету. Он, блаженно прикрыв глаза, медленно потягивал спиртное, одновременно затягиваясь табачным дымом, с наслаждением наблюдая, как Равиль, стоя перед ним в ванне, мылся под душем.

Зрелище было в высшей степени великолепное. От узких, небольших ступней высокие и стройные лодыжки юноши плавно переходили в худощавые бедра, которые венчали твердые и поджарые ягодицы. Талия парня была тонкой и изящной, спина его гармонично расширялась вдоль гибкой линии позвоночника к плечам. Равиль не спеша водил мочалкой по своему телу, ласкающими движениями потирая его, вспенивая мыло на своих кучерявых волосах.

Стефану безумно нравилось, что во всем внешнем виде юноши сохранялась целомудренность. Он представал перед ним в эротичной позе в пол-оборота, словно античное божество, которое он видел на картинках, не теряя при этом своего достоинства.

Пристально прищурившись, чуть ли не мурлыча себе под нос, Стефан смотрел, как Равиль несколькими движениями прошелся мочалкой по своей промежности, между ягодиц, потирая яички и член. Офицер сжал ладонью себя между ног и глухо застонал.

— Красавчик…

— Извращенец! — шутливо бросил ему юноша через плечо.

Однако он находил это развлечение хозяина вполне безобидным, поэтому и шел на поводу, приспособившись делать все так, как нравилось немцу.

— Я бы, — произнес Стефан, — с огромным удовольствием выпорол тебя, всего такого чистенького и голенького.

— Ой, не надо! — тут же подыграл ему Равиль. — Умоляю вас, господин офицер, не бейте меня! Пощадите!

— А что будет взамен? — похотливо усмехнулся Стефан, вновь прикладываясь к рюмке. — Ты же подставишь мне свою сладкую дырочку?

Равиль промолчал, метнув в него гневный взгляд. Подобное развлечение Стефан придумал совсем недавно, около месяца назад, и они занимались теперь этим примерно раз в неделю. И у него было несомненное преимущество — немец перестал его избивать. Поэтому Равиль шел навстречу офицеру в данной, в общем-то невинной страсти и был готов подыгрывать.

— Никогда! — все же ответил парень, памятуя, что Стефана заводило его гордое сопротивление.

Юноша, закончив мыться, ступил босой ногой на тряпичный коврик, который связала для них Сара. Стефан тут же поднялся со стульчака, набросил на плечи юноши полотенце, бережно обтирая его стан, и возбужденно зашептал ему на ухо:

— Тогда, мерзавец, я тебя изнасилую прямо здесь! На колени!

Своими сильными пальцами офицер вцепился в ягодицы парня и безжалостно мял их, словно тугое тесто, оставляя красноватые пятна на белоснежной коже.

— Я никогда не встану на колени! — отозвался Равиль, отворачивая от него свое лицо. — Убери руки!

Далее следовала подножка, и Равиль упал на скользкий пол, ловко ухватившись руками за край ванны. Он зажмурился, стараясь отключить свои мысли и не думать о том, что будет происходить дальше. Стефан бесцеремонно влез ему пальцами в задницу, жестко и беспощадно ее разминая. Это было самое неприятное, поэтому из горла Равиля вырывались жалобные стоны, больше, надо сказать, наигранные, чтобы хозяин быстрее возбудился.

— Я тебе все равно не дамся! — торжественно оповестил его Равиль, одновременно пытаясь расслабиться, чтобы снизить неприятные от грубого проникновения ощущения. В ответ он почувствовал толчок внутрь, это Стефан начал таранить его своим членом. Равиль сразу же предельно сжался и принялся крутить бедрами, отстраняясь.

— Не шути со мной, — прошипел ему разъяренный Стефан, ухватив парня за волосы. — Дай свою задницу.

— Лучше я умру! — вскрикнул Равиль и в подтверждение своих слов ощутимо лягнул немца ступней по бедру.

Колени того сразу же заскользили по полу, и он на время сдал позиции, зато пальцы Стефана еще сильнее сжали волосы юноши, и тот понял, что если и далее продолжать сопротивляться, то немец неминуемо его ударит.

— Пожалуйста, осторожнее, господин офицер, — взмолился парень, до предела напрягая мускулы своих рук, которыми держался за ванну. — Пожалейте.

— Давай сюда свой зад! — прорычал ему Стефан, награждая пинком. — Быстро.

— Я тебя ненавижу, — приговаривал Равиль все то время, пока Стефан его трахал. — Будь ты проклят. Это последний раз, когда я с тобой. Убью тебя сегодня же ночью, когда ты будешь спать. Слово даю. А-а-ах… Еще…

Стефан медленно и грамотно орудовал своим членом в анусе у юноши, одной рукой вцепившись в копну его густых и темных волос, а второй осторожно и нежно подрачивал ему член. Постепенно Равиль начал таять, постанывая от накатывающего удовольствия и неги. Он прогнулся в пояснице, подставляя немцу свой зад и подмахивая так, чтобы обоим было еще приятнее. Массивная головка члена Стефана постоянно проходилась по нужному месту, и Равиль, окончательно потерявший разум, тихо вскрикивал, извиваясь в опытных руках партнера. Казалось, что трахающий его немец доставал своим проникновением ему до самого горла, из которого уже рвались наружу неприличные слова и крики.

— Ах, Стефан, — стонал Равиль, — еще, давай, быстрее. Да, вот так…

Он, размашисто двигаясь, задыхаясь от страсти, кончил мужчине в руку, все тело его сотряслось в упоительно сладких судорогах оргазма, и вскоре его внутренности ополоснула сперма, которую излил в него Стефан. Они, полностью обессиленные, упали на пол и некоторое время лежали, в ленивой неге поглаживая тела друг друга, а потом офицер шутливо подтолкнул Равиля под бок.

— Угодил так угодил. Спасибо! — довольно мурлыкнул он. — Всегда бы так.

— Я когда-нибудь тебя тоже накажу, — мстительно пообещал ему Равиль.

— Да? — не на шутку заинтересовался офицер. — Серьезно? И как же ты это сделаешь?

— А, когда ты будешь спать, привяжу тебя к кровати, выпорю и трахну чем-нибудь большим и твердым! — запальчиво пообещал парень, гордо вскинув голову.

— Так не годится, — сердито мотнул головой Стефан. — Предложение, конечно, заманчивое, но на эмоциях такие вещи не делаются. Что значит — «чем-нибудь твердым»? Партнера нельзя калечить, необходимо подобрать подходящий предмет. Но в остальном, на самом деле, я не против. Можно будет попробовать.