– Она содержанка Грэйсона. – Леди Чарлз наклонилась вперед и прошептала это принятое обозначение вульгарной реальности, и забавляясь, и сочувствуя наивности молодой герцогини. – Как я понимаю, она живет в доме много лет, задолго до того, как он ездил в Америку.
Лиз почувствовала себя дурочкой, не поняв с самого начала, что имеет в виду эта женщина. Но, осознав, она онемела, не в силах произнести ни слова.
– Я вижу, это явилось для вас шоком, милая. – Леди Чарлз нежно похлопала по изящным ручкам в белых лайковых перчатках. – Мне ужасно неприятно сообщать столь огорчительные известия, но я опасалась, что есть необходимость помочь вам понять положение Грэя в обществе, члены которого, возможно, поступают в подобных ситуациях непривычным для вас образом.
Лиз слышала эти слова и мысленно видела Грэя, обнимающего другую женщину. Все эти ночи, когда он утверждал, что должен работать допоздна, чтобы устранить разногласия и выработать компромиссы с коллегами-политиками, может, он был в каком-то маленьком коттедже, забавляясь со своей любовницей? Болезненная мука перешла в опаляющий гнев. Английские женщины, возможно, и отводят глаза в сторону и делают вид, что не знают, но она предупреждала Грэя о своей неспособности делать вид. Он не может надеяться, что она закроет глаза на его игры. Единственный способ, которым она может разобраться с «ситуацией», – поставить его перед ней лицом к лицу.
Леди Чарлз встревожилась, увидев огонь, вспыхнувший в бирюзовых глазах:
– Вероятно, теперь, когда вы женаты, у него не будет желания продолжать визиты в Сент-Джонс Вуд. Возможно, он уже порвал эти отношения, но, как благородный человек, не может выбросить на улицу женщину, которая была верна ему столько лет, женщину, которая, должно быть, уже не в том возрасте, когда может найти себе новую поддержку.
– Леди Чарлз, вот вы где!
Неожиданный возглас прервал неловкое молчание между той, кого окликнули, и молодой женщиной, не проронившей ни слова с момента неприятного разоблачения. Они обе повернулись навстречу хозяйке приема, стремительно приближавшейся к ним.
– Эллен ищет вас. Полагаю, она хочет познакомить вас с достопочтенным Колином Бенхерстом. – Почти невидимые светлые брови понимающе поднялись.
Со смущенным видом улыбнувшись Лиз, леди Чарлз встала:
– Моя внучка хочет, чтобы я поддержала ее в желании выйти замуж за этого молодого человека, хотя ее отец против. – Она так и не успела дать Лиз совет, который намеревалась, но охотно отказалась от этой попытки.
Лиз тоже вежливо поднялась, наблюдая, как они удаляются в направлении центра сада и растворяются в толпе вокруг столов с вкусными деликатесами, расставленными вокруг огромной чаши с пуншем. За прошедшие дни и недели Лиз узнала, что ценой титула любимицы сезона является то, что тебя редко оставляют хоть на минуту в покое. Она обрадовалась, что, пока остальные отвлечены предлагаемыми угощениями, может ускользнуть незамеченной в относительное уединение увитого плющом бельведера. Он скрывался в небольшой рощице за скамейкой, на которой они сидели с леди Чарлз. Каким-то чудом – вероятно, потому, что гостьи пришли продемонстрировать свои наряды, обменяться сплетнями и обсудить последние светские новости, для чего уединение противопоказано – он был пуст.
Надеясь, что ее не слишком скоро хватятся в довольно большом собрании гостей, Лиз обрадовалась тенистой тишине, где хотела прийти в себя от болезненно-мучительного открытия о любовнице Грэя. Она потерянно опустилась на скамью вдоль одной из стен. Острые приступы ревности сменялись ошеломляющим чувством предательства. Как это могло быть, чтобы мужчина, то такой нежный, то такой страстный с нею, хотел быть с другой женщиной? И не просто быть с ней, а так ценить ее, чтобы содержать многие годы?
Другая неприятная мысль нанесла еще один удар. Очевидно, Грэй выбрал эту женщину потому, что она воплощала в себе все, что ему действительно было необходимо. С другой стороны, при помощи мерзкой уловки ему навязали ее, женщину, которая, как он с самого начала дал понять, была полной противоположностью тому, что он находил соблазнительным или восхитительным. Воспоминания о портрете Камелии, хрупкой и бледной, которую он выбрал, только подтверждали эту печальную истину.
Никогда еще Лиз не чувствовала себя такой никчемной и подавленной.
Бархатные лепестки чайной розы коснулись щеки Лиз. Она в испуге отшатнулась, поднимая наполненный кристальной влагой бирюзовый взгляд на мужчину, державшего стебель розы в руке.
– Лоренс! – Возглас был прерывистый и не радостный. Лиз хотела, ей необходимо было побыть одной.
– Я видел, как вы юркнули в это укрытие с видом заблудившегося ребенка. – Лоренс игнорировал ее невысказанную просьбу остаться одной и устроился рядом, вкладывая розу, с которой он предварительно удалил шипы, в ее безвольно лежащую на коленях руку. – Я должен был прийти и узнать, что я могу сделать, чтобы помочь вам снова найти дорогу.
Тыльной стороной ладони Лиз смахнула слезу, которая вопреки ее воле скатилась по разгоряченной щеке.
– У меня все прекрасно. Мне просто необходима была минутная передышка.
– Прекрасно? Конечно, вы прекрасны, – тихо согласился Лоренс. Он положил руку на ее шею и большим пальцем нежно стер еще одну сбежавшую слезу.
Лиз, нагнувшись, высвободилась и повернулась к нему спиной, надеясь, что он примет этот жест как желание остаться одной, чем он и в самом деле являлся.
– Не расстраивайтесь так. Говорят, даже самые счастливые браки сначала должны выдержать трудные дороги. – Он утешающе погладил ее напряженные плечи. – Наверняка эта буря разыгралась из-за одной из маленьких размолвок, которым подвержены новобрачные.
То, что он приписал ее боль такой ерунде, к бесконечному стыду Лиз, открыло шлюзы. Она молча заплакала, и целые потоки слез дождем потекли по горящим от унижения щекам.
Лоренс ласково повернул к себе новобрачную, чья воля ослабла, и заключил в платонические объятия.
– Извините, Лиззи, извините, извините, извините. – Он шептал ей в ухо утешающим голосом, сбив красивую шляпку, украшенную шелковыми розами. – Я должен был знать, что это будет серьезнее, чем размолвка между возлюбленными, когда у вас такой грубый муж, как Грэй, который во время путешествия через Атлантику сказал, что ему не составит труда соблазнить вас, чтобы вы дали ему наследника.
