Узы любви - Кэмп Кэндис

— Черт подери! Я только что легла спать! Что происходит? — Перл резко остановилась наверху лестницы.

— Мадам, я пришел сюда по поводу вашего пополнения. Высокая девушка с темно-золотыми волосами и глазами цвета янтаря.

Последовала вопросительная пауза. Глаза Перл выкатились.

— Неужели вы…

Хэмптон засмеялся.

— Мэттью Хэмптон, мэм. Она угрожала вам моим гневом? Она вполне могла это сделать! Где она?

— Я не знаю, о ком вы говорите! — пришла в себя Перл.

Хэмптон прицелился и выстрелил. Осколки хрустального канделябра рассыпались по полу. На лице Перл появилось упрямое выражение. Выстрел. Еще один канделябр оказался разбит вдребезги. В припадке гнева Мэттью кинулся вверх по лестнице, схватил Перл за руку и заломил ей руку за спину.

— Где она?

— Я не знаю, о ком вы спрашиваете. Хэмптон приставил к ее виску револьвер.

— Где она?

— Ладно, — поспешно ответила Перл, — я отведу вас к ней. Скатертью ей дорога! Она разбила окно, набила Харри шишку на голове размером с яйцо и чуть не убила ножом Паркера.

Мэттью разразился радостным хохотом:

— О, это Кетрин, все правильно! Веди меня к ней! Пелджо, со мной! А вы, ребята, пройдите по всем этажам и выкиньте всех охранников, девушек и посетителей. Ломайте все, что найдете, зеркала, мебель, бутылки. Крушите все! А ну, пошли, Перл!

Он как следует подтолкнул ее, и она заковыляла по лестнице.

Громкие голоса и грохот ударов заставили Кетрин проснуться. Ее затуманенный разум никак не мог понять причину этих звуков. Все казалось таким далеким. Слабый смех достиг ее слуха, и она слегка улыбнулась: Мэттью! Но Мэттью, конечно, здесь не могло быть. Она попыталась собрать воедино обрывки смутных мыслей, но сдалась и закрыла глаза, чувствуя себя словно на облаке.

Под дулом револьвера Перл вскарабкалась быстрее обычного в мансарду, где была комнатка Кетрин. Она отперла дверь и ступила в нее в сопровождении Мэттью Хэмптона и Пелджо. При виде бледного и хрупкого лица Кетрин, спавшей на ветхой и грязной постели, Мэттью остановился как вкопанный.

Заслышав шум в своей комнате, Кетрин еще раз попыталась проснуться. Ее веки задрожали и открылись, она уставилась на вошедших мутным взором и никого узнала. Хэмптону пришлось проглотить комок в горле, прежде чем он смог говорить.

— Кетрин? Кетрин, это Мэттью! Ты понимаешь меня? Это Мэттью. Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда.

Кетрин, чуть нахмурившись, взглянула на него. И вдруг слезы выступили у нее на глазах, и она воздела к нему руки, как ребенок.

— Мэттью, — прошептала она.

Не видя ничего, как во сне, Мэттью сунул свой револьвер в руку Пелджо и подошел к Кетрин. Обернув ее несвежей простыней, которой она была укрыта, он нежно поднял ее на руки. Кетрин доверчиво обвила его шею руками и склонила голову на его плечо.

— Мэттью, я знала. Я знала, что ты придешь. Я говорила ей.

Мэттыо повернулся к выходу, его лицо было таким холодным и полным бешенства, что у Перл перехватило дыхание, и она сделала шаг назад.

— Пелджо, поджигай! Мадам, считайте вам повезло, что я не вырезал вам сердце.

Он прошагал мимо нее и направился к выходу, загромыхав сапогами по лестнице. Кетрин опять забылась сном, и ее тело покоилось у него на руках. Он нес ее по улицам трущоб, над которыми занимался рассвет, бережно прижав к себе мощными руками, ставшими от ярости тверже стали.

К черту их всех! Проклятье всем, включая его самого, кто когда-либо насиловал, обижал ее и причинял ей боль. Что они с ней сделали? Ее накачали наркотиками? Почему она на грани безумия? Почему у нее странные, замедленные движения? Она едва была похожа на прежнюю Кетрин. Неужели, это случилось… ее упрямый и непокорный дух оказался сломлен? У Мэттью возникло чувство, словно его сердце кто-то сжал железной рукой и выдавил из него всю радость, все ощущения, все счастье, пока не осталась одна холодная пустота.

Он поднялся на борт «Сюзан Харпер» и вошел в свою каюту, где осторожно положил ее на кровать. Тихонько стащив с нее простыню, он едва не воскликнул от ужаса при виде бесчисленного числа коротких алых шрамов, разбросанных по всему ее телу, и обилия синяков, оставленных жадными и похотливыми руками.

Стараясь не разбудить ее, он отвернул одеяла и уложил ее на чистую простыню. Затем он сам устало присел на край кровати, охватив свою голову руками. Милостивый боже, она никогда не простит его! И он себя сам не простит.

Медленно и печально он стянул с ног сапоги, затем встал и снял с себя одежду. Он заполз в постель под одеяло рядом с Кетрин и привлек ее к своей груди, держа в своих объятиях, словно в колыбели. Наконец и его сморил сон.

Глава 14

Прошло много времени, прежде чем Кетрин проснулась. На секунду ей подумалось, что она все еще спит — лежит в объятиях Мэттью, прижавшись щекой к его обнаженной груди и слушая медленный и ровный ритм его дыхания, не совпадающий с ритмом покачивания корабля. Но постепенно ее разум, все еще несколько туманный, удостоверился, что это не сон, а явь.

— Мэттью, — прошептала она. — Мэттью…

Как она сюда попала? Почему так трудно связать воедино мысли? Слава Богу, хоть зрение восстановилось и не искажает мир.

— М, — забурчал он во сне.

— Мэттью, проснись! Мне страшно!

Его глаза открылись.

— Кетрин! Что с тобой?

— О, Мэттью! — она прижалась к нему сильнее. — Где мы?

— На моем корабле, любовь моя.

— Правда? Так значит мы в безопасности?

— Еще бы! Мы на моем корабле, в моей каюте, дверь заперта, и на всем корабле только мои люди. Никто больше не причинит тебе боли, — он разговаривал с ней мягко, как с ребенком, и его руки еще надежнее сжали ее тело, как бы отодвигая все ее опасения.

— О, Мэттью! — по ее лицу вдруг потекли слезы. — Она сказала, что ты никогда не придешь, что ты не сможешь меня найти.

— Но ты ведь знала, что я приду, не так ли?

— Я думала так, я верила, но… я боялась, что ты не отыщешь меня.

— Я всегда найду тебя, Кетти, где бы ты не были. Я везде тебя отыщу, любимая моя. Моя любимая Кетти. Больше я никому не позволю обидеть тебя, — он нежно целовал ее волосы, шепча: — Я люблю тебя.

— Мэттью, ты никогда мне не рассказывал…

— О чем, любовь моя?

— О том, что он проделал со мной.

— Кто?

— Поль. Охранник. Он…

— Что? — голос Мэттью заледенел.

— О, я не могу… я не могу рассказать. Это так ужасно… о, Мэттью!

Слезы заструились ручьем по ее лицу, и она зарыдала. Но понемножку, вперемешку с рыданиями, вместе сo вздохами и слезами из Кетрин вылилась наружу вся история ее злоключений, иногда настолько путаная, что Мэттью с трудом понимал. Но все-таки ему удалось из неразборчивых слов составить ту ужасающую картину мучений и унижений, которые Кетрин пришлось вытерпеть от Поля, неизвестного барона и толпы клиентов заведения Перл.

Он успокаивал ее, гладил по волосам, нежно укачивал в своих объятиях, пока она, выплеснув наконец все свои чувства, не погрузилась в сон. Холодный гнев охватил его. Он лежал, уставившись в потолок невидящими глазами, его разум был раздираем на части страшными образами, что вставали перед ним со слов Кетрин. Его ненависть пылала огнем, и огонь этот был и ледяным, и палящим.

Он заставит их заплатить за все ее страдания, хотя они, к сожалению, даже смертью не смогут сполна искупить свою вину. Он лежал, и в нем зрела холодная, ясная цель. Высвободившись осторожно из рук Кетрин, он встал потихонечку с постели. Быстро одевшись, он вышел из каюты.

Снова он отыскал девушку, работавшую в винном погребке. Увидев его бледное и решительное лицо, она произнесла с сочувствием:

— Так ты не нашел свою женщину в заведении Перл?

— Я нашел ее, и я благодарен тебе за помощь. Но теперь скажи мне, где я могу найти вышибалу по имени Поль?

Она нахмурилась.

— Я не знаю, ведь дом Перл сгорел этим утром, — глаза девушки сверкнули. — Он иногда спит с Мэгги из «Белого Зайца». Может быть, она скажет. Он мог перейтив «Белый Заяц» раз заведения Перл больше нет.