Обольститель - Кейн Андреа

— Вы не ожидали от Стоддарда такого мастерства, не правда ли? — усмехнулся Дастин. — Так же как не ожидали, что он откажется от предложения Арчера и Перриша. Совсем как в случае с Ником Олдриджем. Он предпочел покинуть скаковую дорожку, но не согласился сотрудничать с преступниками. Это называется принципиальностью, Ленстон, но вам этого не понять. У вас нет принципов.

Ленстон сдавленно застонал:

— Это был вопрос жизни и смерти, Дастин. Прошу вас, вы должны понять.

— О, я все понимаю. — Дастин повернулся и посмотрел на Саксона, который в ответ кивнул.

Ленстон вскочил: только теперь он понял, что их разговор не был приватной беседой. Он страшно побледнел, когда в ложу вошел Саксон, а вслед за ним люди, которых Ленстону меньше всего хотелось бы видеть, — судьи из Жокейского клуба. Кроме того, вокруг ложи собралось немало представителей высшего света. Они перешептывались и осуждающе покачивали головами. Пораженный Ленстон взглянул на Дастина.

— Так, значит, вы все это спланировали?

— До мельчайших деталей, — подтвердил Дастин. — Теперь джентльмены из Жокейского клуба могут не беспокоиться о том, что за их спиной творятся преступления. — Дастин повернулся к Саксону: — Полагаю, у нас достаточно доказательств для возбуждения уголовного дела?

— Более чем достаточно, милорд, — заверил Саксон. — Как раз перед вашим прибытием в Эпсом я передал Блейкеру все письменные материалы. Сейчас он занимается Купером и Раггертом. Как выяснилось, Купер разыскивается полицией Англии и Шотландии в связи с целой серией уголовных преступлений. Раггерт в свою очередь настолько напуган возможностью оказаться в Ньюгейте, что посвятил нас в такие детали, о которых мы и не подозревали. Арчер и Перриш арестованы. А я с превеликим удовольствием отконвоирую эту компанию в Скотланд-Ярд.

Ленстон захлопал глазами, пытаясь хоть что-то понять в происходящем.

— Если Олдридж все это время был у вас, зачем же вы ждали до сегодняшнего дня и подвергли меня этой пытке?

— А вот в этом и заключается самое интересное, — весело сообщил Дастин. — Видите ли, Ленстон, Ник Олдридж не слышал вашего разговора с Купером и не знал, что вы убили Редли. Он лишь мельком взглянул на вас и тут же ушел. Поэтому он был так потрясен вашим настойчивым желанием избавиться от него.

Тихо застонав, Ленстон закрыл лицо руками.

— О Боже! Риск, мучения, деньги — все впустую. — Он медленно поднял голову, на лице его было написано глубокое страдание. — Но ведь если Олдридж ничего не слышал, у вас нет прямых доказательств моей вины.

— У нас их не было до настоящего момента. Но вы только что сами признались в своих преступлениях. Действуйте, Саксон.

Детектив кивнул, взял Ленстона под руку и вывел из ложи.

— Благодарю вас, Тайрхем, — сказал лорд Чизвард, старейшина судей из Жокейского клуба. — С коррупцией, опутавшей мир скачек, теперь покончено, а все жокеи, вовлеченные в эту систему, изобличены. В немалой степени этому способствовал представленный вами список, а в отношении других мы проведем собственное расследование, и все виновные понесут должную кару.

— Не стоит благодарности, Чизвард, — ответил Дастин. — Честно говоря, я сделал это не только ради конного спорта, но ради своей невесты и ее отца.

— Мисс Олдридж, — обернулся к Николь Чизвард, — передайте, пожалуйста, наши глубочайшие извинения вашему отцу. И скажите ему, что все мы с нетерпением ждем его возвращения.

— Непременно передам, — ответила Николь. — Благодарю вас.

Дастин нахмурился при виде слезинок, блеснувших на ресницах Николь. Он ласково погладил ее по щеке.

— Что случилось, радость моя?

— Он его бил, — с болью в голосе прошептала Николь.

Дастину не надо было ничего объяснять.

— Больше это никогда не повторится, — тихо пообещал он. — Больше никто никогда не обидит Кинжала.

— Подумать только! — покачал головой Чизвард. — Известный человек, титулованная особа, коннозаводчик — и вдруг такое! Что ж, больше вам нечего бояться, мисс Олдридж.

— Благодарю вас, сэр, — сказала Николь. И тут обычно суровый лорд Чизвард удивил окружающих, одарив девушку мягкой улыбкой.

— Вы, моя дорогая, — сказал он, — как глоток свежего воздуха после этого представления. Тайрхем, вы счастливчик! Желаю вам всего наилучшего. Берите невесту и идите поздравьте Ника Олдриджа. Он в очередной раз одержал блестящую победу. Кстати, Тайрхем…

— Что?

— Очень сожалею, что вам не удалось убедить Стоддарда продолжить жокейскую карьеру. Есть какие-нибудь шансы на то, что он передумает?

— Сомневаюсь, — сказал Дастин, обнимая Николь за талию. — Он был непреклонен в своем решении и даже не оставил адреса. Сказал лишь что-то вроде того, что собирается осуществить свою давнюю мечту. Нет, Чизвард, не думаю, что мы когда-нибудь снова увидим Стоддарда.

— Какая жалость, — громко произнес старый джентльмен, направляясь к выходу. — Этот юноша мог бы стать вторым Ником Олдриджем.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь, — согласился Дастин. Он вопросительно посмотрел на Николь: — А ты, любовь моя?

— Ах, я не знаю. — Николь с нежностью взглянула на будущего мужа. — Я сама мечтательница, поэтому очень хорошо понимаю Стоддарда, — сказала Николь и просияла, увидев идущего им навстречу отца. — Кроме того, — заявила она, — как бы ни был хорош Стоддард, на свете есть только один Ник Олдридж!

Глава 19

Высунувшись из окна спальни, новоиспеченная маркиза Тайрхемская с наслаждением вдохнула ночной воздух. Из сада доносились веселые голоса гостей, шампанское текло рекой, и никто не обратил внимания, что Дастин и Николь — виновники свадебного торжества вот уже час как ушли в дом.

Николь потрогала золотое колечко на пальце. После долгих дней тяжких переживаний, тревог и раздумий она связала свою судьбу с человеком, которого любила больше жизни.

Свадебная церемония и последовавшее за ней торжество были великолепны. Толпа гостей — нарядных, радостно возбужденных, приветливых — являла собой редкое зрелище. Это была разнородная смесь лондонской знати и представителей конного спорта: жокеев, тренеров, судей.

Николь улыбнулась, вспомнив, как они с Дастином отвели в сторонку Брекли и Пула, чтобы сообщить им правду об Олдене Стоддарде.

Дастин тогда сказал, что, поскольку Брекли и Пул для него не просто слуги, а люди близкие, он хотел бы лично представить им свою жену. Оба джентльмены были тронуты до глубины души, и Брекли в ответной речи выразил маркизу благодарность за оказанную им высокую честь, правда, несколько сбивчиво.

— Миледи, — сказал он, обращаясь к Николь, — счастлив познакомиться с вами.

— Также и я, — произнес Пул, отвешивая маркизе самый изящный из своих поклонов.

— Познакомиться со мной? — с лукавой улыбкой переспросила Николь. — А почему вы говорите так, будто мы не знаем друг друга? — Увидев на их лицах недоумение и растерянность, она чуть наклонилась вперед и понизила голос, превратившись на минуту в Олдена Стоддарда. — В отличие от вас Кинжал меня сразу признал.

— Черт… меня побери! — позабыв о приличиях, воскликнул Брекли. — То есть я хотел сказать… О, простите, миледи.

— Не за что, мой друг. — Николь пожала конюху руку и заговорщически прошептала: — Пусть это останется нашим секретом. Я не намерена отказываться от своей победы в дерби.

А, Пул, прежде чем к нему вернулся дар речи, с минуту стоял с застывшим взглядом.

— Значит, все это время…

— Да, все это время, — весело подтвердил Дастин. «Бедняга Пул! — подумала Николь. — Он до конца дней не простит себе ошибки».

Она обернулась на звук тихо закрывшейся двери. Сердце Николь учащенно забилось при виде мужа, прислонившегося спиной к двери, разделяющей их спальни. Дастин, одетый в халат, из-под полуприкрытых ресниц окидывал свою супругу жарким, голодным взглядом: от короны пышных распущенных волос до изящных изгибов стройного тела, просвечивающего сквозь прозрачную ткань ночной сорочки.