Вовлеченные в грех - Пейдж Шерон

Энн беспомощно смотрела на него, не зная, что ей делать. Что сказать. Что чувствовать.

— Что ты имеешь в виду? Тебе пришлось застрелить ребенка?

— Он был солдатом, Энн. Когда французы потеряли в сражении войско, они стали отчаянно пополнять свои ряды молодыми парнями. Наши солдаты не слишком отличались от их солдат: в военно-морской флот шли служить двадцатилетние юноши. Но от понимания этого не становится легче, когда целишься в лицо ребенка.

— Этот кошмар не дает тебе покоя? — Энн дотронулась до его руки чуть выше локтя. Она была напряжена и тверда как железо. — Что тебе пришлось застрелить мальчишку...

— Я не застрелил его. И пока я мешкал, он убил капитана Таннера. Хоть и слишком поздно, но я попытался схватить парня, не дать ему выстрелить. Но кто-то пальнул в меня, ранив в плечо. Завязался рукопашный бой. Мальчишка пытался воткнуть мне в голову свой штык. Я увернулся, но он ударил меня им по голове, и я потерял сознание. Вот от этого удара я и ослеп, но дело не в этом. Если бы я выстрелил, отец Томаса, возможно, остался бы жив.

Это ужасно. Он винил себя за то, что не убил молодого солдата, за то, что не спас отца Томаса Таннера. При этом он знал, что ненавидел бы себя всю жизнь, если бы застрелил мальчишку.

— Я должен спасти Томаса, — тихо сказал Девон.

Теперь Энн понимала, почему он здесь. Он искал себе прощение за то, что ему был дан дьявольский выбор, где после любого решения, какое бы он ни принял, он оставался виноват. Энн порывисто поцеловала его холодные, крепко сжатые губы. Этот поцелуй ничего не изменил, но ей хотелось, чтобы он знал: она ни в чем его не винит.

— Мы обязательно спасем Томаса. — Энн посмотрела в окно, как раз когда они в опасной близости к стеклу проезжали мимо кирпичной стены. Уличный фонарь осветил табличку на стене. Блэкберд-лейн. — Это здесь.

Со стороны бордель выглядел точно так же, как многие другие здания, тихим и спокойным. Окна были закрыты ставнями. Горела единственная лампа, но она располагалась в стороне от входной двери, поэтому любой, кто заходил сюда, оставался в тени. Никого не волновало, какой ужас приходилось выдерживать мальчишкам, зато проявлялась большая забота о том, чтобы не запятнать репутации «джентльменов».

Девон, похоже, предвидел желание Энн выскочить из экипажа и начать колотить в дверь, поэтому он положил ей на плечо руку:

— Мы должны тщательно все спланировать. Нельзя врываться туда и требовать ребенка. Мне нужно войти, не вызывая подозрений. А ты должна остаться здесь.

— Я пойду с тобой.

— Ангел мой, ко мне вернулось зрение, поэтому такой необходимости нет. И потом, леди не сопровождают джентльменов в бордели, подобные этому. — Он назвал ее леди, на этот раз даже не задумываясь.

— Пожалуйста, позволь мне помочь тебе.

Девон нахмурился.

— Мне кажется, — вздохнул он, — будет правильнее, если мы не пойдем через парадную дверь. Лучше проскользнуть через черный ход.

Из тени зловонного переулка Энн наблюдала, как Девон направился к задней двери, с легкостью пробираясь сквозь темноту. Прислонившись к стене, стоял какой-то мужчина. Должно быть, охранник, на тот случай если сюда нагрянут сыщики с Боу-стрит. Девон вплотную приблизился к мужчине, не издав ни звука, и Энн поняла теперь, что он был одет во все черное: черная рубашка, черные брюки, черный камзол и без шейного платка. Он почти растворился в темноте.

Затаив дыхание, она видела, как Девон нырнул в темноту около борделя, потом бросил что-то пролетевшее мимо головы охранника. В темноте раздался стук упавшего на землю предмета.

— Кто здесь? — крикнул мужчина, отвернувшись от того места, где прятался Девон, и сосредоточил все свое внимание в том направлении, откуда донесся звук.

Марч действовал молниеносно. Охранник без сознания неуклюже рухнул прямо ему на руки раньше, чем Энн смогла понять, что произошло. Девон с поразительной осторожностью положил обмякшее тело на землю, и Энн поспешила к нему на заднее крыльцо. Дверь здесь оказалась открытой.

— Чтобы джентльмены могли быстро исчезнуть в случае появления стражей закона, — тихо объяснил Девон, взял Энн за руку и повел по тускло освещенным коридорам.

— А как мы найдем Томаса? — спросила она, размышляя, что лучше было войти через парадную дверь, притворившись парочкой, ищущей сексуальных развлечений.

— Придется поискать. — Девон открыл дверь в стене в конце коридора, и они увидели полутемную узкую лестницу для прислуги. К счастью, там никого не оказалось, и они поднялись на второй этаж, где должны были располагаться спальни. Энн хотелось поскорее покинуть лестничный пролет, потому что в любой момент кто-то мог начать подниматься снизу, но Девон выждал время, чтобы осмотреть коридор.

Он потащил Энн через темный коридор к комнате с открытой дверью. Это была пустая спальня. Они подождали, пока открылась дверь в другую комнату, откуда выскользнул мужчина и заспешил по коридору.

— Подожди здесь, — прошептал Девон, — только возьми вот это. — Он вытащил из кармана пистолет.

— Он заряжен?

— Он бы не защитил тебя, если бы не был заряжен. — С этими словами он крадучись пересек коридор. Энн услышала слабый вскрик, потом воцарилась тишина, и дверь захлопнулась. Спустя мгновение Девон вернулся.

— Я спросил молодого парня из той комнаты. В доме есть мальчишка, который по описанию похож на Томаса. Он заперт наверху в спальне, самой дальней от лестницы.

У Энн упало сердце. Томас был пленником, как и она сама когда-то. Но ведь он такой маленький. Бедный ребенок.

С каждой ступенькой ярость Девона разгоралась все жарче. Энн шла за ним следом. Верхний этаж освещал только лунный свет, проникавший через полузакрытые окна, но в темноте Девон чувствовал себя свободно. Как раз в тот миг, когда у него в голове промелькнула эта мысль, он услышал испуганный мальчишеский плач и резкую брань человека постарше.

Слепая ярость и отчаянная нужда действовать толкнули Девона вперед. Он помчался по коридору, доставая на ходу второй пистолет, и ударом ноги распахнул дверь в комнату.

Крупный полуобнаженный мужчина отскочил от кровати. Девон узнал его: жирный граф Орстон. На измятой постели, привязанный по рукам и ногам, лежал худенький мальчик.

Это оказалась правильная спальня, и мальчишка в ней — должно быть, Томас. Девону казалось, что он снова ослеп, он видел только красный туман перед глазами. Ему пришлось увидеть смерть отца этого ребенка, потому что он не смог застрелить молоденького солдата. Орстон собирался применить насилие к мальчику ради минутного удовольствия.

Девону хотелось убить Орстона. Схватить его за плечи, бить головой о пол, пока тот не лишится чувств, а потом вырезать его сердце.

Девон бросился вперед. Орстон пронзительно, как девчонка, завизжал от страха, подскочил и побежал, как испуганный заяц, к двери в другой стене. Девон ринулся к привязанному мальчишке, но Энн была уже рядом с ним.

— Ты Томас Таннер? — прошептала она. Мальчик не ответил, но дернулся назад от удивления, услышав свое имя. Энн вынула из-за корсажа нож и начала резать веревки, сообщив Томасу, что он теперь спасен.

Девон перепрыгнул через кровать, схватил Орстона за плечи и швырнул его грудью о стену. Граф взвыл от боли, но это было ничто по сравнению с тем, что собирался сделать Девон.

Он развернул Орстона к себе лицом и ударил кулаком в обрюзгший живот. Потом нанес удар снизу в челюсть. Голова Орстона дернулась и ударилась о стену, образовав там вмятину. Граф стал сползать вниз, но Девон удержал его.

— Подонок, — прорычал он. — Ведь это ребенок. И он не хочет.

— Я не знал... что он не хочет.

— Ты не знал? Боже мой, а разве побелевшее лицо, слезы на щеках, веревки не подсказали тебе?

— Не твое дело, Марч.

Девон схватил его за горло и нажал большими пальцами на дыхательное горло. На войне ему приходилось убивать. Он сгорал от нетерпения сделать это сейчас. Все так легко... просто нажать чуть сильнее...