Любовь дикая и прекрасная - Смолл Бертрис

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138

Часть IV. КАТ ЛЕСЛИ

34

Дождик моросил без перерыва, но Катриона настояла на том, чтобы ехали не останавливаясь до самого Эдинбурга. Графиня отказалась ночевать в таверне и только дважды пожелала устроить краткий привал, чтобы лорд Хоум с его людьми смогли освежиться и облегчиться. Печальная путешественница не брала в рот ни крошки, выпив за всю дорогу лишь чашку вина, которое, по указанию лорда Хоума, хозяин таверны приправил яйцами и пряностями.

Кузен лорда, ехавший в этом же отряде, заметил:

— Надеюсь, тебе удастся доставить ее в Эдинбург живой. Позади у тебя Ботвелл, а впереди — король, и не хотел бы я оказаться на твоем месте, Сэнди, если с ней что-нибудь случится.

— Она доедет, — угрюмо сказал Хоум. — Хотя бы для того, чтобы иметь удовольствие плюнуть в лицо королю.

Смелая же это девка — Кат Лесли.

В туманный и холодный предрассветный час всадники прибыли в Эдинбург. Тут уже лорд Хоум посчитал остановку обязательной.

— Кто-нибудь, — сказал он Катрионе, — должен сейчас отправиться во дворец и сообщить королю, что ты здесь.

Он непременно хотел тебя видеть.

Катриона не стала спорить, и Хоум послал с этим поручением своего кузена, потихоньку дав ему наказ — заехать к Гленкерку и уведомить графа о прибытии жены, а только затем уже следовало направиться в Холлируд и оповестить короля.

Лорд Хоум проводил Катриону в свой городской дом, где прислуга разожгла для них теплый огонь и приготовила славный завтрак.

— Надо что-нибудь поесть, милая Кат, — озабоченно сказал Хоум.

— Сэнди, мне ничего в горло не лезет, но прикажи, пусть сделают еще этой винной смеси. И еще я хочу принять горячую ванну. Я совсем закоченела, да и не пристало появляться перед королем и вонять дорогой. Пусть кто-нибудь из твоих людей внесет в дом мою дорожную суму. Там смена белья.

Голос Катрионы был спокоен, просьба — разумна, но глаза ее лихорадочно горели.

Дав указания своим людям, Хоум обнял графиню и спросил:

— С тобой все в порядке. Кат?

— Не старайся проявлять доброту, Сэнди, — мягко отстранила она его. — Иначе я совсем сломаюсь, а я не могу себе это позволить, пока не увижу Джеми.

Перед камином установили сидячую ванну и отгородили ее ширмой. Маленькая девушка-горничная вынула из сумы брусок душистого мыла и помогла Катрионе принять ванну. Когда графиня вышла из-за ширмы, Хоум тихо присвистнул — и восхищенный, и пораженный.

— Господи, любовь моя! Неужели ты собираешься предстать перед Джеймсом в таком виде?

На ней было платье из черного бархата с глубоким вырезом и длинными узкими рукавами, отделанными красным кружевом. Выпуклые груди изящно облегал хепберновский плед, прихваченный на плече крупной золотой булавкой с сияющим изумрудом. На шее висела подвеска с золотым хепберновским львом, подаренная графине Ботвеллом.

— Ты что, думаешь, король будет возражать, если я покажу, кому отдано мое сердце? — спросила Катриона.

— Черт возьми, ты же сама знаешь, что будет! Ты ничего не добьешься, Кат, если будешь его дразнить!

— Но ничего и не потеряю, Сэнди! Он уже отнял у меня всю мою жизнь.

Лорд Хоум только покачал головой. Никакими разумными доводами леди Лесли ему было уже не убедить. И он просто подал ей бокал вина.

— Выпей это, дорогая. В предстоящей битве надо быть сильной.

Час спустя лорд Хоум наконец свалил с себя это бремя.

Паж королевской спальни проводил графиню Гленкерк в личный кабинет Джеймса Стюарта.

На короле было платье до пят, надетое поверх ночной рубашки. Катриона присела в реверансе и, поднявшись, оказалась лицом к лицу с монархом. Янтарные глаза осуждающе глянули из-под полуприкрытых век.

— Мне не нравится ваше платье, мадам, — холодно сказал король.

— Я в трауре, сир.

— По кому?

— По самой себе, — ответила Катриона столь же холодно. — Я умерла вчера.

— Не ведите себя вызывающе, мадам! За ваше своеволие вас следует сурово наказать.

Катриона зло рассмеялась.

— Учите меня, ваше величество. Вполне позволительно быть вашей любовницей, но совсем непозволительно оставаться женщиной Ботвелла. Так?

— Я любил тебя, — тихо возразил Джеймс.

— Вы вожделели меня! И здесь не было ничего возвышенного, — бросила она в ответ. — И даже тогда, когда та нежная юная девушка стала вашей королевой, вы не удовлетворились и не стали себя вести пристойно. Вы пожелали снова вломиться в мою постель, хотя и знали, что это навлечет на меня беду. Я умоляла вас не разрушать мой брак с Патриком Лесли, а когда он застал вас за вашим постыдным делом, то вы представили все хуже, чем было на самом деле. Но, Джеми, я прощаю вам это, потому что, вынужденная бежать от вашей жестокости, я нашла Френсиса Хепберна. И влюбилась. Он стоит сотни таких, как вы, Джеми. И хотя вам и удалось оторвать нас друг от друга, даже смерть не прервет нашей любви, потому что она величественнее всех проклятых Стюартов.

Катриона отвернулась. А король Джеймс был ошеломлен ее яростью.

— Кат… — Он впервые произнес ее имя с нежностью. — Кат, любовь моя, не отворачивайся от меня. Я так жаждал тебя все эти месяцы. — Он тронул ее за плечо, и она вздрогнула.

— Во имя милосердия, Джеми, не прикасайся ко мне.

Ты мне отвратителен.

Его рука поднялась и погладила блестящие темно-золотистые, заплетенные в косу волосы, которые графиня скрепила лентой.

— Прекрасные мягкие волосы. Помню, как они рассыпались по подушкам, когда я любил тебя. Или, подобно блестящей занавеси, ниспадали вокруг нас на постели. Они такие чудесные, такие чудесные, — ласково шептал король.

И тогда Катриона резко повернулась к нему, а он, очарованный, еще не веря своим глазам, увидел, как графиня протянула руку к безделушкам, что свисали у нее с пояса, и выхватила маленькие золотые ножницы. И прежде чем Джеймс успел остановить ее, Кат обрезала свою бережно заплетенную косу над самой лентой.

— Если тебе так нравятся мои волосы, Джеми, то получи же их, ибо это все, что ты когда-нибудь еще получишь от Катрионы Лесли!

Она бросила этот золотистый клубок прямо в короля.

Лицо ее горело презрением.

Монарх в ужасе отпрянул. И именно в этот миг в кабинет вошел граф Гленкерк. Какое-то мгновение Джеймс и Патрик стояли бок о бок. Увидев их вместе, Катриона почувствовала, как неистово забилось ее сердце. Гленкерк первым понял, что ее испугало, и, прыгнув через разделявшее их расстояние, успел подхватить жену прежде, чем та осела в глубоком обмороке. Но он еще услышал ее крик:

— Френсис! Помоги!

Подняв Катриону на руки, Патрик сказал:

— Добрый день, Джеми. Когда Катриона оправится и сможет перенести дорогу, я увезу ее домой в Гленкерк.

Если вы попытаетесь остановить меня, то, клянусь, я сам верну ее Ботвеллу, и к дьяволу все, что вы придумали!

Но Джеймс молчал. Он только во все глаза смотрел на шелковистую косу, оказавшуюся у него в руках. А Патрик Лесли, следуя за пажом, перенес свою все еще не пришедшую в сознание супругу в экипаж и приказал кучеру быстрее ехать в их эдинбургский дом. Там миссис Керр, увидев пропавшую хозяйку, сочувственно закудахтала и помогла раздеть ее и уложить в постель.

Вскоре Патрик с облегчением увидел, что жена просто глубоко спала. Заметил он и другое: как сильно Катриона была измучена — и душевно, и физически, хотя лорд Хоум и сообщил ему об этом, когда они покидали дворец. Весь день Гленкерк просидел возле кровати спящей жены, наблюдая за ней. Он начал понимать, насколько глубока была ее любовь к Френсису Хепберну. И слыша, как Катриона разговаривает во сне, Патрик испытывал безумную печаль. Он не был уверен, что когда-нибудь снова сумеет завоевать эту женщину, он только еще раз осознал, как сильно любит ее.

Ближе к вечеру Гленкерк увидел, что Катриона скоро проснется. Выйдя в верхний холл, он позвал миссис Керр и велел принести поднос с каплуном, хлебом и маслом вместе с небольшим графинчиком сладкого белого вина. Когда Катриона открыла глаза, то увидела, как Патрик идет через комнату с подносом в руках.

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138