Дух любви - дю Морье Дафна

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85

Вот какие мысли беспорядочно мелькали в голове Дженифер, пока она, закрыв глаза и стуча зубами, сидела, скрючившись на складном табурете.

Все стихло, гул и рокот орудий прекратился. Неожиданно, как шепот, как слабое эхо, прозвучал долгожданный сигнал горна.

Две короткие ноты повторились дважды и затерялись в дальних улицах.

«Отбой… Отбой…»

Глава седьмая

Дженифер оставалась в школе, пока ей не исполнилось семнадцать лет. В конце войны ей было двенадцать, и за следующие пять лет она быстро развилась телом и умом, забыла о детской застенчивости и робости и вполне осознала силу духа, до той поры таившуюся в ней. В школе она проявляла усердие, когда имела к тому склонность, но всегда оставалась равнодушной к занятиям, словно получение образования было для нее не более чем способом времяпрепровождения. Учителя ничего не могли с ней поделать.

Она окончила школу в конце летнего семестра 1923 года и после ежегодных отчаянно скучных каникул на море, на сей раз в Феликсстоу, вновь оказалась на Мэпл-стрит в доме номер семь, где ее ждала перспектива пустых, ничем не заполненных дней. Бабушка, которая теперь просто сидела в кресле в столовой и оттуда отдавала распоряжения, посоветовала ей помогать матери в заботах о пансионе и сказать спасибо за то, что благодаря ее щедрости ей не приходится бродить по улицам в поисках работы.

– К тому же, Дженифер, полагаю, ты отдаешь себе отчет в том, что тебе очень повезло: все эти годы ты получала прекрасное образование, чувствовала себя здесь как дома и в свои семнадцать лет пользовалась свободой, о которой твоя мать в твоем возрасте, могу тебя уверить, и думать не смела.

Дженифер оторвалась от книги и посмотрела на бабушку. Она уже так привыкла к подобным речам, что они не производили на нее никакого впечатления.

– Не знаю, какую свободу вы имеете в виду. Единственная разница в том, что я одна езжу в метро и на автобусах, чего мама не делала. Во всем остальном, как мне кажется, моя жизнь ничем не отличается от ее жизни.

Бабушка презрительно фыркнула.

– Вздор, вздор, – пробубнила она. – Я вовсе не одобряю все эти беганья по улицам.

Берта вышивала ночную кофту.

– Думаю, Дженифер было бы неплохо завести приличных подруг, – заявила она. – Я бы хотела, дорогая, чтобы ты продолжила знакомство с дочерью Маршаллов, она могла бы пригласить тебя погостить у них. Уверена, что у них недурной дом в Херефордшире.

– Что такое? – раздраженно спросила бабушка. – Что такое? Я тебя совсем не слышу, ты так бормочешь, что ничего не разобрать.

– Я сказала, жаль, что у Дженифер нет приличных подруг, которые могли бы пригласить ее погостить у них, – громко сказала Берта.

– Что за вздор! Ребенку и здесь хорошо. С чего бы ей хотеть куда-то уезжать? Она только что вернулась из Феликсстоу. Теперь все только и знают куда-то ездить.

– И все же, мама, у нее нет подруг, с которыми ей было бы интересно. В старину я дружила с Эдит и Мэй, во всяком случае, мы всегда находили чем заняться. Нет-нет, Дженни, очень жалко, что у тебя нет подруг.

– Не беспокойтесь, я вполне довольна, – сказала Дженифер, бросая на них сердитый взгляд. Она не любила, когда о ней говорят. – Никакие подруги мне не нужны. Я терпеть не могу девчонок, всегда терпеть не могла.

– Берта, что она говорит? Почему она не говорит достаточно громко, чтобы я могла расслышать? – Бабушка ударила по полу палкой.

– Мама, Дженни говорит, что не любит девочек, вот и все.

– Не любит девочек? Что за глупость. Что она имеет в виду, хотела бы я знать.

– Да, Дженни, расскажи нам. Ты всегда такая скрытная.

– Ах! Мне нечего рассказывать, мама. Я и сама точно не знаю почему. По-моему, они просто дуры, по крайней мере, в школе я других не видела. Все время хихикают, шепчутся. Мне нравятся люди, которые либо делают что-то открыто, либо молчат.

– Делают… открыто, что ты имеешь в виду, детка? – Бабушка подозрительно навострила уши. – Тебе не следует говорить загадками. Объясни, что у тебя на уме.

– Это такое выражение, бабушка. Оно ничего не значит. Мне понадобится несколько месяцев, чтобы объяснить вам, почему мне не нравятся девчонки.

– Право, Дженни, – веселым тоном заметила Берта, – ведь у тебя не так много знакомых мальчиков, с которыми их можно было бы сравнивать, но, смею сказать, с возрастом они у тебя появятся. Мне бы очень хотелось, чтобы ты познакомилась с поистине достойными молодыми людьми. В конце концов, придет время, и надо будет думать о замужестве.

– Я не хочу выходить замуж.

– Ах, в твоем возрасте все девушки так говорят, уверена, что и я говорила так же. Подожди немного и сама увидишь. Робость перед мужчинами не более чем притворство.

– Робость? – Дженифер улыбнулась. – Я вовсе не робею перед мужчинами, они мне нравятся. Они гораздо лучше женщин, совсем как собаки.

– Что такое? Что такое? Что она сказала?

– Дженифер не имеет ничего против мужчин, мама. Она говорит, что они похожи на собак, она видит их вне дома.

– Видит? Что видит? Какая мерзость! Она позвала полицейского?

– Нет, бабушка, вы не расслышали. Я сказала, что мужчины лучше женщин.

– Да, да, детка, кто же этого не знает, но это не оправдывает их непристойного поведения. Так вот почему ты любишь одна бродить по Лондону. Берта, я этого отнюдь не одобряю.

– Все в порядке, мама. Дженни пошутила.

– Хм! Пошутила… Не понимаю, над чем здесь шутить. Беда в том, что этот ребенок слишком много знает.

Берта поспешила сменить тему.

– Какие у тебя планы на эту неделю, Дженни?

– Никаких планов. Завтра я хочу пройтись по набережной и посмотреть, нет ли там кораблей.

– Что за странное желание.

– Мне это нравится.

– Не позволяй всяким грубиянам заговаривать с собой.

– Пока что со мной никто не заговаривал, а мне бы хотелось.

– Что такое? Ребенок хочет, чтобы на него напал какой-нибудь грубиян? Берта, я запрещаю Дженифер отправляться на эту прогулку.

– Хорошо, хорошо, мама. Дженифер, ты слышала, что говорит бабушка?

– Да, слышала.

– И все-таки жаль портить тебе день. Завтра днем ты собиралась сделать кое-какие покупки. Мы можем пойти вместе, а потом выпить чаю в «Уайтлиз».

К удивлению матери и бабушки, Дженифер громко рассмеялась и вышла из комнаты.

– Боже мой! Надеюсь, Дженифер не доставит нам слишком много неприятностей, – задумчиво проговорила Берта.

Бабушка фыркнула и поудобнее устроилась в кресле.

– За ней нужен глаз да глаз, вот что я скажу. Не нравится мне ее взгляд. Этот ребенок – темная лошадка.

И их мысли приняли другое направление.

Дженифер верила в честную игру и, проведя в праздности ровно два месяца, решила, что дальше так жить не может. Было нелепо говорить, что матери нужна ее помощь в заботах о пансионе; напротив, ее вмешательство вызвало бы раздражение.

Берта понимала, что дочери нечем заняться, что она скучает, но полагала, что во всем виноват характер Дженифер. Бедный Кристофер в молодости был таким же. Вечно неугомонным, вечно неудовлетворенным. Какое несчастье, что Дженифер унаследовала этот недостаток. Берта не знала, что с ней делать. Сама она в девичестве была совсем другой. Но что есть, то есть; как жаль, что у Дженифер нет увлечений, которые могли бы ее хоть как-то развлечь. Например, живопись или музыка. Впрочем, она еще слишком молода, возможно, ей повезет, и она встретит достойного молодого человека с солидным состоянием…

Она обсудила этот вопрос с бабушкой, и обе сошлись на том, что иного выхода для Дженифер не существует.

– Вот почему я так мечтаю, чтобы у нее появились подруги. У этой девочки Маршалл из ее школы такой прекрасный загородный дом, она могла бы представить ее множеству знакомых. Дженифер могла бы даже поохотиться.

– Поохотиться? Вздор, вздор. Как ни старайся, охотой мужа себе не обеспечишь. К тому же Дженифер только и ждет, чтобы самой стать легкой добычей.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85