Волшебный цветок - Гарлок Дороти

– Ну иди, сын мой. – Старик махнул рукой. – Черный Лось проводит тебя 8 вигвам, где ты с женой переночуешь. Завтра ты еще успеешь вернуться в «Аконит».

Глава 24

Когда Бак снимал Кристин с лошади, девушка проснулась. От усталости у нее кружилась голова, а ноги были как ватные. Бак бережно опустил Кристин па землю и поддерживал до тех пор, пока она не смогла самостоятельно держаться на ногах. Потом проводил ее к вигваму, где им предстояло заночевать. В центре вигвама горел костер, дым выходил наружу через отверстие в верхушке конусообразного шатра. А вокруг костра были расстелены шкуры.

– Здесь тепло. Ты оставайся в вигваме, а я пойду расседлаю коня.

Бак не успел еще развязать подпругу, когда увидел Кристин. Она подошла к нему, дрожа от холода.

– Лучше я побуду с тобой…

Бак снял с себя куртку и накинул ее на худенькие плечи девушки. Потом расседлал гнедого и понес седло в вигвам. Кристин следовала за ним по пятам, не отставая ни на шаг. Тот же мальчик, который утром принял у Бака коня, подошел к нему, украдкой бросая взгляды на Кристин, и заговорил на языке сиу:

– Железная Челюсть приказал взять у Леннинга коня.

– Как тебя зовут?

– Три Копыта. Сейчас принесу вам воду и еду.

– Человек из «Аконита» поблагодарит Три Копыта за теплую воду для мытья.

– Да, Железная Челюсть приказал мне принести теплой воды.

Когда мальчик ушел, Бак перевел Кристин их короткий разговор. Потом снял притороченную к седлу походную постель – подстилку и одеяло – и раскатал ее на шкурах поближе к огню. Кристин молча наблюдала за его действиями. Она была очень бледна, взгляд ее затуманился от усталости, а волосы, ее прекрасные волосы, с одной стороны неровно обрезанные, с другой – длинные, спутались так, что казалось, их уже невозможно будет расчесать.

Бак взял девушку за плечи. Даже при свете костра были заметны следы пережитого – морщинки в уголках ее глаз. Баку очень не хотелось ее беспокоить, но он был обязан обсудить еще одну проблему.

– Нам придется провести ночь в этом вигваме… вместе. Нас считают мужем и женой. Но ты не беспокойся, что я стану… что я попытаюсь… – Бак замялся, но Кристин перебила его:

– Я не против лечь с тобой…

– Сядь, милая. Мальчик сейчас принесет теплую воду и ужин. – Бак усадил девушку на одеяло.

– Значит, ты не хочешь со мной спать, – проговорила Кристин упавшим голосом.

Бак опустился на колени и стал развязывать ее ботинки.

– Хочу, еще как! Мне так этого хочется, что даже… больно! – Бак говорил, уставившись на ее ботинки. Он не отваживался поднять глаза, опасаясь, что девушка прочтет в них откровенное желание. – Но ты устала и плохо себя чувствуешь, и я не хочу, чтобы ты сегодня совершила что-то такое, о чем завтра пожалеешь.

Он еще снимал с Кристин ботинки, когда вошел мальчик с котелком теплой воды. Паренек молча поставил котелок у огня и вышел. Бак открыл седельную сумку и вытащил небольшую тряпку и кусок мыла. Пытаясь хоть как-то приободрить девушку, он с усмешкой пояснил:

– Никогда не знаешь заранее, когда свалишься в грязь, вот я и таскаю с собой все это.

Намочив тряпку в котелке, Бак протянул ее Кристин. Сам же сел рядом, на шкуру.

Кристин обтерла лицо мокрой тряпкой и застонала от удовольствия.

– Как же приятно наконец освежиться!

Покончив с умыванием, Кристин сполоснула тряпку и, опустившись на колени рядом с Баком, принялась плавными, осторожными движениями обтирать его щеки и лоб, смывать пыль, скопившуюся в уголках глаз. Глаза Бака были скрыты густыми ресницами, но Кристин знала, что он смотрит на нее не отрываясь.

Бак сидел не шелохнувшись, ошеломленный внезапно пробудившимися воспоминаниями: вот так же его когда-то умывали такие же нежные ласковые руки. Когда это было? Чьи это были руки? Наверное, еще а детстве – руки матери, которую он совсем не помнил.

Закончив умывать Бака, Кристин поцеловала его в лоб – так целуют маленьких детей. Потом прижала его голову к своей груди и, зажмурившись и зарывшись лицом в его густые непокорные волосы, обратилась к Богу;

Прошу тебя. Господи, сделай так, чтобы мне не разлучаться с этим мужчиной до конца Дней! Обещаю, я буду ему хорошей женой. Он заслужил немножечко счастья, его так долго никто не любил.

В вигвам снова вошел мальчик. Поставив рядом с Баком и Кристин корзинку с едой, он вышел, но они его даже не заметили. Девушка по-прежнему обнимала Бака; он же, закрыв глаза, целиком отдался во власть восхитительнейших ощущений. Сердце Кристин ровно билось у самого его уха. Бак повернул голову, уткнувшись лицом в ее грудь, упиваясь чудесным запахом теплого женского тела. Он был на седьмом небе от счастья – и испытывал адские муки от страстного желания сжать Кристин в объятиях и дать выход своей любви.

Бак шевельнулся, Кристин, чуть отстранившись, опустилась на одеяло.

– Если хочешь раздеться и вымыться вся, я выйду, – предложил Бак.

– Нет! Не уходи!

Она быстро сунула руки под юбку, сняла чулки и вытянула ноги.

Бак приподнял ее ноги и положил себе на колени. Потом намочил тряпку и принялся осторожно обтирать сначала одну ногу, потом другую. В эту минуту Кристин была счастлива как никогда. Ведь еще никто ради нее так не рисковал, и никто не был с ней так нежен, как этот огромный суровый на вид мужчина, которого она и знает-то всего лишь несколько недель. Еще недавно Кристин даже не подозревала о его существовании, и вот его судьба так тесно переплелась с ее собственной, что Кристин не мыслила себе жизни без Бака.

– Кажется, я поторопился снять с тебя ботинки, – чуть хрипловатым голосом проговорил Бак. – Если тебе нужно прогуляться, я обую тебя снова.

– Ты пойдешь со мной?

– Обязательно.

– Тогда пошли.

Кристин сунула босые ноги в ботинки, и Бак накинул ей на плечи куртку.

– Вчера вечером на мне была шаль, но она потерялась где-то по дороге.

– Но ты же можешь связать еще одну из той голубой пряжи?

– Из небесно-голубой? А, понимаю, ты боишься, как бы я не связала тебе из нее носки, – пошутила Кристин.

Они шли по лесу в полной темноте. Наконец Бак остановился у старого кедра и сказал, что подождет.

Кристин отошла на несколько шагов и вскоре вернулась, окликая Бака.

– Я здесь. – Он протянул руку, и девушка поспешно ухватилась за нее.

Так, держась за руки, они и вернулись в теплый вигвам. Бак поплотнее прикрыл входной проем и подбросил в костер еще несколько поленьев. Потом поставил корзинку с ужином на их импровизированную кровать.

– Не знаю, придется ли тебе по вкусу индейская пища, но поесть все-таки нужно.

– А тебе она нравится? Бак пожал плечами.

– Я привык.

Кристин заглянула в корзинку. Там оказались индейские лепешки, холодная жареная куропатка, печеный лук, грибы и еще какое-то незнакомое кушанье, которое Бак назвал васной – вяленое мясо, порубленное вместе с овощами и ягодами и зашитое в холщовый мешочек. Кроме того, в корзине были дикие сливы и виноград.

– Мы устроим настоящий пир! – воскликнула Кристин.

– Точно. Не хватает только индейской свеклы и побегов молодого тростника.

– А из чего приготовлена эта… как ты ее назвал, васна?

– Это нечто вроде колбасы, раньше ее набивали в бычий пузырь, но теперь делают в холщовом мешочке – овощи и ягоды, порубленные с вяленым окороком… хм… с мясом.

– С каким мясом? – спросила Кристин, отщипывая кусочек куропатки.

– Ладно, не важно.

– Нет уж, ты скажи. Бак усмехнулся.

– Тебе не понравится то, что ты услышишь.

– Почему же? Эта куропатка, например, очень даже вкусная, Так что там за мясо?

– Собачье.

– Ты хочешь сказать, они едят собак?..

– Да.

– Вроде нашего Сэма?

– Вот именно.

На миг Кристин застыла с открытым ртом. Потом вздохнула и улыбнулась.

– Я не позволю тебе испортить мне ужин. Эта, как ты ее назвал, васна… она, должно быть, очень вкусная.