Безумство любви - Макбейн Лори

— Мэри! — Сабрина залилась смехом и брызнула на сестру водой. — Признаюсь, я так себя и чувствую, когда касаюсь острием меча лордов Молтона и Ньюли.

Ее глаза вдруг потемнели.

— Что с тобой? — встревожилась Мэри.

— Этой ночью в лесу мы видели Нэта Фишера. Его поймали на браконьерстве и повесили.

— Не может быть!

— Увы, это так. Помнишь, как мы ненавидели всех здешних, когда приехали? Но постепенно мое отношение к ним изменилось, ибо я поняла, что люди в основном одинаковы, где бы они ни жили. Бедные и бесправные везде голодны, а богатые, вконец забившие и запугавшие их, всегда выходят сухими из воды.

— А знаешь, Рина, мне здесь нравится. И я хотела бы остаться в этих местах навсегда. Ведь мы не вернемся в Шотландию, правда?

Сабрина с сожалением покачала головой:

— Нам незачем туда возвращаться, Мэри. Теперь наш дом здесь.

Ее сестра с облегчением вздохнула:

— Вот уж никогда не думала услышать от тебя такое. Я всегда любила этот дом, особенно при жизни мамы, когда мы с тобой были маленькими девочками. Помнишь, как мы играли в саду и воровали яблоки?

— Еще бы! — засмеялась Сабрина. — Я с тех пор так и не исправилась. Но когда мы вернулись в Веррик-Хаус, я даже не желала вспоминать о тех хороших днях. Меня переполняли ненависть и жажда мщения. Теперь же, в свои семнадцать лет, я смотрю на жизнь иначе, более объективно и могу трезво оценивать как настоящее, так и все, сохранившееся в памяти.

— Не скоро же ты пришла к такому выводу! — съязвила Мэри.

— Да. Но затем нас стали не очень жаловать. Разве ты не помнишь? Думаю, адвокат маркиза не поверил своим глазам, когда мы ворвались к нему в кабинет. Полагаю, тогда он впервые в жизни ли шился дара речи. Наверное, маркиз не признался ему, что имеет детей.

— Но ведь ты никогда не называла его отцом!

— А почему я должна была так называть его? Какой он нам отец? Он даже ни разу не видел своего сына и единственного наследника. Так пусть же остается в Италии вместе со своей богатой графиней. Скажу больше: нам очень повезло, что он живет за границей. Уж не думаешь ли ты, что маркиз примет нас с распростертыми объятиями? — Она злобно засмеялась. — Да он давно продал бы Веррик-Хаус, если бы ему пришлось платить налоги и поддерживать дом! Не занимайся я своим промыслом, мы с тобой угоди ли бы в долговую тюрьму. О, я прекрасно помню тот год, когда мы приехали в Англию и попытались выжить без посторонней помощи!

Да, Сабрина ничего не забыла. После смерти деда прошло уже пять лет, которые тянулись так долго, что порой ей казалось, будто они никогда и не жили в Шотландии. А по ночам девушку преследовал все тот же кошмар: обагренный кровью вереск и окровавленный клетчатый плед. Запах смерти и весь ужас, творившийся в тот день на торфяниках…

Сабрина просыпалась, дрожа от страха и обливаясь холодным потом.

Эти давние события запечатлелись в памяти так ярко, словно случились вчера…

Они сели на корабль и поплыли прочь от страшных мест, где убивали мужчин, женщин, детей, где разрушали и сжигали дотла жилища… Иногда Сабрина вспоминала и свой замок. Что стало с ним?

До Англии добрались благополучно. Правда, тетушка Маргарет и Мэри тяжко страдали от морской болезни, Ричард был очень раздражен, а Сабрину так переполняли ненависть и злоба, что по пути в Веррик-Хаус она едва держала себя в руках, разговаривая с английскими возницами и хозяевами гостиниц.

Старинный фамильный дом был необитаем и выглядел негостеприимно. Маркиз, которого они не видели уже десять лет, покинул его сразу же после смерти своей жены-шотландки, найдя утешение в богатой разнообразными впечатлениями жизни Лондона и за его пределами. Да и не только в этом…

Решимость и трудолюбие сделали свое дело. Небольшой домик времен королевы Елизаветы, почти не изменившийся за двести лет, превратился во вполне приличный особнячок с высоким фронтоном и многостворчатыми окнами, выходившими в сад и на поля. И хотя сад давно зарос сорняками, а поля уже не первый год оставались под парами, в самом доме было очень уютно. Обитый резными дубовыми панелями холл вызывал восхищение. Висевшие на стенах огромные старинные гобелены были еще в хорошем состоянии, а натертая воском дубовая мебель выглядела как новая.

Все первое лето беглянки прожили здесь вполне спокойно и почти ни в чем себе не отказывали. Но деньги быстро иссякли, и с наступлением зимы начались трудности. К тому же тетушка Маргарет сильно простудилась и надолго слегла в постель. Ее трепала лихорадка и мучил жестокий кашель. Хоббс трогательно заботилась о своей хозяйке. Но этого было недостаточно, а потому счета от докторов приходили чуть ли не ежедневно. Цены на продукты росли с каждым месяцем, и весьма скоро обитателям Веррик-Хауса пришлось экономить на питании.

Маркиз давно промотал все цепное, что было в доме. Для продажи не осталось ничего. В душе Сабрины накипало раздражение, особенно усиливавшееся после того, как соседи — возможно, из добрых побуждений, но скорее из праздного любопытства — решили посетить их дом и познакомиться с дочерьми отсутствующего маркиза. И вот к дверям Веррик-Хауса подкатили элегантные экипажи, напоминающие обедневшему семейству о богатстве своих хозяев. Соседи снисходительно приняли приглашение к чаю, и за столом, прикрываясь веерами, исподтишка посмеивались над бледной тетушкой Маргарет, сосредоточенно занимавшейся вышиванием гобелена. А затем стали высокомерно подтрунивать над молодыми хозяйками, старавшимися им услужить. Сабрина вскипела от обиды и негодования. Особенно она разозлилась, увидев в соседней комнате заливавшуюся слезами Мэри.

Сабрина уже успела заметить, в какой ужасающей нищете жили обитатели деревень. Видела изувеченных браконьеров, виноватых лишь в том, что они хотели накормить свои семьи. И сейчас, глядя на самодовольных, сытых соседей, бессовестно издевавшихся над бедностью, она поняла, что больше так жить не сможет.

Она решила действовать. Но как? Молодой девушке не просто найти правильный путь. И все же Сабрина начала строить планы и разрабатывать стратегию не хуже опытного генерала.

Любопытно, что к окончательному решению ее подтолкнул именно лорд Молтон, который посетовал на то, как небезопасны местные дороги и как легко грабят на них путешественников.

— Эти разбойники забирают чужую собственность так, будто отнимают пирожное у ребенка! — горячился он, выходя из церкви после службы. — Становится невозможно жить!

Сабрина была среди прихожан и случайно услышала эти слова. «И в самом деле, — подумала она, — как просто быть разбойником!»

Однако первый опыт окончился полным провалом и чуть не стоил ей жизни. Закутавшись в плащ и надев маску, Сабрина подстерегла экипаж и выскочила на дорогу с пистолетом в руках. Но возница не остановился, а погнал лошадей прямо на нее и сбил с ног.

Во второй раз ей повезло больше. Жертвами нападения стали сам лорд Молтон и его супруга. У первого она отобрала золотые часы, а у дражайшей его половины — рубиновую брошь. Продав драгоценности и свою старую кобылу, Сабрина купила прекрасную лошадь с седлом, а на оставшиеся деньги — корову.

Полоса везения для юной разбойницы началась тогда, когда судьба свела ее с Уиллом и Джоном Тэйлорами. Обвешанные застреленными кроликами, эти двое вышли из леса, где занимались браконьерством. Как раз в этот момент из-за деревьев навстречу им выскочила Сабрина, за которой гнался, как ей показалось, чуть ли не Целый эскадрон драгун. Она предупредила браконьеров об опасности, и все трое залегли в кустах. Несколько драгун пробежало мимо, так и не заметив их.

Когда опасность миновала, они поднялись и отряхнули с колен сосновые иголки. Позднее Сабрина часто с удовольствием вспоминала, как в плаще и маске храбро стояла рядом с этими великанами, которые внимательно ее рассматривали.

— Он выглядит как настоящий шотландский — джентльмен, не так ли, Джон? — засмеялся Уилл.

— Вы не ошиблись, сэр, — откликнулась Сабрина на таком ужасающем шотландском наречии, что ее новые знакомые разинули рты от удивления.