Словно распустившийся цветок - Митчелл Сири

 — Я всего лишь пытался помочь тебе, заставив тебя выйти в свет, но теперь вижу, что лишь все испортил. Несмотря на диктат общества, невзирая на общепринятые условности, это – твое призвание. Точно так же, как море было моим. И нам обоим нет смысла притворяться, что это не так. Ничего хорошего из этого не выйдет. Но это не значит, что я не могу получить удовольствие от занятий ботаникой, к чему прибегаю время от времени, или ты не можешь рассчитывать на капельку счастья в обществе какого-нибудь порядочного мужчины – во всяком случае, пока я удерживаю свой сторожевой корабль на курсе, а ты не отказываешься от своей работы. На наших собственных условиях. Не на чьих-либо еще.

 Я приподнялась на носках и поцеловала его в щеку:

 — Вы – очень славный человек.

 Он хмыкнул и прочистил горло, хотя на скулах у него заалели яркие пятна, и принялся рыться в карманах в поисках трубки.

 — Славному человеку не помешает устроить славный перекур, поэтому я позволю себе удалиться.

 — Только не слишком далеко, пожалуйста.

 На следующий день, в субботу, меня навестила мисс Темплтон, чтобы обсудить подготовку к званому ужину у адмирала. Она попыталась развеселить меня пересказом последних городских новостей, а я, в свою очередь, попробовала поднять ей настроение своим тонким соблюдением этикета.

 Неделей позже, вечером званого ужина, мы стояли с ней в дальней части гостиной адмирала.

 — Мисс Уитерсби, из вас бы получилась прекрасная миссис Стенсбери или миссис Пастор. Должна заметить, что с момента нашей первой встречи вы разительно изменились к лучшему.

 Я взяла ее под руку:

 — А я должна заметить, что не хочу, чтобы вы становились миссис Некто.

 Она со вздохом положила голову мне на плечо:

 — Я знаю. И вполне разделяю ваши чувства, но все мы обязаны исполнять свой долг.

 — Следовательно, вы уже определились с супругом?

 — Мне остался лишь сын папиного друга, так что я должна заставить его полюбить себя.

 — Это будет нетрудно.

 Она похлопала меня по руке:

 — Вы слишком добры, мисс Уитерсби. Я всегда это говорила. – Но в ее словах не чувствовалось ни радости, ни воодушевления, а взгляд был устремлен в дальний угол, где ее отец о чем-то беседовал с мистером Стенсбери.

 После всех ужинов, концертов и прочих светских мероприятий, на которых я присутствовала, в памяти у меня отложился совместный образ мисс Темплтон и мистера Стенсбери. Он склонился к ней. Она, смеясь, подняла к нему лицо. И тут мне в голову пришла одна мысль. Она ведь изо всех сил пыталась помочь мне осуществить мой план. Так почему я не могу ответить ей тем же?

 В понедельник я попросила адмирала отвезти меня в Оуэрвич-Холл. Когда он, извинившись, отправился прогуляться вдоль берега реки, я попросила о встрече с мистером Стенсбери, и меня немедленно препроводили в оранжерею. Когда ему доложили о моем приходе, мистер Стенсбери поднял голову от блокнота, в котором он что-то писал. Улыбка осветила его глаза.

 — Надеюсь, что не помешала вам.

 — Ничуть. Что я могу для вас сделать?

 Хотя я долго репетировала свою речь, заготовленные слова вылетели у меня из головы, и я обнаружила, что не знаю, с чего начать. Придя в смятение, я выпалила первое, что пришло мне в голову:

 — Как поживают ваши орхидеи?

 Он отвернулся, чтобы взглянуть на них:

 — Очень хорошо. Вы были правы. После перемены места жительства они буквально ожили. Так что я весьма вам признателен.

 Я не испытывала необходимости выслушивать его слова благодарности, и, помня о причине своего появления здесь, мне также не хотелось заострять внимание на том, чем он мне обязан. Поэтому я решила прибегнуть к излюбленному трюку адмирала.

 — Быть деликатным в этом вопросе невозможно, поэтому я просто скажу то, что думаю.

 — Сделайте одолжение. Надеюсь, что для этого мы с вами давно стали добрыми друзьями.

 — Я очень надеялась услышать от вас именно эти слова. Или нечто похожее.

 Одна из его бровей изогнулась углом.

 — Однажды вы упомянули при мне о… своем… несчастном случае… – Интересно, как полагается говорить о таких вещах?

 На его лице отобразилось понимание:

 — Ага. Вы говорите о состоянии моего здоровья.

 — Да. О состоянии вашего здоровья. Я хотела спросить, действительно ли вы уверены в поставленном вам диагнозе. Мне нужно знать… в общем… понимаете, иногда растение считается стерильным, а потом вдруг однажды, весной, по совершенно непонятным и неизвестным причинам, снег тает, обнажая целые акры новых ростков. Вы понимаете, что я имею в виду?

 — Да. Но нет. Этот случай ко мне не применим. Я никогда не смогу стать отцом.

 — Но откуда вам это известно?

 — Я консультировался у нескольких докторов, и они совершенно уверены в своем мнении.

 — Мой отец – ученый, мистер Стенсбери, и я надеюсь, вы не сочтете меня неуважительно дерзкой, но однажды и он ошибся, причем в вопросах, которыми занимался всю жизнь.

 — Я ценю вашу заботу. Но, помимо врачебных диагнозов, можно сказать, я подверг теорию испытаниям на практике.

 — То есть… вы хотите сказать, что подтвердили ее опытным путем?

 — Если можно так выразиться. – Он сделал паузу и откашлялся. – Вы – очень необычная женщина, мисс Уитерсби. И должны понимать, что наш разговор нарушает все каноны светских приличий.

 — Я все прекрасно понимаю, мистер Стенсбери. И приношу свои извинения. Надеюсь, вы не сочтете необходимым оберегать мою тонкую душевную организацию, поскольку за последние месяцы я обнаружила у себя полное отсутствие таковой.

 Он рассмеялся:

 — Нет, все-таки брак с вами доставил бы мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Мы могли бы вызвать настоящий скандал, открыто провозглашая вещи, о которых не принято говорить вслух.

 — Действительно, жаль. Я всегда видела в вас родственную душу.

 — Благодарю вас. Я еще не получал таких комплиментов. Можете мне поверить, что, не будь я уверен в состоянии своего здоровья, то не стал говорить вам о нем.

 — Я очень рада. Вы не представляете, какое облегчение я испытываю.

 — Облегчение оттого, что я не смогу стать…

 — Да. Я… Я в полном восторге!

 — Хотел бы я сказать о себе то же самое.

 Мне не терпелось сообщить мисс Темплтон о своем открытии, и потому я поспешила в Додсли-Манор и спросила, не может ли она принять меня. Как только меня провели к ней в комнату, я выпалила:

 — Я нашла для вас прекрасного жениха.

 — Вы нашли прекрасного жениха для меня? Вы нашли прекрасного жениха для меня? Где?

 — Здесь.

 — Здесь? В Чешире?

 — Прямо здесь, в Оуэрвиче.

 — В город приехал кто-то новенький?

 — Нет.

 — Значит, я его знаю?

 — И довольно близко.

 — Я протестую. Ни один мужчина не входит в число моих близких знакомых!

 — Он идеально подходит для…

 — Но я уже говорила вам, что выйду замуж только за того, кто будет обожать меня… того, кто будет носить меня на руках весь остаток моей недолгой жизни.

 — А что, если я скажу вам, что вы выйдете замуж и проживете столько, сколько отвел вам Господь, без страха умереть во время родов?

 — Не шутите такими вещами, мисс Уитерсби. Это жестоко с вашей стороны.

 — Я нисколько не шучу.

 — Вы же понимаете, что замужество за мистером Кэри меня нисколько не интересует.

 — Мистер Кэри? – Да ему сравнялось уже лет девяносто, и ни днем меньше.

 — И замужество за мистером Робинсоном тоже, поскольку я убеждена, что у него чахотка, пусть даже он не признает этого. Я не хочу, чтобы обо мне говорили, что я вышла замуж в предвидении скоропостижной смерти своего супруга. Это очень уж сильно будет смахивать на мошенничество, вы не находите?