Тайные сомнения - Робардс Карен

Он протестующе поднял руку, как только Доминик собрался заговорить, сохраняя суровый вид. Молодой человек неохотно уступил, а старик продолжал:

– Я хочу, чтобы ты знал, к тебе не будут относиться с предубеждением. Как муж моей дочери ты можешь оставаться на Ловелле сколько угодно. Мне бы очень хотелось, чтобы Сара была счастлива.

– Спасибо, сэр, но…

Лицо Доминика несколько смягчилось, разгладилось, но взгляд оставался по-прежнему откровенно неприязненный. В это время в комнату вошла Тесс и передала пакет. Сара услышала последние слова отца и начало фразы Доминика. Она знала, что он собирается отказаться. Но Эдвард снова заставил его замолчать.

– Я понимаю, что нас еще очень многое разделяет. Но, думаю, что ради моей дочери и ее ребенка, а моего внука, мы преодолеем все. Ты должен подумать о многом. Конечно же, скоро ты станешь свободным человеком. Я уже отправил прошение новому губернатору в Канберре. Попросил сэра Джорджа Гиббса пересмотреть твое дело. У меня есть все основания надеяться на то, что скоро нам помогут. А так как Персиваль покинул нас… Нет, нет, я не собираюсь обвинять тебя, но все же нельзя отрицать, что он уехал из-за вашей свадьбы, – слова были адресованы и Саре, которая стояла с виноватым видом. Она прекрасно знала, что Эдвард сильно зависел от Персиваля. Потом Эдвард снова посмотрел на Доминика.

– Мне нужен помощник. Если ты захочешь, работа твоя.

– Спасибо, сэр. Я подумаю, – Доминик ответил официально, он не хотел сейчас обижать тестя, но взгляд у молодого человека так и остался мрачным.

Сара почувствовала, как в душе затеплилась надежда. Вероятно, в конце концов, они смогут остаться на Ловелле. Если конечно не взыграет непомерная гордость Доминика. Она наблюдала, как отец протянул руку молодому человеку и сказал:

– Добро пожаловать в нашу семью, Галагер.

Доминик какое-то время молчал, смотрел на протянутую руку, не зная, что делать, потом улыбнулся и сжал ладонь Эдварда.

– Для меня это большая честь, сэр.

Сара посмотрела на соединенные руки, одна была короткопалая, широкая, с выступающими венами и утолщенными суставами. Вторая – загорелая, до цвета тикового дерева, с длинными цепкими пальцами, сильная.

У Сары стиснуло горло, слезы подступили к глазам. Этих мужчин она любила больше всего на свете, сейчас ей хотелось обнять их. Но вместо этого она просто сдержанно улыбнулась. Отец разжал руку и отвернулся.

Сара не удержалась, подошла и поцеловала морщинистую щеку. Что бы ни случилось дальше, она должна благодарить обстоятельства, сохранившие ей отношения с отцом. Впервые она почувствовала, что он по-настоящему любит ее.

– Будь счастлива, дочка, – сказал он хрипловато и взглянул на нее сквозь слезы. Он не дал возможности чувствам захлестнуть обоих, внезапно он заметил, что она держит в руке плоский пакет.

– Что это у тебя?

Сара взглянула на письмо, она совсем забыла про него. Только что Тесс принесла пакет и передала Саре.

– Это тебе, па.

– А, я давно ждал. – Отец взял из рук Сары письмо, надорвал край и с удовлетворенным видом изучил бумаги.

– Прибыли твои документы, – обратился он к Доминику, который все еще пребывал в мрачном настроении. – С этого момента ты – свободный человек.

– Благодарю вас за хлопоты!

– Не стоит благодарности. Теперь ты член моей семьи, я буду делать для тебя все, что сделал бы для Лидии, Лизы или этой девицы.

– Несомненно, я ценю ваши хлопоты.

Эдвард кивнул, признавая свои заслуги, и предложил Саре проводить его из комнаты.

– Он – гордый мужчина, Сара. Тебе будет очень трудно с ним. Сомневаюсь, что он захочет остаться на Ловелле. Тем более в подобных обстоятельствах. Я бы и сам не остался, потому и не могу его упрекать.

Эдвард тяжело вздохнул. Сара заметила, что кожа у него имеет серовато-землистый оттенок. Она почувствовала к нему жалость.

– Папа, – Сара поймала руку отца, когда тот попытался ухватиться за косяк, чтобы не упасть. – Ты здоров?

– Должно быть, много выпил, – пробормотал он, не глядя на нее. Потом сунул ей в руку документы. – Держи их у себя, Сара. Я не хочу отдавать их ему. Я знавал, этих, черт бы побрал их красивые глаза, ирландцев. Они способны обидеться в мгновение ока. А мне не хочется, чтобы он обижался на меня. Мне хочется увидеть внука.

Сара засмеялась смущенно, отец очень хорошо разобрался в ситуации, очень хорошо, гораздо лучше, чем можно было предположить.

– Не волнуйся, обязательно увидишь. Я позабочусь.

– Собираешься управлять курятником, да, девочка? – он усмехнулся и потрепал ее по щеке. Сара с облегчением заметила, что он стоит без поддержки, кожа приняла нормальный, здоровый цвет.

– Должно быть, тебе предстоят шумные баталии. Единственное, чего хочу, это посмотреть на них.

Сара, недоумевая, нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду? – какая-то недоговоренность пугала ее. Может быть, отец сильно болен, но не хочет пугать ее? Очень на него похоже, очень.

– Что? А что я должен иметь в виду? Как и все замужние женщины, ты собираешься завести свой дом, если не сейчас, то в будущем. Уж это обязательно. Я не смогу посмотреть, как муж станет приручать эту сварливую женщину.

– Папа, все будет наоборот, – Сара засмеялась. Отец улыбнулся ей в ответ.

– Или все наоборот, – согласился отец, ухмыльнувшись, потом оглянулся на дверь и добавил:

– Лучше будет, если ты вернешься к мужу. Он что-то чересчур серьезен. Я поднимусь наверх и немного отдохну.

Поведение отца сегодня было необычным, он словно бы не походил сам на себя. Прежний Эдвард сразу же после свадьбы дочери мог бы броситься в загон к своим любимым овцам. Сара вновь ощутила тревогу и жалость.

– Па, тебе нехорошо?

– Я чувствую себя прекрасно. А, ты удивляешься, что я хочу немного отдохнуть? – улыбка стала лукавой, отец подмигнул Саре игриво. – Теперь, когда ты стала женщиной, тебе можно признаться, все дело в Лидии. Ты же знаешь, она сейчас отдыхает.

– А-а, – кивнула Сара и усмехнулась в ответ.

Если раньше подобный прямой намек на происходящее между мужем и женой шокировал ее, то сейчас ей было просто несколько неловко. Возможно, потому что у нее возникло похожее желание – отвести мужа наверх и остаться с ним наедине… Отец вновь погладил ее по щеке и вышел из комнаты. Сара вернулась к Доминику, который смотрел в окно на лужайку перед домом. В руке он держал стакан с вином.

– Все прошло довольно неплохо, учитывая обстоятельства, – осмелилась она сказать в спину мужу.

Он обернулся, пристально посмотрел на нее, вздохнул и недовольно скривил губы.

– Да, – согласился он, – учитывая обстоятельства. – Учитывая то, что ты опозорилась, выйдя замуж за каторжника. А твой отец на время забыл о предрассудках и обидах. Должно быть, из любви к тебе, он милостиво предложил мне место в доме и…

Сара посмотрела на него растерянно и удивленно, внезапно сердце сжалось от боли. Она ничего не понимала. Потребовалось время, чтобы она пришла в себя и смогла что-то сказать.

– Доминик, что с тобой? За последнюю неделю ты и словом не обмолвился. Ты не хочешь разговаривать со мной? – ей стало страшно, но она никак не могла понять причины страха. – Ты ведь хочешь детей, верно? Или только я? Ты же хотел, чтобы мы поженились? – голос у нее сорвался. Она так разволновалась, глаза от тревоги и волнения стали огромными, в них поблескивали слезы.

Он грубо рассмеялся, поставил стакан и взял ее за плечи.

– Сара, скажи мне, когда ты узнала, что ждешь ребенка? До или после того, как решила снизойти и милостиво принять мое предложение?

Она взглянула на него и до нее дошло. Он почему-то решил, что она согласилась выйти за него замуж, только из-за беременности. Только из-за того, чтобы у ее ребенка был отец, она смирилась с тем, что Доминик каторжник.

– После, Доминик, – ответила она уверенно и спокойно.

Он внимательно посмотрел ей в глаза. Сара спокойно выдержала его испытующий взгляд, надеясь убедить его там, где не помогут никакие слова.