Кэтрин со вздохом положила ложку. Она и крошки не могла проглотить, так ее тошнило. И ужасно кружилась голова.
Муж, судя по его виду, чувствовал себя немногим лучше. Он не проронил почти ни слова с тех пор, как они расстались с его матерью и братом после безобразной сцены. Всю дорогу он сидел в карете молча, углубившись в себя, сидел, раздавленный переживаниями. И сейчас, в гостинице – в той самой, в которой они провели первую брачную ночь, – он был так же подавлен.
Кэтрин так много хотелось сказать ему, но она решила помалкивать. Она вообще не хотела распространяться о сегодняшней семейной сцене, пока они не окажутся одни. Какие утешения, когда все время кто-то чужой входит и выходит? Ей хотелось отвлечь Доминика, заставить его забыться.
Он вдруг бросил на нее пристальный взгляд – будто только сейчас осознал, что за столом сидит не один.
– Ты почти ничего не съела, – сказал он, и голос его прозвучал слишком резко в тишине комнаты (хотя в гостинице были и другие постояльцы, все они уже пообедали).
Она ласково улыбнулась мужу:
– Я не голодна. И очень устала. День выдался не из легких.
Он нахмурился:
– Да, верно. Прости. Прокатились мы зря.
Ей ужасно хотелось прикоснуться к мужу, чтобы отвлечь его от тяжелых мыслей о сегодняшней неприятной сцене и о неопределенном будущем. Некоторое время Кэтрин боролась с этим желанием, затем все же поддалась. Взяв мужа за руку, она сказала:
– Но мы все-таки попытались…
Какое-то время он молча смотрел на их переплетенные пальцы. Затем поднял взгляд на ее лицо и посмотрел на нее с тем непостижимым выражением, от которого ее бросало в жар. Откашлявшись, он проговорил:
– Пора идти наверх, в наш номер. Как ты верно заметила, день был не из легких. Нам обоим не помешает отдохнуть. – Он словно находился где-то очень далеко. – Завтра мы будем уже в Лэнсинг-Сквере, и тогда… Я не знаю…
Она кивнула, предвкушая, как будет утешать мужа, когда они останутся наедине. Она предложит ему свое тело. И свое сердце – даже если он не догадается, какой дар ему вручают.
– Хорошо, Доминик.
Жена хозяина, запомнившая Доминика и Кэтрин с прошлой остановки в гостинице, похоже, почувствовала, что постояльцы не в настроении, поэтому почти ни слова не сказала, провожая их в номер. Но все же не удержалась от улыбки, распахивая перед ними дверь комнаты.
– Я подумала, что стоит поселить вас в тот же самый номер, мистер и миссис Мэллори. Как будто у вас второе свадебное путешествие.
Кэтрин залилась румянцем при воспоминании о своем первом свадебном путешествии. А Доминик почти не обратил внимания на слова хозяйки и молча вошел в номер.
– Благодарю вас, – сказала Кэтрин, не желая обижать хозяйку. – Комната просто замечательная. Мы очень рады, что будем ночевать именно здесь.
Хозяйка покосилась на Доминика, потом спросила шепотом:
– Может, вам еще что-нибудь понадобится?
Кэтрин покачала головой:
– Нет, спасибо. Доброй ночи.
Она прикрыла за хозяйкой дверь и обернулась к мужу. Доминик снял сюртук и уселся в кресло у камина. В отблесках пламени глаза его казались еще более грустными.
Кэтрин тихонько вздохнула и медленно приблизилась к мужу. Встав у него за спиной, она принялась массировать его плечи и шею. Доминик запрокинул голову и издал тихий стон.
– Хорошо так? – спросила она.
– Мм… замечательно.
Она продолжала массировать плечи мужа. Постепенно тело Доминика стало расслабляться, а дыхание стало спокойным и ровным. Она уже даже подумала, что он заснул прямо в кресле. Но тут он вдруг окликнул ее:
– Кэт…
Она тихо отозвалась:
– Да, слушаю.
– Я в некотором замешательстве, Кэт. Ты уже неплохо знаешь моих родственников, а я совсем ничего не знаю о твоих родителях. Может, расскажешь?
Кэтрин колебалась. Она собиралась отдать мужу всю себя в эту ночь, но ей хотелось утешить его в постели. А рассказывать ему о себе… К этому она была не готова, хотя ей давно уже хотелось рассказать Доминику о своей семье.
– Позволь, сначала я спрошу тебя кое о чем.
Шея его под ее пальцами сразу напряглась. Кэтрин же сделала глубокий вдох и спросила:
– Сара намекала не раз и не два, что у вас с ней был роман. Это правда?
Кэтрин в ожидании ответа затаила дыхание. Доминик довольно долго молчал, потом заговорил:
– Когда Коул только женился на Саре, она показалась мне очень красивой. А она… Видишь ли, это ее основная черта характера… Сара любила всегда находиться в центре внимания. И она быстро замечала, когда кто-то из мужчин начинал интересоваться ею. Я был не хуже других. Она флиртовала со мной.
Кэтрин в досаде сказала:
– Да, Сара действительно красива. В этом ей не откажешь.
Плечи Доминика снова напряглись.
– Признаюсь, что тоже флиртовал с ней, хотя это был самый обычный и невинный флирт. Я сильно недолюбливаю Коулдена, однако всерьез преследовать его жену не стал бы. К тому же, хотя их супружеская жизнь не задалась с самого начала, я почему-то был уверен, что и Сара не станет заводить со мной серьезного романа. Пока в один прекрасный день – вернее, ночь – она не заявилась в мою спальню. Она забралась ко мне в постель, и я поцеловал ее один раз. Но тут же сообразил, что не испытываю желания заводить отношения с женщиной, которая выходит за одного брата, а в любовники берет другого.
Острая боль пронзила сердце Кэтрин.
– Что произошло потом?
– Когда я отверг ее ласки и попросил покинуть мою спальню, она страшно разозлилась и, по обыкновению, стала браниться. Тогда я встал, открыл перед ней дверь… и увидел, что за дверью стоит Коулден.
Кэтрин поежилась. Нетрудно было представить, какая сцена последовала. И наверняка Сара Мэллори не преминула подлить масла в огонь, чтобы скандал между братьями стал еще отвратительнее.
Доминик кивнул, как бы угадав ее мысль.
– Ну а остальное ты легко можешь домыслить сама. Коул вообразил, что все самое худшее уже произошло. И немудрено. В конце концов, он застал свою полуобнаженную жену в постели брата. А она даже не выразила особого удивления, когда он застал нас. Тогда-то я понял, что настороженность, с которой я инстинктивно отнесся к этой женщине, была вполне оправданна. Полагаю, она нарочно все устроила так, чтобы Коул застал нас.
