— Томас пошел на охоту. Если ему удастся поймать какую-нибудь дичь, мы сварим бульон.
— А Берк?
— Тоже, — улыбнулся священник. — Я послал его охотиться, чтобы он не нарушил ваше уединение. Он очень предан вашему капитану.
— Они не разлучались уже много лет…
— Тогда я пришлю его к вам. Просто я думал, что вы хотите побыть с капитаном наедине.
— Он наверняка позовет Берка, когда проснется.
— Решено: я скажу нашему шотландскому другу, чтобы он пошел к вам.
Падре скрылся в зарослях, а Дженна села возле капитана и стала наблюдать за ним. Ей показалось, что он стал дышать ровнее. Но, может быть, она ошибается, принимая желаемое за действительное? Дженна пощупала его лоб — он был по-прежнему горячим и липким от пота. Ей захотелось смочить лицо Алекса водой из кувшина, но она побоялась его разбудить. Сон был ему сейчас нужнее всего.
По мере того как солнце опускалось к горизонту, сырой, насыщенный испарениями воздух становился прохладней. Дженна не отходила от Алекса, ей хотелось быть рядом, если ему понадобится помощь. Как всегда, словно ниоткуда, возле нее появился Берк с каким-то свертком в руках. Он молча кивнул Дженне и сел рядом.
Она была удивлена — вопреки ее ожиданиям, мрачный шотландец вел себя на редкость тихо: никак не выразил своего недовольства ею, ни о чем не спросил. У нее тоскливо заныло сердце: поведение Берка подтверждало, насколько серьезно состояние Алекса.
Мало-помалу все вокруг погрузилось в кромешную тьму, но Дженна и Берк оставались на своих местах, лишь изредка меняя позу, когда затекали ноги. Молодая женщина и не заметила, как ее сморил сон…
Так она засыпала несколько раз, и всякий раз после пробуждения ей требовалось несколько секунд, чтобы понять, где она находится. Вспомнив все, Дженна легонько прикасалась к Алексу, чтобы убедиться — он здесь, и снова погружалась в оцепенение. Ей казалось, что жар постепенно начал спадать; озноба тоже не было. «Господи, спаси его!» — молилась она про себя, пока снова не погружалась в сон. В одно из пробуждений она услышала в темноте какое-то движение и почувствовала на себе взгляд Берка. Он по-прежнему хранил молчание, но Дженне показалось, что между ними наконец установилось взаимопонимание, как между близкими людьми, которым не нужно слов.
Серый рассвет разбудил Дженну окончательно. Она огляделась — неподалеку спал Берк, — потом посмотрела вниз и вздрогнула от неожиданности, наткнувшись на ясный взгляд Алекса. Не веря своим глазам, она пощупала его лоб — горячий, но никакого сравнения с тем, что было.
— Вам здесь не место, — проговорил капитан, поймав ее руку.
— Я не могла оставаться в стороне, зная, что вы в опасности.
— Сейчас же возвращайтесь в Виторию, а то, не дай бог, еще заразитесь от меня малярией.
— Нет.
— Откуда в вас столько упрямства? — усмехнулся он.
— От вас, конечно. Как говорится, с кем поведешься… Он вздохнул, и Дженна поняла, что ему едва хватает сил говорить. И все же он выглядел намного лучше, чем раньше.
— Хотите поесть? — спросила она.
— Да, — ответил Алекс и с удивлением повторил: — Да, я бы чего-нибудь съел.
— Раз появился аппетит, значит, болезнь отступила.
— Да, благодаря вашему теплу прошлой ночью, Дженна.
— Вы помните прошлую ночь?
— Я помню, как в меня вливалось ваше тепло… Вы не дали мне перешагнуть последнюю черту. — Он хотел подвинуться к ней, но не смог и поморщился, досадуя на свою слабость. Тогда Дженна взяла его руку и сжала в своей. Почувствовав слабое ответное пожатие, она возликовала: значит, у него еще остались силы!
— Берк принес ночью кое-какую еду от падре.
— Мне что-то уже расхотелось есть, — ухмыльнулся Алекс.
— Нет, не расхотелось. — Она погладила его по щеке, деликатно высвободив руку, и обернулась к Берку — тот в это время проснулся и сел, протирая глаза. — Вы принесли какой-нибудь еды, мистер Берк?
— Принес, если это можно назвать едой, — наморщил тот нос, берясь за сверток.
В нем оказался большой ломоть черствого хлеба и длинная полоска испеченного на костре мяса — змеиного, как показалось Дженне. Однако выбора не было, поэтому молодая женщина взяла у Берка сверток и предложила Алексу. Он принялся за еду, но Дженна заметила, что он откусывал и жевал с очевидным усилием. Каждый новый кусочек давался ему со все большим трудом, но он продолжал есть до тех пор, пока, вконец обессилев, не уронил хлеб и остатки мяса.
— Дать воды? — спросила Дженна.
— Да, пожалуйста.
Она поднесла к его губам чашку и поддержала голову, чтобы ему было удобнее.
— Как вы попали сюда? — спросил Алекс, выпив все до дна.
— Пешком, как остальные, — пожала она плечами. Из его горла вырвался смешок — короткий, сдавленный, но все-таки это был смех.
— Я вижу, вам действительно лучше, — обрадовано заметила она.
— Да, лучше. Но во время приступов я чувствовал себя ужасно…
— Да, я видела ваши муки и очень беспокоилась о вас.
— Вам следовало бы побеспокоиться в первую очередь о себе, милая.
Дженна улыбнулась — подумать только, он снова назвал ее «милой»! Это слово прозвучало очень интимно, как будто он наконец признал, что их связывают тесные узы.
— Я не забываю о себе, не волнуйтесь, — заверила она. — Просто мне кажется, что ваши жизнь и здоровье для меня не менее важны, чем мои собственные.
Алекс помолчал и вдруг спросил:
— А этот Мюррей… Чем он вам не понравился?
— Напротив, он мне очень понравился, — возразила Дженна.
— Но почему вы ему отказали? Он что, в чем-то вас обвинял?
— Нет, у него не было ко мне претензий.
— Тогда в чем дело?
— Я сказала Дэвиду Мюррею, что не могу выйти за него замуж, потому что люблю другого.
— Не может быть… — пробормотал он, отводя взгляд.
— Нет, это правда. Любовь не подчиняется ни воле, ни расчету.
Алекс закрыл глаза — он отказывался принять ее признание.
— Где мы сейчас находимся? — спросил он через мгновение, вновь поймав ее взгляд.
— В одном дне пути от Витории. Ваши компаньоны считают, что англичанам не под силу нас выследить, но принимают меры предосторожности.
— А где Берк?
— Здесь, с нами.
— Деньги при нем?
— Да.
— Хорошо… — устало вздохнул он, как будто эта беседа вконец его истощила.
— Отдыхайте, вам нужно набраться сил, — посоветовала Дженна.
— Нам нужно поскорее вернуться на корабль, — пробормотал Алекс.
— Еще есть время на отдых, — успокоила его она, радуясь, что он сказал «нам» вместо привычного «мне». — Мы тронемся в путь завтра.
Она снова пожала ему руку, и снова радостная неожиданность — ответное пожатие стало заметно сильнее.
И все же Алекс был еще очень слаб и болен.
Дженна гнала мысль о том, что будет, когда он окончательно выздоровеет. Возможно, он так и не примет ее любовь и снова станет тем нелюдимым одиночкой, которого она встретила в Карибском море… Она хотела только одного: увидеть, как в синих глазах Алекса вновь зажжется прежний упрямый огонек, так нравившийся ей когда-то, и капитан, быстрым уверенным шагом снова поднимется на палубу своего корабля.
За это Дженна отдала бы все блага мира.
