Меч короля - Фокс Катя

– Если бы ты только это видел! – шепнула Эллен отцу, который через несколько месяцев после лечения у кольщика снова ослеп. – Уилл пытается ходить. А если он еще и отпустит…

В этот момент Уильям действительно отпустил ножку стула и, неуверенно пошатываясь на пухлых ножках, потопал к деревянной лошадке-качалке, стоявшей в противоположном углу комнаты. Жан поставил туда лошадку еще утром, и с этого момента все внимание Уильяма было приковано к ней. Наконец любопытство победило его страх.

Еще с Пасхи все ждали, когда же он начнет ходить, но он, видимо, боялся, потому что нога у него была вывернута внутрь и он мог становиться только на внешний край ступни. Он спотыкался о собственные ноги даже когда его вели за руку. Ему всегда трудно было удерживать равновесие.

Когда Осмонд услышал, что его внук, пусть и прихрамывая, но все-таки пошел к лошадке, у него на глаза навернулись слезы облегчения.

– Вот молодец! – похвалила Эллен сына, когда тот подошел к лошадке.

Просияв, маленький Уильям отпустил игрушку и потопал обратно к стулу. Он так и ходил туда-сюда, пока Роза не сказала, что ему пора спать.

Исаак просто-таки влюбился в малыша.

– Да, нам бы такой богатырь тоже не помешал! – Он подмигнул Милдред.

Его жена до сих пор испытывала слабость после рождения Агнесс. Когда на следующий день Исаак наблюдал за попытками Уильяма ходить по комнате, ему в голову внезапно пришла одна идея.

– Жан, ты не мог бы сходить со мной в мастерскую?

Эллен нахмурилась, но ради Милдред решила промолчать. Встав из-за стола, Исаак, не обращая внимания на Эллен, пошел в ее кузницу.

Спросив взглядом разрешения Эллен, Жан последовал за ним.

– Малыш не вовремя научился ходить из-за того, что у него кривая нога. Он наделен мужеством и железной волей, но его нога будет мешать ему всю жизнь. Если бы у него был какой-нибудь негнущийся башмачок, удерживавший его ногу в правильном положении, то она, может быть, и выровнялась бы. Я имею в виду, что детские ножки все равно еще до конца не сформированы. Видел ножки Агнесс? Они тоненькие и плоские. Но со временем они станут шире и приобретут свою окончательную форму. Даже у Марии ножки еще не до конца сформировались.

Нахмурившись, Жан задумался.

– А из чего же сделать такой башмачок?

– Мы ведь кузнецы, не так ли?

– Ты что, хочешь сделать ребенку башмак из железа? – Жан рассмеялся. – Он будет слишком тяжелым, в нем он не сможет ходить.

Исаак вздохнул.

– Может быть, ты и прав. Но я уверен, что мы найдем какое-нибудь решение, если оба подумаем над этим хорошенько. Ты со мной не согласен?

Жан обрадованно кивнул. Ему нравился Исаак, хотя он и понимал, что Эллен ненавидит его в те моменты, когда он смотрит на нее свысока во время разговоров о кузнечном деле.

– Башмак из кожи будет слишком мягким. Он искривится по ноге. – Жан начал думать вслух.

– Может быть, деревянный?

– Нет, такой не годится. – Жан огорченно покачал головой. – Он этот башмак даже не сможет надеть. Именно поэтому Эллен всегда разрешает ему ходить босиком.

– Летом это совсем не плохо. Мария у нас тоже, как правило, бегает босиком. Но сейчас речь идет о его кривой ножке. Если мы вырежем ему из дерева башмак, который ему будет почти по ноге, но будет выправлять его ногу, то, может быть, все и получится. А через некоторое время сделаем ему новый. Детские ножки очень быстро растут, и деревянные башмачки все время нужно будет менять. Поверь мне, я это знаю по Марии, а она ведь девочка. Наверняка у мальчиков ноги растут быстрее.

– Я еще никогда не делал деревянных башмаков, а ты?

– Только обычные башмаки, специальных никогда не делал. Но, в конце концов, мы ведь ремесленники, и сможем это сделать, как ты думаешь? – Исаак улыбнулся. – Мы еще должны подумать, как сделать башмак по ноге. Сперва возьмем пару башмаков Марии и посмотрим, как они сделаны. Ну ладно, у вас тут сухое дерево есть?

Жан кивнул.

– В сарае, с той стороны кузницы, – он махнул рукой в том направлении.

Исаак взял полено и башмачки Марии, а Жан заманил маленького Уильяма в мастерскую.

Эллен было любопытно, почему они секретничают и так долго ковыряются в мастерской, ведь от горна не шел дым и стука молотков слышно не было. Если бы ее не сердил пренебрежительный тон Исаака, она сама пошла бы посмотреть, что они делают.

Когда Жан и Исаак вернулись в дом с маленьким Уильямом на руках, было уже темно. Деревянные башмачки они ему все-таки сделали.

Жан объяснил Эллен, что они задумали, но та лишь равнодушно пожала плечами.

– Когда-нибудь он станет кузнецом, так что ему совсем необязательно быстро бегать, – язвительно заметила она.

– Ну да, ну да, я знаю – раньше короли даже разрубали своим лучшим кузнецам пятки, чтобы те не убежали и не использовали свое умение во благо другим. Слыхали мы про такое, – раздраженно сказал Исаак.

– Это правда? – Жан вздрогнул.

– Я тебе никогда не рассказывала легенду о кузнеце Виланде? – удивленно спросила Эллен.

Жан покачал головой.

– Виланд был великим кузнецом, несмотря на то что не мог ходить! – Эллен бросила на Исаака злобный взгляд. – Так же, как и Гефест!

– Что-то кажется мне, Элленвеора с ума сходит по таким мужчинам. Как жаль, что они не встречаются в жизни, – уколол ее Исаак.

– А ну, пошли вон отсюда! – в бешенстве закричала Эллен. Обняв Жана за плечи, Исаак вывел его из дома.

– Пойдем насобираем дров, чтобы женщины нам чего-нибудь приготовили.

– Не доживешь ты до того момента, чтобы я тебе что-то готовила, – прошипела Эллен, когда они уже вышли.

Шутка Исаака больно ее ранила. Роза рассмеялась.

– Вечно вы ссоритесь, как кошка с собакой. Тебе повезло, что родители решили выдать за него Милдред, а не тебя.

– О, тогда бы я давно уже была вдовой, потому что в первые же недели супружеской жизни свернула бы ему шею! – отрезала Эллен, но тут же рассмеялась, увидев ужас на лице Розы.

Январь, 1176 года

Дрожа от холода, Эллен стояла у могилы Осмонда. Всего через год после поездки к колыцику он умер во сне, так и не проснувшись одним ясным летним утром. Эллен и Леофрик при помощи Жана и Симона похоронили его.

В первое время после смерти Осмонда Симон довольно часто приходил в кузницу. Эллен вспомнился вечер, когда Симон сделал ей предложение.

– Симон – славный парень, почему бы тебе не согласиться? – спросил Леофрик, когда Симон покинул их дом.

– Мне не нужен никакой славный парень, в том числе и Симон. Он мой друг, всегда был моим другом, но вот выходить замуж… Да никогда! – Эллен дрожала от возмущения.

Симон был ее другом детства, и кроме этого их ничего не связывало. Всю жизнь Симон видел лишь звериные шкуры, мочу и дубильную смесь, а самое большее, о чем он мог мечтать, – когда-нибудь стать хозяином дубильни и обзавестись сыновьями, – быть таким же, как и его отец. Дубильня не принесла его семье богатства, но у них всегда была крыша над головой и они никогда не страдали от голода.

У Эллен были совсем другие планы. Мысль о том, что когда-нибудь она станет женой Симона и в один прекрасный день превратится в такую женщину, как его мать, – изможденную, насквозь пропитанную этим отвратительным запахом, – приводила ее в такой ужас, что она разозлилась на брата.

– Если ты думаешь, что можешь от меня так просто избавиться, то ты ошибаешься. Я знаю, что ты унаследуешь кузницу, а не я. Так того требует закон, хотя я и старше тебя. Ты все равно слишком молод и неопытен, чтобы одному вести дела в кузнице. Ты в первую очередь заинтересован в том, чтобы я осталась здесь, так что лучше попридержи свой язык и подумай хорошенько, за кого ты хочешь меня выдать замуж!

– Да ты будешь уже старой кошелкой, когда я унаследую кузницу. Кому ты тогда будешь нужна, а?! – заорал Леофрик в ответ. – Я вовсе не хочу от тебя избавиться. Тебе ведь не нужно становиться дубильщицей. Если бы ты вышла замуж за Симона, все равно могла бы работать здесь!