Последний холостяк - Крэн Бетина

– Клянусь, что это правда! Как и то, что я полный болван, – сказал Бертран. – И упрям как осел.

– Вот с этим я не стану спорить, – самодовольно промолвила Камилла. – Я вижу, ты приготовил мне подарок, чтобы как-то загладить свою вину. Что в коробочке?

– Открой – увидишь, – уклончиво ответил он. Камилла робко открыла коробочку и нахмурилась: внутри ее лежала другая пара очков.

– Я совершенно не нуждаюсь в них, Бертран Ховард! У меня нормальное зрение.

– Я знаю, дорогая, – с натянутой улыбкой промолвил он. – У тебя прекрасные глазки. Но я хочу, чтобы ты надевала очки, пытаясь обнаружить какие-то мои недостатки. Благодаря линзам они покажутся тебе совсем крохотными.

Камилла рассмеялась и, взяв его под руку, увела к свободному дивану, чтобы продолжить откровенный разговор без свидетелей.

Супруги выясняли отношения без истерик, взаимных упреков и самобичевания, деловито и спокойно. Однако после ухода мужей все три молодые дамы поднимались в свои комнаты по лестнице с вдохновенными, преисполненными надежды лицами. И это дало Антонии основание предположить, что они сделали первый шаг в нужном направлении вполне успешно и будут бороться за свое счастье и любовь упорно и последовательно.

– Это твоя работа, признайся? – без обиняков спросила она, оставшись в гостиной наедине с Ремингтоном. – Это ты научил их купить женщинам подарки и цветы, подсказал этим неотесанным грубиянам, как им следует разговаривать с дамами! А этот ловкий трюк с очками? Узнаю твой почерк, хитрец! Сначала поразить женщину каким-либо нелепым словом или поступком, а потом рассмешить и растрогать. Подозреваю, что Трублуд не брился несколько суток тоже по твоему наущению. Какой же ты, однако, коварный интриган! Сущий дьявол!

Граф поцеловал ей руку и смущенно сказал:

– До него мне, право же, далеко! Будь я действительно хитер, как дьявол, я бы давно убедил тебя стать моей женой. Однако до сих пор я все еще остаюсь неженатым. И что-то подсказывает мне, что мой жребий – ходить в бобылях до конца своих дней. Все будут указывать на меня пальцем и кричать: «Смотрите, вот идет последний холостяк на земле!»

Антония проводила его в комнату Клео, и, немного поболтав с больной, граф сказал, что ему пора возвращаться в контору.

– По дороге я проведаю дядюшку Паддингтона, надеюсь, что молодожены уже вернулись. Навещу тебя завтра после полудня вместе с незадачливыми мужьями. До встречи! – Он чмокнул ее в щеку и ушел, мурлыкая веселенький мотивчик.

– Самодовольный пройдоха, – пробормотал Хоскнне, запирая за ним входную дверь.

От Антонии граф отправился прямиком в свою контору, решив проведать дядюшку позже, по дороге домой. В конторе его ожидало пренеприятнейшее известие: банк отклонил его просьбу о кредите и уклонился от продолжения переговоров. С огромным трудом ему тем не менее удалось уговорить Невилла Терстона встретиться с ним на следующее утро, после чего, совершенно обессиленный, Ремингтон поехал домой отдыхать. Дядюшку Паддингтона, как ему сообщил дворецкий, ожидали только к полуночи, и дожидаться его граф не стал.

Скверное расположение духа и урчание в животе порождали в голове Ремингтона фантазии о семейном ужине с Антонией, бокале доброго портвейна и сладком отдыхе в супружеской спальне. Как долго еще она будет колебаться? Срок, предоставленный ему королевой на публикацию объявления об их помолвке, истекал уже через несколько дней. А затем ее величество неминуемо обрушит на него весь свой праведный монарший гнев…

Дома его ожидал новый сюрприз: отворивший ему дверь лакей Манли испуганно прошептал, принимая у него котелок, перчатки и трость:

– У нас посетители, сэр! Они ждут вас в гостиной. Граф вскинул бровь и направился через отделанный мрамором холл в гостиную, недоумевая, почему его не встретил Филиппе. Распахнув дверь, он увидел дворецкого сидящим на стуле под охраной двух здоровенных незнакомцев, одетых в черное. Еще двое мужчин, тоже весьма крепкого телосложения, повскакивали с мест. Филиппе попытался встать и крикнул:

– Простите меня, ваше сиятельство! Я ничего не смог с ними поделать…

Один из мужчин грубо усадил его на место, другой проворно закрыл дверь, перекрыв ему путь к отступлению.

– Граф Ремингтон Карр? – спросил один из здоровяков, смахивающий на полицейского в штатском. – Я инспектор Скотланд-Ярда Гиббонз. У меня имеется ордер на ваш арест, сэр!

– Что? Да как вы смеете! Я буду жаловаться королеве! – вскричал Ремингтон, побледнев. – В чем же меня обвиняют?

Инспектор с усмешкой помахал у него перед носом ордером и сухо произнес:

– Вы задержаны за оскорбление общественной морали. Не думаю, что королева захочет вас принять. Приказ о вашем аресте поступил к нам непосредственно по ее указанию из канцелярии премьер-министра. Вам придется проехать с нами.

Глава 21

Все следующее утро Антония провела в малой гостиной в окружении сбежавших от мужей дам, выслушивая их опасения и надежды и направляя их на истинный путь. Визит, нанесенный им раскаявшимися мужьями накануне, произвел на всех них огромное впечатление. И хотя пока ни одна из женщин еще не была готова вернуться домой, все они искренне надеялись, что со временем сделают это и заживут по-новому, в счастье и согласии со своими супругами.

– И что бы мы только делали, если бы вы, леди Антония, не приютили нас? – пожимая ей руку, говорила Камилла. – Вы так добры к нам! И мы надеемся, что и вы когда-нибудь обретете личное счастье.

– Да будет так! – раздался с порога знакомый всем голос.

Обернувшись, Антония увидела свою тетушку и обрадовано воскликнула:

– Гермиона! Наконец-то вы к нам вернулись! У вас цветущий вид. Вы вся светитесь! А где же сэр Паддингтон?

– Он довез меня до твоего дома и поехал к Ремингтону по каким-то срочным банковским делам.

– Вы счастливы, тетушка? – обняв ее, спросила Антония.

– О да, деточка! Паддингтон – это предел моих желаний. И даже более того. – Сказав это, она хитро улыбнулась. – Ну а что новенького у вас? Все ли живы-здоровы?

– Клео перенесла удар, – печально промолвила Антония. – Слава Богу, все обошлось, она поправляется.

– Я должна ее видеть! – заявила Гермиона и направилась к лестнице. Антония едва поспевала за ней, поднимаясь по ступеням.

Больная не спала, старые подруги обнялись, всплакнули и поговорили о том о сем. Вцепившись в руку Гермионы, Клео промолвила:

– Ты все-таки решилась на это! И не жалеешь, судя по твоему лицу. Что ж, дай вам Бог счастья! Живите в любви и согласии.

– Спасибо, Клео! – Гермиона похлопала подругу по морщинистой руке. – Ты была, как всегда, проницательна, признаться, я почти забыла, как славно иметь рядом с собой влюбленного джентльмена. Нашей Антонии тоже давно пора замуж. Ей нужны хороший муж, любовь и детки.

Антония, стоявшая чуть поодаль, догадалась, что разговор зашел о ней, и досадливо поморщилась: ей не нравилось, когда перемывали ее косточки. Известие о приезде Гермионы моментально облетело весь особняк, все домочадцы побросали свои дела и побежали в гостиную, чтобы поприветствовать ее и разузнать детали романтического путешествия. Рассказ тетушки изобиловал интересными подробностями, все внимали ей, раскрыв рты. Гермиона поведала подругам и о том, как она добралась до местечка Гретна-Грин, и о своем бракосочетании в тамошней церквушке, и о фамильном кольце с рубином, подаренном ей женихом, и о романтическом свадебном ужине.

– Ваш избранник – настоящий мужчина, – с легкой завистью сказала одна из слушательниц. – О таком можно лишь мечтать…

– Ты должна пригласить его к нам на ужин, – сказала Гертруда, промокнув слезы носовым платком.

Остальные вдовы закивали, растроганные увиденным и услышанным до слез.

Гермиона просияла, тронутая добрыми пожеланиями подруг и приглашением навестить их как-нибудь снова вместе с мужем. Заметив слезы радости у нее на глазах, Антония предложила ей пройти в спальню и упаковать вещи. Засуетились и прочие домочадцы: кто-то из них вернулся к своим обычным занятиям, некоторые же отправились на кухню, чтобы приготовить особое угощение для дорогой гостьи.