Война сердец. Магия Тьмы (СИ) - "Darina Naar"

Данте представлял, каково это — в детстве, надев перстень, он увидел чужие мысли, что едва не довело его до безумия. Но прекратить это можно было, просто сняв перстень. А Салазар не мог избавиться от своего дара. Тут немудрено с ума сойти.

Однако психика мальчика оказалась сильнее, чем Данте воображал. Чтобы не превратиться в умалишённого, Салазар начал искать способ, как защититься от неконтролируемого чтения мыслей. Пока это был лишь проект, и он упорно штудировал книги, одну за другой, и старался поменьше контактировать с людьми.

Данте задал себе вопрос — как Салазар достаёт эти книги в доме, где магов нет и все боятся колдовства. Выяснилось: их тайком приносит Эу, беря напрокат в волшебной лавке, завуалированной под магазин антиквариата. Из бесед с Салазаром и его отношения к Эу Данте заподозрил в служанке ту самую помощницу, про которую упомянула Октавия.

Но Салазар хотел не только завоевать любовь родителей — планы его простирались дальше. Он знал о фамильном проклятии и собственной миссии — отец и мать с пелёнок внушали мальчику: его судьба — умереть в тридцать три года. Он должен думать об этом ежесекундно, жить с этим и главное — не позорить семью до момента, когда наступит его час. Эталонным поведением он обязан искупить вину за свою убогость. Родители наложили табу даже на игры и развлечения. Однако умный не по годам мальчик не сдался — хотел подготовиться, став сильным магом, чтобы разрушить колдовство, не умирая. И, с тех пор, как научился читать, Салазар искал способ борьбы с проклятием — зелья, артефакты, чары из книг или собственного изобретения.

Данте был немало поражён — в таком юном возрасте этот ребёнок оказался способен принимать глобальные решения. Воистину уникальный человек.

Спустя неделю проведённую взаперти, Данте готов был выть на луну — Кассия и Ладислао запретили Салазару покидать комнату и выносить из неё птицу. Мальчик спускался вниз только на завтрак, обед и ужин. А Данте, от нечего делать, летал вокруг дома или лазал по грушевому дереву. И долазился — нечаянно зацепил веткой кольцо. То, снова ожив, завертелось, материализовав новую дату для перемещения: 24 сентября 1729 год.

Пыххх! Данте только и успел, что трижды обругать себя за разгильдяйство — его окутал туман, и он упал в черноту.

Комментарий к Глава 4. Мятежное сердце

[1] Корсары служили у французского короля и атаковали вражеские корабли. Франция была первой страной, направившей их в Америку для нападения на испанские судна, перевозившие из колоний золото.

[2] Филипп V — король Испании с 1700 по 1746, основатель испанской линии Бурбонов. В 1719 году во главе французского престола оказался король Луи — мальчик девяти лет — под руководством регента герцога Орлеанского. В результате заговора Испания попыталась отстранить его от власти и поставить регентом Филиппа V, короля Испании. После чего Франция объявила Испании войну, в которой не последнее участие приняли корсары, грабившие испанские торговые судна.

[3] Калиссоны — пирожные из миндаля, засахаренных фруктов (чаще всего дыни и апельсина) и флёрдоранжа. Однородная масса кладётся на тонкий слой пресного хлеба и покрывается слоем сахарной глазури.

[4] Флёрдоранж — белоснежные цветки померанцевого дерева. Использовался для изготовления духов и напитков, для добавления в пищу, а также в свадебных уборах невест.

========== Глава 5. Сёстры Мендисабаль ==========

Величественная зала приёмов, освещённая канделябрами с миллионом свечей, явилась перед глазами Данте. Тут и там кучковались мужчины (лица их напоминали маски венецианского карнавала) и дамы в туалетах, походивших на клумбы с цветами.

От магического перемещения у Данте неприятно слезились глаза, а от аромата парфюмерии, воска и пудры хотелось чихать. Он привык к балам в доме отца, которые они посещали с Эстеллой — любительницей танцев и экстравагантных нарядов, — но это мероприятие показалось Данте слишком вычурным.

Дамы в юбках с куполообразными панье на обручах, в корсетах со стомакерами [1], что делали талию карикатурно тонкой, вызвали у него недоумение. Привыкнув к ампирным платьям Эстеллы с их естественным силуэтом, он попытался не рассмеяться — навряд-ли бы люди философски восприняли птицу, по-человечески хохочущую в бальной зале.

Кабальеро от дам ушли недалеко. Их, нарумяненных, с косами и хвостами, в шелках, кружевах и перстнях, в обтягивающих кюлотах и чулках, легко было спутать с девицами, настолько женственно они выглядели.

Кассия и Ладислао (их Данте узнал моментально) встречали гостей. Кассия, одетая в насыщенно-синее платье, и с причёской, столь гладкой, что голова казалась миниатюрной в сравнении с её нарядом, приседала в реверансе и обнимала за талии дам, а Ладислао, в завитом парике и аби, расписанном цветами, пожимал всем руки.

Канапе у стены занимали матроны в возрасте и замужние дамы, но Данте плохо видел их, зато стайка девиц, щебечущих у центральных колонн, его привлекла. Их смех раздавался всюду, порой заглушая оркестр, что примкнул к лестнице, закрыв доступ к верхнему этажу.

Круглые столики в углах были заставлены десертами на любой вкус: нежной меренгой, римскими творожными пирогами, французскими булочками и бисквитами, медовыми кексами, неаполитанским мороженым, каштанами в сиропе и покрытыми жжёным сахаром орехами; также на них размещались фарфоровые чайнички и чашки, кубки и бокалы с вином, коньяком, ликёром и пуншем.

Деловые мужчины возраста от среднего до старшего заняли бильярдную, где выпивали, играли в «королевский бильярд, полезный для ума», вели беседы о политике вице-короля Хосе де Армендариса-и-Перурена, маркиза Кастельфуэрте, и Филиппа V — короля Испанской Империи. Они ругали корсаров, бесчинствующих в водах океана, и дивились возрождению Национального банка, два месяца назад оказавшемуся на грани разорения.

Руководил им богатый вдовец Аурелиано Мендисабаль. Семейное дело — наследство его отца Иренио Мендисабаля, герцога Буэнавентура, умершего от оспы, — пришло в упадок, когда его возглавил Аурелиано. Но недавно бразды правления взяла в руки его мать, Лоида Мендисабаль, вдовствующая герцогиня Буэнавентура. За считанные месяцы она подняла дело с колен. Формально хозяином банка оставался Аурелиано, но без указаний матери он и шагу ступить не мог и боялся, что однажды герцогиня отойдёт в мир иной и банк опять утонет. По этой причине Аурелиано вздумал искать амбициозных, хватких и перспективных мужей для трёх своих дочерей, рассчитывая, — один из зятьёв возглавит Национальный банк.

Ладислао ухватился за эту идею. Занимая должность третьего министра вице-короля, он, однако, не желал, чтобы сыновья шли по его стопам — кланяться в ноги самодурам, стоящим у власти, — перспектива нерадужная. А вот хозяин Национального банка — другое дело. Кассия была с ним солидарна, и они захотели породниться с семьёй Мендисабаль, ради знакомства с невестами и организовав нынешний бал.

Пока Данте, сидя на жерди у окна, слушал эту историю из уст хорошенькой горничной, которую её собеседник — длинноносый кабальеро в тёмном казинетовом [2] сюртуке — величал Джеральдиной, он заметил и девятнадцатилетнего Салазара. Тот сейчас походил на самого Данте как брат-близнец. Но лицо, какое-то неземное, хищное, намекало на магическую силу, бурлящую в его крови.

Салазар сидел в центре залы, окружённый молодыми людьми и девушками, и весело с ними переговаривался. Данте удивило это зрелище — после сурового детства он представлял его в ином облике. Но Салазар, верно, не относился к числу нудных пессимистов. Он увлечённо спорил и шутил с юношами, заигрывал с девушками, хвастался новомодной тростью с кисточкой на набалдашнике, пил вино и курил сигару.

— Глядите, сеньор Райнерио, — затараторила бойкая Джеральдина под ухом. — Вон те девицы, сёстры Мендисабаль, про которых сеньор Леопольдо и сеньора Кассия болтают уж целую неделю, — она ткнула пальцем в главный вход.

Мажордом, распахнув двери перед четырьмя дамами, объявил: «Господа, прибыла Её Светлость вдовствующая герцогиня Буэнавентура, сеньора Лоида Мендисабаль с внучками».