Ольга Дашкова
Двое. Одна. Навсегда
Глава 1
Пыль танцевала в луче солнца, пробивавшемся сквозь треснувшее окно на чердаке старого маяка. Чихнула, вытерла нос рукавом и оставила на щеке грязный след. Прекрасно. Теперь я была похожа не на реставратора, а на шахтера после смены.
– Эвелин, ты там еще жива? – крикнула снизу миссис Коллинз, владелица маяка, который давно превратился в музей, но в глубине души все еще оставался ее домом.
– Живее всех живых! – отозвалась, перебирая очередную коробку с пожелтевшими фотографиями и письмами.
Городской совет нанял меня для восстановления фресок в главном зале маяка, но миссис Коллинз попросила меня «заодно разобрать хлам на чердаке». Хлам оказался настоящей сокровищницей: морские карты, старые компасы, выцветшие открытки с признаниями в любви, написанными чернилами.
Я обожала эту работу. В чужих воспоминаниях можно было затеряться так, что собственные не казались такими уж болезненными.
Именно поэтому два месяца назад я переехала в этот крошечный приморский городок. Подальше от шумного города, от нашей с Майклом квартиры, от свадебного платья, которое так и не понадобилось. От фотографий в его телефоне, где он был с ней – своей коллегой, с которой он «просто дружил».
Посмотрела на свое отражение в старом пыльном зеркале, взгляд задержался на губах с красной помадой. Красная, стойкая, как моя броня. Майкл ее ненавидел. «Слишком вызывающе», – говорил он. Теперь я ношу ее каждый день.
В углу чердака, за старым сундуком, я заметила деревянную рамку, наполовину скрытую брезентом, вытащила ее, смахнула пыль.
И замерла.
На фотографии точно 1950-х годов, судя по одежде и зернистости снимка, были изображены трое: женщина в белом платье с волнистыми светлыми волосами, уложенной по моде того времени и красной – красной! – помадой.
Слева от нее – высокий мужчина с широкими плечами и серьезным взглядом. Справа – темноволосый, с дерзкой улыбкой и рукой, обнимающей ее за талию. Первый мужчина держал ее за руку.
Все трое смотрели в камеру так, словно бросали вызов всему миру. Перевернула рамку. На обратной стороне выцветшими чернилами было написано:
«Мы выбрали любовь, а не правила. Маяк помнит. 1953».
Сердце екнуло. провела пальцем по стеклу, словно могла прикоснуться к их тайне.
– Эвелин! – Миссис Коллинз поднималась по лестнице, шаги эхом отдавались в тишине. – Ты нашла что-то интересное?
Инстинктивно спрятала фотографию за спину.
– Ничего особенного, – солгала, сама не зная почему. – Просто старые бумаги.
Когда она ушла, я сунула рамку в сумку. Не знаю, что на меня нашло. Может, дело было в женщине на фотографии – такой же светловолосой как я, с такой же помадой. Или в уверенности в ее глазах. Или в том, как двое мужчин смотрели на нее, словно она была их вселенной.
«Мы выбрали любовь, а не правила».
Что, черт возьми, это вообще значило?
***
Вечером я сидела в «Якоре» – единственном баре в городе, где подавали приличное вино и не задавали лишних вопросов. Фотография лежала передо мной на столике, я пила «Мерло» и пыталась не думать о том, что мне тридцать, а я уже боюсь даже флиртовать.
– Красивая помада, – раздался низкий голос справа.
Вздрогнула. Рядом стоял мужчина лет тридцати, в поношенной куртке, с темными волосами и щетиной, которая делала его похожим на рыбака из старых романов. Глаза – серые, как море перед штормом. Он смотрел на меня так, словно видел насквозь.
– Спасибо, – буркнула, пряча фотографию в сумку.
– Лиам, – представился он, протягивая руку. Ладонь была теплой, с шрамами. – Владею дайвинг-центром неподалеку. Ты новенькая, верно? Эвелин, если не ошибаюсь. Город маленький – все друг друга знают.
– К сожалению, – пробормотала, но все же пожала ему руку. Его пальцы задержались на моей руке чуть дольше, чем следовало.
– Могу составить компанию? – кивнул он в сторону барной стойки, где какой-то пьяный тип уже минут десять пялился на меня. – Или помочь избавиться от поклонника.
– Я справлюсь, – начала, но пьяница уже направлялся к нам.
– Эй, красотка, – от него несло дешевым виски, – как насчет того, чтобы…
Лиам встал между нами. Просто встал – без угроз, без слов. Но что-то в его спокойствии заставило того типа замолчать и отступить.
– Извини, – бросил он через плечо и исчез в толпе.
– Спасибо, – выдохнула, чувствуя, как напряжение покидает мои плечи. – Но я правда могла бы…
– Знаю, – Лиам улыбнулся, и уголки его глаз сморщились. – Но я не мог просто стоять и смотреть.
Я открыла рот, чтобы ответить, но чей-то голос слева перебил меня:
– Ого. Лиам играет в рыцаря? Это что-то новенькое.
Обернулась. За соседним столиком сидел парень лет двадцати восьми не больше, с короткими черными волосами, пирсингом в брови и руками, сплошь покрытыми татуировками. Он что-то рисовал на салфетке, не отрываясь от работы, но я чувствовала на себе его взгляд.
– Рэйф, – представился он, наконец подняв голову. Глаза – почти черные, насмешливые. – Тату-мастер. Новичок, как и ты. Переехал сюда месяц назад, чтобы сбежать от дерьма.
– Как тактично, – фыркнул Лиам.
– Честно, – парировал Рэйф и протянул мне салфетку.
На ней был мой портрет. Быстрый, небрежный, но… точный. Волнистые волосы, глаза, губы, которая казалась ярче, чем в реальности.
– Как… – начала я.
– Талант, – пожал он плечами. – Или одержимость красивыми женщинами. Выбирай версию.
Почувствовала, как краснею. Лиам напрягся рядом со мной.
– Рэйф, не начинай, – тихо предупредил он.
– Что? – Рэйф усмехнулся, но в его голосе прозвучала сталь. – Ты первым ее заметил, Лиам. Но это не значит, что я не могу восхищаться.
Воздух между ними накалился. Я поняла, что оказалась в центре чего-то, чего не понимаю.
– Мне пора, – пробормотала, хватая сумку.
– Эвелин, подожди… – начал Лиам, но я уже выскользнула из-за столика.
На улице было темно и пахло солью. Я шла быстро, сердце бешено колотилось. Что это было? Лиам с его спокойствием, к которому хотелось прислониться и выдохнуть. Рэйф с его дерзостью, от которой по коже бежали мурашки.
Слишком много знакомств и эмоций в один вечер. Сжала салфетку в кулаке, чувствуя, как ее края впиваются в ладонь.
«Мы выбрали любовь, а не правила».
Проклятая фотография. Проклятый город. Я достала телефон, включила фонарик и снова посмотрела на снимок. Женщина улыбалась. Двое мужчин тоже.
И вдруг я поняла: я боюсь не их. Я боюсь себя. Того, как мое тело отреагировало на двух совершенно незнакомых мужчин. Того, как часть меня хотела остаться.
Когда я вернулась домой – в крошечную квартирку над художественной лавкой, – на пороге меня ждала записка.
«Приходи в студию, если захочешь настоящую татуировку. Или просто поговорить. Рэйф».
Как он узнал адрес? Как он так быстро здесь оказался? Скомкала ее и выбросила в мусорное ведро. Потом достала обратно.
Что сегодня со мной такое?
Глава 2
Три дня я избегала «Якоря». Три дня пыталась убедить себя, что напряжение в баре было плодом моего воображения, что я преувеличиваю. Что Лиам просто помог мне, а Рэйф просто флиртовал, как флиртуют все художники – легко, ни к чему не обязывающе.
Но по ночам я видела их. Серые глаза Лиама, при взгляде на которые хотелось выдохнуть и довериться. Усмешку Рэйфа, от которой что-то сжималось внизу живота. Его руки с татуировками, которые рисовали меня на салфетке.
Я просыпалась в холодном поту, с рукой между ног, ненавидя себя.
Майкл изменил тебе полгода назад, Эвелин. Ты что, уже готова снова обжечься?
Но это было не то. С Майклом все было… предсказуемо. Безопасно. Он целовал меня по вечерам, мы занимались сексом по субботам, он говорил правильные слова. А потом трахал свою коллегу в нашей постели, пока я была на выставке.
