Евгения Грозд
Вина без срока давности
Пролог
Свет фар непрестанно горел перед моим взором, слепя сознание и дезориентируя. Тело словно под гипнозом, чужое и до невозможности тяжелое. Пытаюсь шевелиться, но без толку. Я застряла в этом вязком киселе, что заполнил сущее.
Фары пылают и пульсируют подобно прожектору, забирая остатки моей жизни, что так старательно удерживает тело.
Жуткая ноющая боль внизу живота и в пояснице. Как будто кто-то пытается вывернуть меня наизнанку. Хочется кричать, неистово биться головой, но вместо этого всё та же стылая вязкость и мой хрип из гортани.
Что-то щёлкает. Ударяет в грудину и подбрасывает вверх. Пищание в голову, гул и сдавливает сознание. Снова удар и тело вздрагивает, мечется.
– Нина? Вы с нами? – грозный и в то же время обеспокоенный голос извне.
– Есть реакция зрачков, – этот не менее громкий, но более равнодушный и механичный.
– Отлично. Давай, красавица, хоть ты выживи… Надо жить!
На мгновение острая боль парализует низ живота и сознание проваливается в тёмную негу бесконечной пустоты.
Монотонный звук настойчиво продирается под кору головного мозга. Пик – как удар молоточка. Пик – сдавливает виски. Пик – хочется встать, найти и выключить его.
– Ниночка? – нежная и такая знакомая ладонь касается виска. – Милая? Давай, детка, возвращайся ко мне. Не ходи туда. Не бросай меня.
Стон вырывается из утробы, и я пытаюсь, продрать глаза. Зря! Дергаюсь, как нечисть от яркого света и охаю, когда боль внизу живота возвращает в сущее.
– Тише-тише, не дергайся, милая, – крепкая и чуть влажная ладонь гладит по лицу. – Я так испугался, что потеряю вас обоих.
Обоих? Обоих! Руки сами ползут вниз, щупая живот, к которому привыкла за эти девять месяцев. Он на месте, но как будто стал мягче, опал. Моя девочка… Доченька! Где моя доченька?!
Кажется, что кричу об этом, но меня почему-то не слышат. Где мой ребёнок?! Покажите его! Покажите, немедленно!
Снова провал. Мучительный и долгий, но в этот раз пробуждение мне подконтрольно. Я чувствую всё: боль, легкая пустота тела и тошнота.
– Доброе утро, Нина, – сквозь мутный туман продирается лицо белобрысой дамы в очках. – Как ты себя чувствуешь? Ты проспала двое суток. Надеюсь, это помогло тебе…
Стону, вспомнив последнее воспоминание. Ребёнок! Снова тяну ладони к животу, но в этот раз женщина пресекает мои действия, решительно поймав за руку.
– Нина, ты помнишь, что произошло с тобой?
Немигающим взором смотрю на женщину, заблудившись в истинности её взгляда – солнечный блик на диоптриях перекрывает её истинный цвет глаз.
– Тебя сбила машина, – объясняет она и, потупив взгляд старается смотреть в глаза, как можно реже. – У тебя множественные переломы и разрывы. Увы, малышку нам спасти не удалось. Пришлось экстренно кесарить. Девочка родилась мёртвой…
Мёртвой? Кто мёртвый? Почему мёртвый? Поток панического непонимания взрывает грудную клетку. Лёгкие атрофируются, и я начинаю задыхаться, с ужасом окунаясь в суть сказанного.
Нет! Нет! Нет!
Ад внутри меня. Ад рядом со мной. Хоровод людей. Что-то пытаются сделать со мной пока из моей груди извергается вопль жуткой и совсем нежданной утраты.
Моя девочка! Моя доченька мертва?! Я её навсегда потеряла, так и не увидев?!
Впиваюсь во врача окаменевшими пальцами, яростно требуя вернуть мне мою малышку! Кричу ей в лицо, не чувствуя, как меня пытаются обезвредить. Боль в теле ничто по сравнению с тем, что заставляют меня принять. Травму кожи на сгибе локтя не чувствую, продолжая требовать своё сокровище, что столько лет хотела, столько месяцев растила в себе, а теперь в одночасье мне говорят, что никого больше нет. Что я прожила эти счастливые дни ожидания своей кровинки зря…
Нет же, нет! Не лгите, сволочи!
Голова кружится, боль проходит и та, и другая, а в душе отчаяние, задушенное слабостью и принудительным сном.
Жгучая слеза выкатилась из глаз, скользя по лицу, прямо на подушку. Моей малышки больше нет… Как и меня теперь.
Глава 1
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Зацепила крючком петельку и провязала, закрепив последний штрих. Удовлетворённо перерезала шерстяную нитку крупными швейными ножницами и, отложив инструменты в стороны, расправила изделие. Свитер из мягкой пряжи, сиреневого цвета, крупная вязка. Девушкам в последние дни осени очень нравится этот тренд – воздушный, уютный и безумно наивный. Замечательный образ, чтобы привлечь мужчину и согреться холодной порой.
Глянула в окно. На березе храбро держался последний багряный лист, стойко преодолевая порывы ветра и хлопья мокрого первого снега. Середина ноября. И мне тоже безумно захотелось укутаться в плед, выпить горячего чая с лимоном и съесть печенье с шоколадной крошкой. Кажется, на кухне ещё осталось немного.
Отложила готовый свитер на стул и направилась за вкусным угощением для себя. Да, я завершила заказ, а значит заслужила поощрение. Но разочарование постигло раньше, когда на всю мою небольшую однокомнатную квартирку раздался звонок в дверь. Выдохнула и поплелась открывать. На пороге с сумками наперевес стояла Света, новая жена моего бывшего супруга – сердитая, мокрая и взъерошенная.
– Ставь чайник, иначе я за себя не ручаюсь, – выдохнула она и ввалилась в квартиру с кучей пакетов.
– Ваня сказал, что ты завтра придёшь, – удивилась я и потянулась к её ноше, желая помочь.
– Брысь, – шикнула Светлана, увернувшись. – Тяжёлые… Тебе нельзя.
Девушка втащила пакеты, а затем вернулась назад, чтобы занести клетку, что ожидала своей очереди в подъезде.
– Это ваша Мася? – округлила глаза, видя сквозь прутья клетки белый ком шерсти.
– Она самая, – кивнула Света и закрыла входную дверь, выдыхая с шумом. – Пои чаем, Нин, я замёрзла, как собака.
Дрогнула уголками губ и поспешила выполнять, косясь на клетку. Электрочайники я категорически не переваривала в силу своей излишней занятости и забывчивости. Потому, что во время вязания или другого рукоделия, я так увлекалась, что чайник, вскипев, остывал снова и снова с каждым разом. Но вот обычный чайник со свистком забыть нереально, ведь он орёт на всю округу до тех пор, пока его не выключат, а, выключив, и про желанный напиток уже не забудешь.
Вот и сейчас поставила домашнего крикуна на конфорку и сунулась в холодильник за любимыми конфетами Светы. Съев их, девушка обычно заметно успокаивалась и добрела. Проведя ритуал с приёмом гостьи, наконец уселась слушать цель её визита.
– Я затарила тебя до конца недели, если что. Хлеб и молоко уже сама будешь докупать через интернет-доставку. Шмотки Маси и еда в жёлтой сумке. Пряжу тоже тебе купила, кроме той с люрексом – там всего два мотка оставалось.
– Да, два мотка только на шапку хватит, – согласилась я. – А почему Ваня не помог с сумками? Тяжело ведь…
– Ну да, и я не Геракл, но у него срочное совещание, а завтра уже уезжаем в командировку, поэтому я сегодня к тебе набегом. Ни разу не была в Новгороде. Прямо жуть как хочется погулять там, если удастся. Спасибо тебе, что за Масей согласилась приглядеть.
– Без проблем. На машине поедете? – зачем-то спросила я, и внутри знакомо сжалось.
Света окинула меня оценивающим взором, а после отмахнулась:
– Нет, мы на поезде. У Ваньки там презентация и подготовка к ней. Так что всю дорогу будем разбирать слайды.
– Ясно…
– Ты тут тоже не шали. Кстати, на днях придёт мастер по поводу плитки в твоей ванной. Его нам посоветовали. Говорят толковый и недорого берёт за услуги. Вот его визитка. Кого попало не пускай.
Приняла в руку кремовый прямоугольник, где корявым размашистым почерком посередине визитки красовался многозначный номер сотового.
– А меня и старая плитка устраивала, – пожала я плечами, прочитав имя мастера – Артём Низовцев.
– Тоже мне устраивала. Глупости-то не говори. Она у тебя уже вся облупилась, куча сколов и вообще давно не в тренде. Заменим всё – самой приятно будет. Не артачься.
