Неверный. Я не вернусь - Гейбатова Мила

Глава 17

– И, желательно, уже завтра. Не затягивай. Сегодня я, так и быть, не буду настаивать. После нашего разговора я поеду к Ольге Анатольевне, не сомневайся, она не оставит тебя жить здесь, если я откажусь от своего поручительства. И тебе лучше не рисковать лишний раз, ведь кто–то может поведать Жене, куда я регулярно ездил. Она приедет по этому адресу, а тут уже нет тебя, ты в безопасности!

Мрачно смотрю на Иванова. Ему хватает наглости прикрываться заботой обо мне?

– Вот это ты козел, – качаю головой. – Где я за день найду нормальную квартиру по привлекательной цене? Я на причуды Ольги Анатольевны не обращала внимания только потому, что стоимость съема у нее десятилетней давности, а ремонт и сам дом приличные. И ты мне так это заявляешь. Я не пойму, что это? Какой–то особый вид злобной мелочности? Ты все выходные сидел дома и думал, как меня еще ужалить? И как я могла не замечать, какой ты человек целый год?!

– Да ничего я не думал, больно нужно мне тебя жалить, Маша, – Иванов устало трет переносицу, – все и без того сложно. Просто ты не знаешь мою законную супругу, я ведь уже говорил, она та еще стерва. Еще и тесть нас с тобой увидел. Он и без того недоволен тем, что я тебя не уволил, а тут намекнул про то, что он не один мог нас видеть, и вообще не так сложно узнать, где я проводил часть ночей за этот год. В общем, Маша, не нужно считать себя пупом земли, я пришел с дружеским советом, на этом все. Я не виноват, что тебе не дозвониться, тогда бы я не приходил. И, кстати, скажи спасибо, что я тебя–таки решил предупредить, а то мог бы действовать через Ольгу Анатольевну. Захотел поступить благородно, а ты вменяешь мне этот поступок в вину.

Андрей театрально вздыхает и наконец–то отходит от двери и от меня.

«Благородно – это не к тебе. Благородно – это к Марку Сергеевичу. А я того чуть ли не послала с его заботливыми советами. Стыдно теперь», – думаю про себя.

Захожу в квартиру и запираюсь на все замки. Вот и что реально теперь делать? Как я найду новое жилье за один день? Как?!

Очень хочется выйти обратно, догнать Андрея и сказать ему, чтобы он еще и работой своей подавился. Опередить, так сказать, это ведь еще один рычаг давления на меня. Но я себя останавливаю, никуда не иду.

Я уже прошла эту стадию, проявление излишней гордости не для меня. Такие поступки для обеспеченных девочек с любящими родителями. Я еще в институте смирилась с тем, что я не могу себе позволить излишне оскорбляться на несправедливых преподавателей, заставляла себя концентрироваться на том, что мне нужен диплом и знания тоже нужны. Все остальное вторично.

Черт. Но все–таки какой Иванов козел! Как будто специально жаждет вынудить меня растратить материальную помощь от его тестя, Игната Борисовича.

Разуваюсь и понуро плетусь на кухню. Запал нарезать себе салат и сварить яйца исчезает. Сложно концентрироваться на приготовлении вкусной и полезной пищи, если мысли заняты новой проблемой.

Обреченно вздыхаю и беру в руки телефон. И имеющиеся объявления меня сразу не устраивают. Через час я уже практически впадаю в отчаяние, я не увидела ни одного варианта, куда хотя бы можно позвонить.

– Чтоб тебя! – гневно кричу и кидаю кухонное полотенце на пол.

Что–то другое позволить себе кинуть я не могу.

Вот же козел. Связалась на свою голову, а думала, что мне несказанно повезло. А оказалось, нет, наоборот, это было отсроченное невезение, а не сказочная удача.

И завтра еще на работу, на новую должность. А как мне вещи собирать? Когда?

В отчаянии заламываю руки, сажусь прямо на пол и начинаю жалобно всхлипывать, обнимая руками живот.

– Милые мои детки, вы еще совсем крошки, а ваша мама уже не вывозит. И как мне дальше справляться? Где взять силы и уверенность в завтрашнем дне?

Глава 18

Звук будильника на телефоне фантомной дрелью вкручивается в мой воспаленный, почти не отдохнувший мозг. А все потому, что вчерашнюю истерику пришлось прекратить, утереть слезы и усилием воли взять себя в руки и начать сборы. После полуночи я не выдержала, прилегла на диван, свернулась калачиком и вырубилась буквально за считанные секунды.

И сейчас обязана вставать. Привести себя в приличный вид, опрятно одеться, расчесаться и замазать синяки под глазами.

Смотрю в зеркало на результаты своих трудов и качаю головой. Выгляжу отвратительно, так словно я на выходных подцепила кишечную инфекцию и сейчас пойду заражать ею своих новых коллег.

– Да твою ж! – вскрикиваю, налетая на одну из сумок, что удалось–таки вчера собрать.

Мое настроение еще сильнее ухудшается. Вещи до конца не собраны, новой квартиры так и нет. Я звонила по объявлениям, те единственные два варианта, что мне подходили, готовы показать лишь через неделю.

«Так и вижу себя с тремя баулами, ночующую на вокзале целых семь дней», – думаю мрачно. Но у меня нет времени на жалость к себе и на уделение внимания страданиям, уже проявила слабость, сейчас мне нужно как можно скорее попасть на работу и занять новую должность. Иначе и через неделю я не смогу переехать ввиду отсутствия финансов.

Всунутые мне Игнатом Борисовичем деньги я твердо решила не трогать. По этой же причине я не поеду в гостиницу. Все вокруг говорят, что дети обходятся дорого, а у меня будет сразу двое, расходов в два раза больше. И все равно придется искать в интернете бывшие в употреблении вещи и мебель.

И где мы будем жить? Особенно учитывая, что я даже нынешнюю проблему с жильем не в состоянии решить.

Вхожу в переполненный автобус практически плача. Что–то надломилось во мне вчера, словно открыв слезный кран, я позволила плотине прорваться, и ввиду отсутствия нового заграждающего сооружения жидкость из меня льется и льется. Я чувствую, что больше не вывожу. Так хочется позвонить родным, пожаловаться, поделиться, спросить совета. Но после их советов, как правило, хочется порыдать и пожаловаться еще кому–то, но больше мне некому звонить, как это не печально.

– Ай! – вскрикиваю от неожиданности и боли.

Парень в крупных наушниках наступает мне на ногу.

– Извините, – бурчит он и отворачивается.

А я немного прихожу в себя. От моей истерики сейчас не будет пользы, нужно сосредоточиться на насущном и не пытаться лихорадочно решить все вопросы на год вперед хотя бы в голове.

Остаток моей поездки до филиала проходит относительно неплохо, насколько вообще неплохо может проходить поездка в переполненном транспорте в час пик в конце зимы. Весну очень хочется, весной больше солнца и зелени, и повышение температуры воздуха даже на один градус ощущается чуть ли не как дыхание лета.

– Здравствуйте, я Мария Золотарева, – представляюсь, заходя в кабинет к моему новому предполагаемому начальнику.

Охранник на входе спокойно пропустил меня, только записал данные. Те будущие предполагаемые коллеги, что успели прийти, проводили любопытными взглядами. И вот сейчас, стоя в кабинете начальника отдела, я начинаю по–настоящему трястись от страха, ведь что мешает Иванову уволить меня по–тихому?

Если он решил замести следы, ведущие к квартире, в которой он иногда проводил время, то помощника, занимавшего должность целый год, тем более нужно устранить, а не просто отправить в филиал.

– Здравствуйте, Мария, проходите, присаживайтесь. Очень хорошо, что пришли пораньше, как раз успею ввести вас в курс дела до начала рабочего дня, – отвечает все же мой новый, а не предполагаемый начальник.

И дышать становится чуточку легче.

Ближе к обеду, сидя за своим рабочим столом в попытках в краткие сроки усвоить новую информацию, я нахожу объяснение, почему Иванов меня не уволил, а лишь перевел. Бывшая студентка вполне могла за год набраться опыта и сама попроситься работать по специальности. Это не выглядит подозрительно. А резкое увольнение прямо накануне приезда благоверной как раз выглядит.

«Хотя какая там благоверная, не удивлюсь, если они оба регулярно изменяют друг другу и начали это делать еще до отъезда Евгении», – поправляю себя.