Новогодний гад (СИ) - Лав Тася

Сердечный ритм поднялся до пика, оглушая меня. Я сейчас умру только от этого. Оттого, что сердце не выдержит такого накала. Или от горячих волн внутри, которые становились все жарче.

— Отпусти… — прошептала одними губами. Сил кричать и возмущаться на него не было, да и почему-то не хотелось.

А его рука уже опустилась мне на бедро. Медленно, еле касаясь пальцами, он повел ее вверх, приподнимая подол платья. Я забилась в его руках, как птичка, пойманная в клетку. Вот только почему-то я стремилась не на свободу, а… к Диме. Ближе. Тело требовало продолжить, оно хотело коснуться его больше. Может, не будь я под алкоголем, давно бы уже сбежала, крича, что он извращенец. Но сейчас мне нужен был этот нахал.

А парень словно издеваясь, приблизил лицо и медленно дышал на меня горячим воздухом. Иногда кончик его носа касался моего, и меня это словно электрическим разрядом било. А я только от этого возбуждалась все сильнее. Он продолжал эту экзекуцию какое-то время, пока я не сдалась и не потянула к нему лицо, стремясь сама сблизиться.

Да к черту. Мозги уже все равно не работают.

А он улыбнулся. В темноте его глаза и зубы блеснули, и парень отстранился.

— Поганец… — взвыла, и он тихо хмыкнул. Почувствовал превосходство. Ладно, сейчас я была готова сдаться ему. Но только сейчас.

— Так ты хочешь?

А ноги уже дрожали, еле держа меня.

— Что? — судорожно выдохнула.

— Меня. Признай, что хочешь меня.

Его рука на этих словах снова оказалась возле моих ног, забираясь под платье. Коснулась полоски трусиков, пальцы медленно прошлись вдоль ее, пока я не издала стон.

— Гад ты, Смирнов, — а потом уже не так четко, еле слышно, — хочу…

И эта фраза словно сорвала с него цепи. Дима страстно накинулся на мои губы, прижимая к стене. В районе его паха уже было твердо, и он терся об меня, заводя все сильнее и сильнее. Трусики намокли, я уже чувствовала это. Я полностью во власти этого засранца, но боже… как же хорошо…

Его теплые губы творили со мной что-то невообразимое, а язык… я просто повторяла за ним движения, входя в какую-то бешеную синхронность. Мы дорвались друг до друга и теперь готовы прямо в коридоре срывать друг с друга одежду.

Меня взорвало, разбросало на частицы и собрало снова. Я еще ни с кем подобного не испытывала от одного поцелуя.

Послышался звук лифта, за поворотом кто-то начал ходить.

Дима оторвался от меня, взгляд был пьяный. И не потому, что мы с ним пили, просто сейчас он словно был в другом мире и еще не вернулся оттуда. Быстрым движением подхватил меня под ягодицы и посадил на себя. Я только и успела, что обхватить за шею, прижавшись к нему грудью.

Он нашарил замок от своего номера и открыл ее, снова потянувшись за поцелуем. Ничего не видя, мы ввалились в его номер. Я стряхивала с ног балетки, а Дима разувался, при этом умудряясь продолжать целоваться. И только тогда он вжал меня в стену, толкнувшись. Это вызвало теплый спазм во мне. Еще чуть-чуть, и я буду умолять его вставить свой член в меня.

Но не опускаться же до такого?

— О, детка, — прошептал, отрываясь ненадолго. — Здесь хочешь или переместимся на кровать?

— Как хочешь, — я хотела лишь одного, чтобы этот засранец не останавливался.

— Ну тогда, — он одним движением стряхнул с комода все, что на нем стояло, сажая меня. — Я хочу тебя попробовать везде.

Глава 8

Она здесь. Со мной. Точнее, на мне. В моем номере. В моих руках.

Охуеть.

Этот день случился, или мне снится самый прекрасный в мире сон? В котором она изгибается под моими руками, такая податливая, как разогретый детский пластилин…

На самом деле башку сорвало еще в клубе, когда она извивалась на танцполе. Похожая на языки пламени, задевающая за живое. Но все еще был какой-то барьер, всегда преследующий нас. В жизни, в универе, здесь…

И как к ней было подступиться? С какой стороны ни подойди, везде острые шипы, а нормально поговорить я не мог, почему-то подкалывать друг друга вызывало внутренний эстетический восторг. Я не мог сдержать улыбку, видя, как каждый раз покрываются румянцем ее щеки, как сверкают прищуренные глаза… с другими девушками не было так… азартно и сложно. Да, они были слишком простыми. Даже слишком. Однодневные, как бабочки. Иногда задерживались, потому что вызывали более долгий интерес. Некоторые быстро начинали бесить.

А этот маленький огонек… как мне было его поймать? Каждый взгляд, каждое движение, когда мы пересекались в коридорах… хотелось поймать, попробовать, почувствовать. Просто из интереса. Такая же она горячая в постели?

Оказалось, что это не огонек, это херов пожар, поглотивший меня с головой.

Так ли мне еще на нее плевать или уже нет? Или между нами протянулась невидимая ниточка, которую потом нельзя будет разорвать?

Она только начала говорить в коридоре отеля, пытаясь строить из себя серьезную, а я уже слушал вполуха, следя за движением ее пухлых, наверняка мягких губок. Как маньяк. Сумасшедший. Они манили похлеще воды в пустыне. Казалось, что не коснусь сейчас — умру. Сдохну на месте, настолько сильной была эта жажда.

А потом понял, что я подыхаю просто от нехватки воздуха. Или оттого, что сердце заходится ходуном до вакуума в ушах. Я чувствовал жар ее тела сквозь одежду, это платье, что так хочется сорвать, но при этом жалко, она оказалась в нем слишком охуительна. Руки зарываются мне в волосы, и я почти сдерживаю себя, чтобы не зарычать от удовольствия.

Она позволила одним рывком впечатать ее в стену, точнее, распять на ней, став еще более желательнее. Такая открытая, дрожащая, такая… моя. На сегодня только моя.

А затем мой номер, ее жгучее желание, растекающееся патокой по моим венам. Член уже натирал ткань трусов, готовый взорваться просто от ее горячих губ. Но еще рано.

Катя потянулась за еще одним поцелуем, сидя на невысоком комоде, но я властно схватил ее подбородок и отвернул, впившись губами в тонкую кожу шеи. Затем последовал ее судорожный выдох. Бедрами она еще сильнее прижалась ко мне, сжав. Такая раскрытая…

Я оставлял дорожку из влажных поцелуев, иногда покусывая и наслаждаясь полустонами. От некоторых на коже явно будут следы, но плевать, пусть помнит. Помнит обо мне и это самой лучшей ее ночи. Это я обещаю.

Я возбуждаюсь еще больше только от того, как она цепляется за меня. Словно я круг для утопающего.

Пальцами нащупал застежку платья сзади, нервно расстегивая. Быстрее. Черт, такой маленький замок. Лифчик легче расстегнуть, чем ее платье сейчас. А может, хуй с ним, и я просто куплю новое? Нет, тысячу новых ради этого момента. Не терять ни секунды. Потому что ночь закончится, и я снова упущу из рук это обжигающее пламя.

Черт.

Замок поддался, опуская до талии. Руки нетерпеливо стаскивали тонкую ткань, оставляя плечи оголенными. До груди, обнажая ее. Небольшая и упругая, с маленькими темными горошинками, от легкой прохлады уже ставшими твердыми. Она инстинктивно пыталась прикрыть ее, но я не дал, отводя и зажимая тонкие ручки за спиной. Как тогда в коридоре. Видимо, мне нравится чувство беспомощности в ее глазах, такой сильной обычно, но полностью сдавшейся мне. Такая покорность, малышка…

Покачал головой.

— Не надо. Мне нужно. Сейчас…

И тут же впился губами, прихватив полностью левый сосок. Она издала громкий стон, дернувшись мне навстречу. Да, детка. Стони громче. Пусть весь чертов отель слышит, как я трахаю тебя. Что ты только МОЯ.

Хрена с два ты теперь отделаешься от меня. Я, кажется, никогда не насыщусь этими охренительными…

Еще один стон. Она вцепилась ногтями в спину, потянув футболку. Да, к черту ее. Ненужная тряпка на теле. Как и твое платье.

Я оторвался от прелестных грудей и одним движением сдернул с себя этот кусок ткани, оголив крепкий торс, к которому тут же приковался ее взгляд. А видела ли ты меня полуголым, крошка? Любуйся. Мне нравится этот жадный, животный взгляд. Эти сверкающие в темноте зрачки, как две маленьких звезды.