Засадить своё семя (ЛП) - Сноу Дженика

Я выключаю воду и, думаю, до этого момента Джинни даже не заметила, что я здесь. Но, выключив воду, она смотрит на меня, и горе и слёзы на её лице вызывают у меня физическую боль.

— Что случилось, дорогая? Поговори со мной, — мягко прошу её я, схватив полотенце и осторожно оборачивая его вокруг неё. Она просто сидит и смотрит на меня, моргая, несмотря на слёзы, льющиеся из её глаз. Её тело дрожит от силы слёз и ледяной воды.

— Джинни? — спрашиваю я снова хриплым голосом, потому что задыхаюсь от страха.

— Карсон! — она плачет, но больше ничего не говорит. Дрожь пробегает по её телу, и я притягиваю её к себе, чувствуя, как замерзло её тело.

Я прижимаю любимую к себе, держу, как драгоценный подарок, и увожу обратно в спальню. Она слишком расстроена и слаба, чтобы стоять, поэтому я сажаю её на кровать и начинаю вытирать. Я делаю это быстро, концентрируясь только на том, чтобы промокнуть лишнюю воду и согреть её. Сделав это, я откидываю одеяло на кровати, быстро снимаю с себя одежду, а затем укутываю её, унося нас обоих под одеяло и давая ей тепло своего тела.

Джинни во всём этом остаётся тряпичной куклой. Она позволяет мне делать то, что я хочу, и, хотя звуки её слёз и рыдания утихли, она всё ещё плачет. Каждая слеза словно рвёт мне сердце. Я прижимаю её к себе, позволяя ей впитать тепло моего тела, и целую её в макушку, шепча мягкие бессмысленные слова. Слова, у которых нет смысла и причины. Они просто предназначены для того, чтобы утешить её, успокоить.

Честно говоря, я не знаю, как долго мы были в таком состоянии. Это могло быть полчаса или даже час, или больше. В конце концов, слёзы у Джинни кончились, и я целую её в щеку. Её рука обхватывает мою большую руку, лежащую у основания её шеи. Я держу пальцы на её пульсе, и этот ритм убеждает меня, что с ней всё в порядке, даже если она расстроена. Что бы ни случилось, я это исправлю, но мне просто нужно знать, что она здесь… Пульс у неё сильный… С ней всё в хорошо — по крайней мере физически.

— Поговори со мной, Джинни. Позволь мне исправить то, что не так, — шепчу я ей на ухо, нежно целуя ракушку.

— Мне нужно встать, — говорит она, её тело напрягается, как никогда раньше. Она пытается оттолкнуться от меня, но я держусь крепко, упорно не отпуская её.

— Нет, ты не понимаешь, дорогая. Пока ты не скажешь мне, что происходит, чтобы я мог это исправить.

— Некоторые вещи не можешь исправить даже ты, Карсон.

— Чушь, — рычу я. Ей-богу, Джинни должна знать, что я переверну небо и землю, чтобы она была счастлива.

— Позволь мне подняться! — плачет она, сильнее прижимаясь к моему телу.

— Джинни…

— У меня начались месячные, Карсон! — она плачет, когда ей удаётся вырваться. Мы лежим и смотрим друг на друга, наши взгляды прикованы друг к другу. У меня шок, а у неё смесь сожаления и боли.

— Джинни, мы можем попробовать…

— Пожалуйста, не надо, — шепчет она. — Я люблю тебя, Карсон, но, пожалуйста, не говори мне, что мы можем попробовать ещё раз. Только не говори мне этого, не сейчас. Я просто не могу этого слышать, — прерывается она и соскальзывает с кровати, обхватив руками верхнюю часть тела, как доспехи, и идёт обратно в ванную… оставляя меня чувствовать себя беспомощным.

— Есть и другие варианты, дорогая. — Я не двигаюсь со своего места, давая ей пространство. Ей оно нужно, это ясно, хотя меня и гложет желание держаться подальше. — Усыновление, лечение, если это бесплодие…

— Я знаю, — произносит она и смотрит на меня. — Просто дай мне немного пространства, ладно? — она улыбается, но выглядит напряжённой и слабой. — Мне просто нужно побыть одной прямо сейчас.

И как бы мне ни было тяжело встать и оставить её там, я сделаю для Джинни всё, даже если это будет как нож по сердцу.

18

Вирджиния

— Джинни, нам нужно поговорить, — произносит Карсон.

Я смотрю в зеркало в ванной и вижу его в отражении. Он дал мне необходимое пространство, хотя и на короткое время. Карсон не из тех, кто стоит в стороне. Это одна из вещей, которые мне в нём нравятся. Он упрямый человек, но знает, чего хочет, и всегда хочет решить проблему.

Но некоторые вещи просто невозможно исправить.

Он стоит у двери ванной. Он надел джинсы, но не потрудился их застегнуть, ноги босые. На нём нет рубашки, а волосы растрёпаны. Он прекрасен, абсолютно прекрасен. У него могла быть любая женщина, которую он хотел, и он выбрал меня. Но это было раньше, когда он думал, что я смогу родить ему детей. С каждым месяцем надежда внутри меня угасает. Карсон никогда ничего не говорил; он никогда не заставляет меня расстраиваться из-за того, что я ещё не забеременела, но я знаю.

Если я этого не сделала раньше, то теперь я точно знаю. Когда у меня месяц не было менструации, и я сделала домашний тест на беременность… Его глаза загорелись. Он был так счастлив. Он закричал, поднял меня на руки и… Боже. Сейчас даже думать об этом дне больно. Я чувствую себя полной неудачницей. Я чувствую, что подвожу Карсона. Хуже того. Я чувствую, что стою на пути к тому, чего он хочет больше всего на свете. Семья.

Несбыточные мечты. Я могла бы проклясть эту маленькую палочку для беременных за то, что она дала мне надежду. За то, что подарила нам надежду.

— Не думаю, что есть что сказать, — шепчу я, умываясь и не желая об этом говорить. Разговоры об этом меня только расстраивали. Раньше мне было грустно, но теперь я просто… чертовски зла.

— Чёрт возьми, это не так. Тебе больно.

— Ничто из того, что ты скажешь, не улучшит ситуацию, Карсон. Не всегда можно всё исправить.

— Сладкая. Это было только…

— Прошло больше года, Карсон. Пришло время взглянуть в лицо фактам. Я не могу забеременеть.

— Ты этого не знаешь наверняка. Кроме того, если возникнут проблемы…

— Думаю, совершенно очевидно, что есть проблема, Карсон, — отвечаю я, внезапно почувствовав сильную усталость.

— Дело может быть во мне. Ты когда-нибудь думала об этом, Джинни?

— Не может быть, чтобы это был ты, Карсон. Ты слишком мужественный и…

Я прекращаю говорить, потому что у меня нет ответов. Правда в том, что это может быть он. Тот факт, что он самый мужественный мужчина, которого я когда-либо встречала, не означает, что он может наплодить целый город детей. Но, в конце концов, это не имеет значения. Будь то он или я, факт остаётся фактом: мы не можем забеременеть самостоятельно.

— Я знаю, что ты училась в колледже, но я точно не знал, что ты врач.

— Перестань умничать, — бормочу я, наконец поворачиваясь к нему лицом, потому что ясно — он не собирается этого терять. Я затягиваю халат, который надела ранее, и позволяю своим рукам играть с поясом.

— Тогда прекрати пытаться отгородиться от меня. Я знаю, ты разочарована, дорогая…

— Не пытайся притворяться, что это не так, Карсон. Я была там в тот день, когда делала тест. Ты был на седьмом небе от счастья.

— Чёрт возьми, конечно, я разочарован, — рычит он, и боль, пронзающая меня от его слов, почти невыносима.

Я опираюсь на раковину, потому что такой удар может поставить меня на колени.

— Карсон, я думаю, пришло время поговорить о расставании.

Я сейчас испытываю эмоции, говорю вещи, которые не уверена, что действительно имею в виду. Может быть, я хочу, чтобы он почувствовал ту же боль, что и я, хотя уверена, что он итак её чувствует. Он просто скрывает это гораздо лучше. Я люблю его всем сердцем, но не хочу быть причиной того, что он сдерживается.

— О чём, чёрт возьми, ты говоришь? — рычит он, и я подпрыгиваю от внезапной злости в его голосе.

— Я не могу быть той, что тебе нужно, Карсон. Я не могу дать тебе то, что тебе нужно. И ты заслуживаешь семью, большую. Я не хочу быть причиной твоего бездетного брака. Я не могу с этим справиться. — Я выдыхаю, эти слова чертовски ранят меня. Я не хочу их произносить, но хочу, чтобы они прозвучали. Я хочу, чтобы он знал, что он не застрял со мной. — Я думаю, будет лучше, если мы просто… расстанемся, — шепчу я, задыхаясь от слов, моё сердце разрывается. Я держу голову опущенной, пытаясь контролировать свои эмоции, потому что чувствую, что умираю.