Трофей победителя (СИ) - Острожных Дарья "Волхитка"

— Да помогите! — крикнул я стражникам, и те засуетились.

Надеюсь, лекарь нигде не пропал — этот гад не мог сдохнуть, не сейчас! Я подполз к нему и увидел кровавую пену на губах.

— Кто прислал тебя, кто? — мы трясли его, тот булькал. Капюшон слетел и показались огромные серые глаза. Они тускнели, отражая блеклый мир духов.

— Очнись, негодяй! — крикнул я и хлопнул его по пухлой щеке, потом еще, толкнул, рванул одежду. Без толку — он затих и не дышал. Сдох. Поверить не могу, взял и сдох, когда я был так близок! Надежда только на лекаря матери — этого можно подкупить; он разгадает трюк, если тот есть, только пусть уже явится! Я вглядывался в пустые глаза и приоткрытый перекошенный рот, на котором еще пузырилась пена.

— Что с ним? — испуганно спросила Фалейн.

Ну нет, она точно ничего не испортит. Я встал и направился к ней.

— Ты будешь молчать об этом, ясно?

Она пятилась и запиналась о юбку, как же это бесило! Разбираться с трусливыми чародеями и девицами вместо того, чтобы идти на битву. Позор.

— Ты никому об этом не скажешь! — я схватил ее за руку и дернул на себя. — Ясно?!

Фалейн бестолково кивала. Духи знают, что она задумала — не такая уж серая и безвольная, как казалось.

— Любой чародей почует связь между нами, понимаешь? Если вздумаешь проболтаться об этом, к тебе тоже будет много вопросов. Отец сочтет, что ты в сговоре со мной, поняла?

Она кивала и дергалась, а мне было страшно отпускать ее. Будет смешно все потерять из-за этой.

— Уведите! — крикнул я стражниками и подтолкнул к ним Фалейн. Нечего ей подсматривать. Боги, да где этот целитель?!

***

Чародей умер, боги, умер! Я забыла о леди Вайлирии и бездумно брела куда-то. Чародей умер, остальное меркло, даже брак с Вайлиром. Это очень опасно, но что оставалось? Сдаться на милость лорда Мартома и быть любовницей, пока не надоем? Нет, так хоть появлялся шанс. Или нет… думать не получалось, была только кровавая пена, которая текла по щеке чародея.

Я обнаружила себя во внутреннем дворе среди блестящих лужиц. Над головой было ясное небо и легкие облака — природе все равно, мы могли умирать и страдать, всем все равно.

— Вон, спроси у нее, — раздалось сверху.

Я увидела открытый переход и двух воинов. Один был в кожаных доспехах и отличался от нарядных стражников замка. Они смотрели на меня внимательно, словно все знали, видели образы из головы. Я прибавила шагу, но спрятаться было негде — вокруг только двор и стены.

— Леди? — за спиной раздался хриплый голос и позвякивание. Стены, бездушный камень — не скрыться.

Передо мной вырос воин в кожаных доспехах, это металлические вставки позвякивали.

— Вы леди Фалейн, камеристка леди Вайлирии? — голос у него был отрывистым, как удары топора; щеки покрывали оспины.

Я кивнула.

— Мне нужен чародей, он пошел к вашей леди, — сказал воин. — Вы не видели его?

Чародей… он водил руками в воздухе, словно ловя свой дух.

— Нет, простите, я не была у леди Вайлирии.

Воин поклонился и ушел. Он искал его, и другие будут, а меня не было на своем месте. Я кинулась к леди Вайлирии, потерянного времени не вернуть, но вдруг она не заметит и не выдаст? Нужно вести себя привычно, а не бродить без цели с пустой головой.

В покоях леди Вайлирии царила привычная тишина и отчаяние. Несчастная сидела на кровати и грустно смотрела в окно.

— Почитай мне, Фалейн, — попросила она и махнула мимо тумбочки, на которой лежала книга. Сказка про Воина-Сокола, баллада о благородном Дайхе, истории про странствия и надежду, недоступные нам. Не могу. Не могу больше терпеть этот замок, мрак и неизвестность, мне все осточертело.

Мысль билась в голове до вечера, и только лорд Мартом не давал упасть в бездну отчаяния. Его губы, жадные, настырные, руки, которые крепко обнимали — это была жизнь и свобода. А я хотела жить, хотела свободы больше всего на свете и бегом помчалась в его покои, когда стемнело. Вопреки ожиданиям, он был там: на кресле лежала серая накидка, огонь в камине уже догорал. Смелости поубавилось, ведь решиться придется немедленно. Хотя к чему сомнения? Вайлир и так думал, что я обесчещена, а боги… что еще можно сделать со мной?

Накидка поблескивала и напоминала о перстнях лорда Мартома, они навевали грустные воспоминания, а сейчас представились его пальцы. Такие длинные, изящные; в животе потянуло при мысли, как они скользят по лицу. Я могла освободиться от наваждения, но придется войти в спальню лорда Мартома. Последний барьер не ломался: он всегда сам прикасался ко мне, а теперь нужно открыть свои мечтания.

Я налила вино в кубок и выпила залпом. Второй пила медленно, устроившись в кресле лорда Мартома поверх накидки. Она хранила запах духов, тот самый, древесный и тягучий, который окутывал меня в первый раз. Голова опустела, запах и воспоминания заменили мысли, и я направилась к спальне лорда Мартома. За дверью было темно, только свеча поблескивала на лакированном столике и мерцали вспышки. Она озаряла угол кровати с задвинутыми шторками.

Тишина, мирная темнота и вино в крови стали ширмой от стыда. Даже месть потеряла значение, и я потянулась к шнуровке на боку. Когда платье упало к ногам, двигаться стало труднее — залезть в постель к мужчине, к врагу? Отец бы умер второй раз, но если не лорд Мартом возьмет меня, то Вайлир — теперь у него было право. Не хочу.

Оставшись в нижнем платье, я тихонько отодвинула шторку и юркнула под одеяло. Стало совсем темно, и сомнения отступили. Темнота все скроет, никому не покажет: иллюзия, но приятная.

Лорд Мартом дернулся и резко сел. Я не видела его лица, а вот он меня как-то узнал.

— Фалейн? — раздался заспанный голос.

Наступило молчание, боги, пусть хоть что-то скажет.

— Зачем же ты пришла? — спросил лорд Мартом хрипло, едва слышно. В голосе сквозило предвкушение, и я улыбнулась. — Чего ты хочешь? — не унимался лорд Мартом, грея лицо теплым дыханием. Игра, как с кинжалом, хотел услышать признание, чтобы я открылась.

— Я… — голос пропал, когда он мягко провел пальцами по моей щеке, — я скучала.

Дыхание лорда Мартома приближалось, я чувствовала тепло его тела и как прогибался матрас. Он быстрее двигал пальцами, ласкал уже нетерпеливо, но ждал чего-то.

— Это радостно слышать, — протянул он мне в губы.

Я подалась вперед, чтобы явственнее чувствовать тепло, вобрать его и забыться окончательно. Грудь наливалась, стала чувствительной и тяжелой, и это только от предвкушения. Мужская близость — как чары, им нельзя противостоять.

— А вы скучали по мне?

Я приподняла голову, и лорд Мартом погладил шею, двигался резко и уже неаккуратно. Он припал к ней и горячо выдохнул:

— Конечно.

Его губы медленно скользили вверх, пока не достигли моих.

— Так зачем ты пришла, ответь, — лорд Мартом растягивал слова и не целовал. Я чувствовала запах, теперь настоящий: терпкий, истинно мужской. Он надавливал, водил пальцами все быстрее, дышал и терял терпение, елозил на месте. И вдруг запустил руку в мои волосы и сжал их, не больно, только показывая силу и власть.

— Так чего ты хочешь? — лорд Мартом говорил торопливо и с трудом, требовал ответа.

— Хочу чувствовать вас, — говорила я, пока он водил губами по щеке и улыбался. Мы сливались, передавали друг другу наслаждение, и не получалось остановиться. — Чувствовать ваше прикосновение, дыхание на коже. Везде.

Я запиналась и с трудом подбирала слова. Лорд Мартом то сжимал волосы, то массировал затылок, и все это нетерпеливо, не заботясь об аккуратности. И мне было не обязательно сдерживаться — мысль появилась неожиданно, и я нащупала его плечо. Какие твердые мышцы, и теплые; ночная сорочка не скрывала, как соблазнительно они напрягались и расслаблялись.

— Хочу, чтобы вы поцеловали меня, — бормотала я.

Лорд Мартом с готовностью притянул меня, словно только и ждал позволения. Его губы так требовательно обхватили мои, что перехватило дыхание.